Элен Бронтэ - Пансион Святой Маргарет
– Кто же это так чудесно играет, – пробормотала Эмили. – Я знаю наверняка, что сейчас у мисс Брент нет урока, значит, одна из девочек занимается сама.
Не удержавшись, Эмили осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Это был танцевальный и одновременно гимнастический класс, большая зала, расположенная над столовой. В глубине ее стоял рояль, и за ним спиной к двери сидела исполнительница. Эмили сразу узнала пучок гладко собранных на затылке волос и чересчур широкие для женщины плечи мисс Брент.
Удивление Эмили могло бы быть сильнее, но за прошедшие недели она уже смирилась с мыслью, что такое прозаичное, даже грубоватое с виду существо, как мисс Брент, может дарить другим радость приобщения к прекрасному. Затворив за собой дверь, Эмили осталась стоять у порога и слушать музыку, не опасаясь, что мисс Брент обернется и увидит ее. Молодая женщина играла что-то легкое и вместе с тем печальное, иногда ее пальцы замирали, словно стремились вспомнить, что играть дальше, а в следующее мгновение они порхали быстро и нервно, будто торопясь закончить фрагмент. Эмили со своими слабыми познаниями не могла определить, что это за вещь, но почему-то решила, что авторство принадлежит самой мисс Брент.
Музыка смолкла внезапно, неожиданно для Эмили, но мисс Брент продолжала сидеть в прежней позе, чуть склонив голову, и Эмили поторопилась выскользнуть из класса прежде, чем она обернется и увидит, что за ее игрой наблюдала столь неприятная ей мисс Барнс.
«Как жаль, что она прекратила игру, – Эмили торопливо прошла по коридору в свою комнату и закрыла за собой дверь. – Я бы послушала еще. Если бы моя гувернантка могла так играть, я бы, пожалуй, проявляла к занятиям музыкой больший интерес».
Мысли Эмили прервала Руби, явившаяся с запиской для мисс Барнс. Тетушка Фанни внезапно вспомнила, что ее племянница живет совсем неподалеку, и приглашала Эмили провести с ней воскресный день.
Узнав об этом, Хелен завистливо вздохнула, и Эмили пришлось честно сказать подруге, что миссис Пэйшенс не из тех, кто рад непрошеным гостям, и для нее самой визит к тетушке не кажется приятным времяпрепровождением. Хелен не обиделась, но лицо ее омрачилось – в это воскресенье она не получила от своих друзей приглашения и была вынуждена оставаться в школе.
Экипаж миссис Пэйшенс должен был прибыть после утренней службы, и Эмили казалась себе школьницей, уезжающей на каникулы, ведь за прошедшие недели это был первый день, который она собиралась провести вне пансиона Святой Маргарет.
– Вы куда-то собрались, мисс Барнс? – окликнула Эмили мисс Сэмпсон, пересекающая холл явно со стороны кухни.
– Моя тетя пригласила меня пообедать с ней и обещала прислать экипаж, – ответила Эмили и в свою очередь спросила: – Я заметила вас и вашу кузину в церкви, вы не поехали погостить у мистера Рикмана?
– Дядя уехал на север по каким-то делам, – досадливо поморщилась Сьюзен, ее темные глаза выражали недовольство. – Нам с Энид пришлось остаться здесь и весь вечер слушать душеспасительные речи миссис Аллингем!
Эмили субботний вечер провела в компании миссис Фирман, миссис Вильерс и мистера Хотчинса, а потому вполне могла понять дурное настроение мисс Сэмпсон.
– А ваша тетя не смогла забрать вас?
– Моя тетя? – мисс Сьюзен недоумевающе нахмурилась. – А-а, вы говорите о матери Энид? Она умерла, когда Энид было четыре года. Ее отец до сих пор не женился вновь, хотя некоторые родственники все еще ждут, что он женится на ком-нибудь, и то и дело устраивают ему знакомства с какой-нибудь бесприданницей!
– Бедняжка Энид, – невольно вырвалось у Эмили. – Я не знала, что она так рано лишилась матери.
– Моя мать и тетушка Кэролайн были сестрами, и Энид провела в нашем доме гораздо больше времени, чем с отцом, – мисс Сэмпсон болтала охотно и непринужденно раскрывала семейные тайны. – Теперь же все наоборот, дядя Рикман принимает меня так часто, как только может. Мне невыносимо оставаться в этих стенах, а Энид, кажется, все равно. Она могла бы попросить отца прислать за нами слугу с каретой, и мы прекрасно отдохнули бы и без него, но он никогда этого не делает.
– Молодым леди не подобает оставаться одним в доме, – с серьезным видом кивнула Эмили. – Идите к вашей кузине и нарисуйте друг друга. Это развлечет вас, а в понедельник мы обсудим вашу работу.
– Вы же знаете, Энид совсем не умеет рисовать, у нее хорошо получаются только какие-нибудь мрачные фигуры вроде повешенного на площади преступника или утонувшей Офелии, – Сьюзен передернула плечами, и Эмили стало не по себе, когда она вспомнила первую из увиденных ею работ мисс Рикман.
– И все же попробуйте, – только и успела сказать она, когда Руби пришла сообщить ей, что карета миссис Пэйшенс прибыла.
Сьюзен пожала плечами и устремилась вверх по лестнице, а Эмили всю дорогу до дома тетушки Фанни думала о бедной мисс Рикман. Не стоит удивляться тому, что девочка склонна к изображению ужасных, тягостных сюжетов. Возможно, в детстве ей и правда снились кошмары, и некому было прийти и рассеять их любящей рукой. Ее отец заботлив и даже, наверное, добр, но он не заменит мать. Мисс Барнс это хорошо понимала, несмотря на то, что ее собственная мать жива и здорова, Эмили не хватало той душевной близости, что бывает в некоторых семьях между матерью и дочерью.
– Надо быть поласковее с бедняжкой, – говорила себе Эмили. – Я никогда не высмеиваю ее рисунки, и она, кажется, благодарна мне за это. Но ее кузина слишком любит помыкать ею, да и сама Энид довольно избалованная девушка. Жаль, если она превратится в кокетку, думающую только о развлечениях. Отец найдет ей жениха по своему вкусу, и Энид всю жизнь будет несчастна. Сколько же еще времени он собирается оставлять ее в пансионе? И ей, и Сьюзен уже пора выезжать.
Подобными размышлениями занимали себя почти все учителя, уверенные, что у каждой из старших девушек есть особая причина пребывать в школе вместо того, чтобы с помощью матерей и теток искать себе подходящих женихов. Эмили казалось, что она испытает немалое облегчение, когда мисс Найт и ее подруги покинут стены пансиона, пусть даже в среднем классе есть девочки, подражавшие мисс Найт в манере поведения и не уступающие ей в высокомерии. Только миссис Аллингем знала больше, чем остальные, но никто из учителей не осмелился бы расспрашивать ее о секретах учениц и их семейных тайнах. А словам миссис Вильерс хорошо знавшие ее привыкли не доверять.
Миссис Пэйшенс была из тех дам, кто скрывает скаредность за внешней элегантностью. Эмили не помнила, чтобы у тетушки когда-нибудь подавали много блюд, а потому не рассчитывала, что обед ей понравится, и была права. За обедом тетя расспрашивала Эмили о том, как ей живется в пансионе. Ее племянница не сомневалась, что все нужные сведения тетя Фанни уже давно почерпнула из переписки с миссис Аллингем, но послушно отвечала на порой бестактные вопросы тетки.
