Кристина Скай - Милая пленница
Сердитые голоса разносились в сером предрассветном воздухе, донесся громкий топот ног по палубе шлюпа. Потом чьи-то башмаки прогрохотали по сходням, и Александре показалось, что этот грохот оглушил ее. Сердце бешено колотилось, и девушка старалась не обращать внимания ни на что, кроме коттеджа впереди.
Она слышала за спиной громкие проклятия, потом раздалось лошадиное ржание. А потом лошадиные копыта глухо застучали по белой меловой земле, и стук этот приближался с каждой секундой.
Но и коттедж был совсем близко! Александра уже почти могла рассмотреть тычинки цветков плюща, оплетавшего угол дома…
Но даже когда крупный гнедой затанцевал рядом с ней, Александра не замедлила безрассудного бега.
— Ну я тебе покажу, как от меня убегать, черт тебя побери!
Голос мужчины хлестнул ее, словно кнут, но она не остановилась, лишь ее бледное лицо искривила гримаса боли. А потом сильные руки подхватили ее за талию, оторвав от Пенни, и грубо бросили поперек спины неоседланной лошади. Александра упала лицом вниз, едва не задохнувшись. Сквозь застилавшую глаза боль она увидела, как крепкое колено резко прижалось к боку лошади. Приподняв голову, девушка взглянула в точеное лицо, искаженное злобой. Серые глаза пылали огнем ярости.
— Я тебя заставлю пожалеть об этом! — прошипел ее преследователь сквозь стиснутые зубы. — Нет, милая, на этот раз ты не сбежишь, пока я с тобой не разберусь!
Александра ничего не сказала на это, потому что задыхалась, была измучена и слаба, ее голова отчаянно кружилась. Неожиданно, когда лошадь развернулась, девушка увидела изумленного кучера и своего маленького друга.
— Прихвати этого побродяжку с собой, Джефферс! А если он наберется наглости и попытается сбежать, выпори его хорошенько! — Александре показалось, что голос ее преследователя звучит неестественно громко, вызывая звон у нее в ушах.
Пенни в ответ лишь фыркнул:
— Да не пугай ты меня! Я и не таких, как ты, видал, господинишка поганый! Что мне тебя бояться!
Внезапно все закружилось у Александры перед глазами. «Боже, Боже, — молила она, — только бы с парнишкой ничего не случилось!»
— Подлец! Сын шлюхи! Чтоб тебя пожрал адский огонь! — продолжал выкрикивать Пенни.
Слыша отчаянную браваду мальчишки, она почувствовала, как внутри у нее что-то щелкнуло и сломалось, лишая ее остатков сил. Словно издалека, до нее донесся хриплый смех. Потом грубоватый голос кучера Джефферса:
— Так что все-таки делать с этим паршивцем, ваша светлость?
Герцог Хоуксворт беспечно рассмеялся, он с удовольствием смотрел на беглянку-жену, лежавшую на спине лошади в унизительной позе, на ее стройные ягодицы и грязные босые ноги, болтающиеся в воздухе.
— Он поедет с нами, Джефферс! Я намерен научить это чучело хорошим манерам, черт побери!
И снова в ушах Александры загремел его смех, и она закрыла глаза, пытаясь справиться с приступом головокружения. Гнедой тронулся с места, потом пустился в галоп. А еще через мгновение грохот копыт вдруг умолк — Александра погрузилась во тьму.
Солнце поднималось все выше и выше, его сверкающие лучи отражались от белых склонов меловых холмов, убегающих к морю. Всадники мчались на восток по пастушеским и охотничьим тропам, не заезжая в какие-либо поселения. Их сопровождала лишь пара крикливых галок, перелетавших с одной вершины холма на другую.
Хоуксворт отлично знал эту дорогу. Но сегодня он получал особое, яростное наслаждение при виде волшебных ландшафтов, раскинувшихся перед ними. Скоро они минуют высокие утесы Бичи-Хед, а потом повернут на север, к Хоуксвишу.
Хоук чувствовал, как в нем бурлят первобытные силы. Он радовался, глядя с утесов вниз, на огромные океанские волны. Давным-давно он не скакал вот так, без седла, подставляя лицо ветру. Глаза Хоука мерцали серебром, когда он смотрел на свою жену, брошенную поперек лошадиной спины, — точно так же увозили женщин древние саксонские воины, безжалостно опустошавшие эту часть Суссекса.
«Неужели она сдалась так быстро?» — недоумевал Хоук. Он присмотрелся к ней. Глаза женщины все еще были закрыты, как и несколько минут назад. Он попытался усадить ее прямо, но она безвольно ссутулилась и упала ему на грудь. Потом вдруг открыла глаза и начала отбиваться.
Хоук мгновенно отпустил ее, и она чуть не свалилась с лошади, но удержалась. Она напряженно выпрямилась, стараясь не касаться его спиной, сжала бока лошади одетыми в домотканые штаны ногами и крепко вцепилась в гнедую гриву коня.
Гордая, как всегда, думал Хоук, и все такая же лихая наездница — может быть, даже лучше, чем ему запомнилось. Она сидела на лошади свободно, отзываясь на каждое движение животного… И такой же отличной любовницей она была в их первую ночь.
Воспоминания заставили крупные, крепкие пальцы Хоука непроизвольно сжаться на талии женщины, распластаться по ее плоскому животу… Она окаменела, напряглась, и Хоук почувствовал, как она резко дернулась, стремясь избавиться от его прикосновения. Он придвинул ее к себе, сжал ногами, крепче стиснул пальцами ее живот, а потом, передвинув руку, коснулся большим пальцем нижней части ее крепкой груди, так соблазнительно очерченной тканью рубашки. Он услышал, как она, потрясенная, задохнулась, и увидел, как ее сосок приподнял белую ткань. Глаза герцога сузились при мысли о том, какую находчивость проявила его жена, пытаясь сбежать от него в его же собственной старой одежде. Совершенно бесстыдна, но в то же время мужской костюм был ей явно к лицу, решил Хоук, наблюдая, как ветер отчаянно треплет ее волосы.
Он вдруг понял, что сейчас она находится в таком положении, что просто не сможет сопротивляться ему. И тут же его палец крепче прижался к ее груди, поднялся выше и принялся сквозь ткань рубахи дразнить сосок.
— Отстаньте от меня, надменный осел! — прошипела женщина, нарушая гордое молчание и гневно отшвыривая его руку.
— Как пожелаешь, — пробормотал он, отпуская ее так быстро, что она потеряла равновесие и резко пошатнулась. И упала бы, если бы не развернулась и не ухватилась рукой за его плечо.
Но это длилось лишь мгновение; она тут же убрала руку и выпрямилась. А минутой позже Хоук снова сжал ее талию и придвинул женщину к себе. Когда же она попыталась вырваться, то в результате оказалась лишь еще ближе к нему.
— Ну, хочешь еще, любимая? Тебе стоит только попросить. — С резким смехом герцог выдернул ее рубашку из штанов и просунул руку под нее, чтобы ощутить шелковистую кожу живота.
— Вы подлый, свиноголовый… — Гордая красавица гневно передернула плечами в тщетной попытке избежать его прикосновений, но она ничего не могла сделать, не рискуя при этом свалиться на землю. А Хоук безжалостно захватил огромной ладонью обе ее груди и терзал их, пока не почувствовал, как женщина содрогнулась.
