Сари Робинс - Что надеть для обольщения
– Но как вы решили поступить с леди Росс? – продолжал свои расспросы Уиннер. – Ведь она попала в настоящую переделку.
Прескотт скрестил руки на груди.
– Да как вам могло даже в голову прийти, доктор, что я могу оставить ее в беде?
Засияв от радости, доктор Уиннер пожал Прескотту руку.
– О, я никогда не сомневался в вас, мой мальчик! Ни на одну секунду! Мне не терпится как можно скорее рассказать обо всем Фанни.
– Вам нельзя ничего рассказывать мисс Фигботтом о леди Росс!
Доктор Уиннер отмахнулся:
– Не волнуйтесь. Я собираюсь сказать ей не о шантаже, а о том, что есть одна потенциальная клиентка, которой необходимо выбрать новый гардероб и все такое прочее. – Карие глаза Уиннера возбужденно заблестели, яркий румянец покрыл щеки. – У Фанни есть… вкус. А еще она так очаровательна! Такая живая и восхитительная! – Доктор вздохнул. – Каждое мгновение, которое я нахожусь с ней, я переживаю как волнующее приключение.
– Да ну? Похоже, вы влюблены, доктор, – с иронией сказал Прескотт. Тем временем они вышли из спальни и прошли в гостиную.
– Похоже, я подхватил вирус любви. Сначала Кэтрин и Маркус, потом мы с Фанни. Любовь – странная штука: настигает тебя тогда, когда ты меньше всего ждешь.
В этот момент послышалось презрительное фырканье, и в дверях домика для гостей появилась миссис Найджел. Прескотт улыбнулся:
– Здравствуйте, миссис Найджел.
Поправляя шляпку, дама раздраженно заявила:
– Вы прекрасно знаете, что я не из тех, кто обсуждает подобные вещи. Однако я считаю своим долгом предостеречь вас, доктор Уиннер. Эта женщина вам не ровня.
Щеки доктора вспыхнули от гнева.
– Послушайте, миссис Найджел. Мисс Фигботтом – самая лучшая девушка, которую я встречал за всю свою жизнь. Если вы считаете по-другому – значит, я должен заявить вам, что вы основываете свое мнение на нелепых слухах, а мисс Фигботтом – невинная жертва оговора и клеветы.
– Она же актриса. – Последнее слово миссис Найджел произнесла таким тоном, как будто заявляла, что девушка больна проказой.
– Если быть до конца точным, она бывшая актриса, – поправил пожилую даму Прескотт. – И я почел бы за честь видеть ее на подмостках. Говорят, она в самом деле обладает редким талантом.
– Уж кому-кому, а вам, миссис Найджел, не пристало обвинять человека за то, что тот старается заработать на жизнь своим трудом, – защищал девушку доктор Уиннер. – Тем более что теперь у мисс Фигботтом – другая профессия.
– Неужели? – Миссис Найджел с высокомерным видом подняла бровь и ядовито заметила: – Даже представить не могу, какое применение она нашла своим… так сказать, талантам.
– Да-да, расскажите мне о ее новом занятии, доктор Уиннер, – поспешил на выручку доктору Прескотт. – Мне очень интересно.
Доктор посмотрел на молодого человека с благодарностью.
– Она помогает людям… – он сделал неопределенный жест рукой, видимо, подыскивая нужные слова, – производить благоприятное впечатление на окружающих. Знаете ли, учит их правильно держаться, ориентирует в вопросах моды и тому подобных вещах.
– Что за глупое занятие! – презрительно фыркнула матрона. – Это очень деликатные вопросы, и другие люди не вправе указывать кому-то, как себя вести и как одеваться. И вообще, внешность не главное в человеке. Главное, что у него внутри, в его душе.
– Хорошо сказано, миссис Найджел, – согласно кивнул Прескотт. – И если бы с нами был сейчас директор Данн, он бы непременно пригласил мисс Фигботтом в Андерсен-Холл, чтобы познакомиться с ней поближе.
Доктор Уиннер тихо кашлянул в кулак, стараясь скрыть свою довольную улыбку.
– Кажется, сейчас дети проходят трагедию Шекспира «Гамлет»? – поинтересовался Прескотт, зная, что дети – это любимый конек миссис Найджел. – Как было бы здорово, если бы мисс Фигботтом поставила для ребят спектакль.
– Из мисс Фигботтом получилась бы великолепная Офелия! – с воодушевлением подхватил доктор Уиннер. – Бьюсь об заклад, она с удовольствием возьмется за это дело! – Влюбленный доктор наткнулся на колючий взгляд миссис Найджел и добавил: – Детям определенно нужны какие-то развлечения…
Миссис Найджел скрестила руки на груди и повела плечом.
– Полагаю, это надо предварительно обсудить. Я поговорю об этом с Кэтрин, когда она приедет. Нам следует соблюдать осторожность и ни в коем случае нельзя делать ничего, что бы бросило тень на Андерсен-Холл. – Переведя ледяной взгляд на Прескотта, она добавила: – И в связи с этим я решила, Прескотт… Нам нужен новый учитель латыни. Вы подумаете над этим предложением?..
Прескотт поперхнулся.
Доктор подошел к молодому человеку и похлопал его по спине.
– С вами все в порядке, мой мальчик?
Прескотт молча кивнул и постарался отдышаться.
– Вы, верно, шутите?
Миссис Найджел недовольно взглянула на него:
– Нужно же придумать вам какое-нибудь полезное занятие!
– Я искренне признателен вам за заботу, миссис Найджел. Однако боюсь, что в ближайшее время я буду очень занят. – Прескотт подошел к шкафу, достал оттуда шляпу и надел ее. – Сообщите миссис Найджел радостные новости, доктор. А я уезжаю, чтобы навестить свою невесту.
Прескотт вышел за дверь и спустился по ступенькам крыльца. Он улыбался, мысленно представляя, какое сейчас удивленное лицо у миссис Найджел.
Глава 8
Прескотт направлялся на Джерард-стрит, сто восемьдесят три. Этот адрес дала ему Эдвина.
Подойдя к выкрашенной в ярко-красный цвет двери с золоченой табличкой с номером 183, Прескотт заметил, что в нескольких футах от этой двери расположена другая, точно такая же алая, но с табличкой 183А. Занятно. Вспоминая их вчерашний разговор, Прескотт с трудом мог представить, что у леди Росс может появиться необходимость извлекать доход, сдавая часть собственного дома.
На него произвело большое впечатление, что у Эдвины и в мыслях не было притворяться, что она презирает ремесло любого рода. Напротив, когда она говорила о предпринимательской деятельности и делах своего покойного супруга, ее глаза блестели, а голос звучал взволнованно. Да, за внешней холодностью манер и сдержанностью в этой женщине угадывалась страстная натура.
Торопливо поднявшись по ступенькам, Прескотт приблизился к первой алой двери, но не успел он поднять руку, чтобы постучаться, как услышал за спиной топот копыт. Оглянувшись, он увидел, что возле дома остановился первоклассный черно-белый экипаж. Но к сожалению, этот экипаж принадлежал не Эдвине. Лакей в коричневой ливрее открыл дверцу и, протянув руку, помог пассажиру выйти.
Сначала показалась рука в перчатке цвета слоновой кости, а затем из экипажа вышла дородная дама почтенного возраста с седеющими каштановыми волосами и с тяжелым взглядом карих глаз. На ней было серое платье для прогулок и экстравагантная серая шляпка с кружевными ленточками. Образ завершала угрюмая физиономия.
