Мэдлин Хантер - Любовь не купишь
– Они всегда готовы сразиться и умереть…
– А также убить. Рыцари должны убивать – все равно, во имя правого дела или личной выгоды. Что бы там ни пелось в красивых балладах, в конце концов именно этим они и занимаются. Их войны разрушают торговлю, уничтожают сельское хозяйство, они сжигают города и деревни. Когда они побеждают, они грабят и насилуют.
Он потерял терпение, и эта тирада вырвалась сама собой. Кристиана смотрела на него так, словно он дал ей пощечину, и он пожалел о своей несдержанности. Она ведь молода и ничего об этом не знает. Нет, он явно слишком строг к ней.
– Без сомнения, есть много рыцарей, верных своей чести и клятве, – сказал он, чтобы как-то успокоить ее. – Говорят, что именно таков твой брат.
Это, похоже, отвлекло ее от той жестокой реальности, которую он неосмотрительно преподнес ей.
– Леди Кэтрин говорила еще что-нибудь?
– Не мне. Она говорит, что сообщила Морвану что-то важное. Он же утверждает, что это совсем не важно, а потом велел не поддерживать с ней слишком близких отношений.
– Прекрасный совет, Кристиана. Я к нему полностью присоединяюсь.
– Мне кажется, я достаточно взрослая, чтобы самой выбирать себе друзей.
– Только не в этом случае. Когда мы поженимся, тебе следует избегать общения с этой женщиной.
Она не скрывала раздражения, но сдержалась и сосредоточила все внимание на дороге, что вела в Смитфилд.
Глава 6
Смитфилд раскинулся с северной стороны от Лондона.
Владельцы верховых лошадей привязывали своих питомцев вокруг поля для скачек и вступали в оживленный торг. Покупатели часто просили продемонстрировать коня в деле – таким образом и возникли первые скачки. К толпам людей, желавших понаблюдать это зрелище, присоединились торговцы, бродячие артисты, и вскоре Смитфилд, скотный рынок Лондона, каждую пятницу стал превращаться в ярмарку.
Они привязали своих коней и устремились в толпу. Эндрю немедленно увлек Джоан в сторону. Кристиана, все еще обдумывающая недавний разговор, не заметила этого.
– Давай посмотрим на лошадок, – предложил Дэвид. – Выберем, на ком ты будешь ездить, когда покинешь дворец.
– Я не хочу, чтобы вы покупали мне лошадь, Дэвид.
– Но ты ведь не сможешь пользоваться королевскими конюшнями после свадьбы. Почему бы не заняться этим сегодня?
– Вы же знаете, что я все равно за вас не выйду.
– Ну, тогда я ее продам. Пока мы здесь, давай все же подберем тебе что-нибудь. Так, на всякий случай.
Кристиана не стала дальше упрямиться, и они отправились смотреть животных.
В конце концов они нашли то, что искали, – прекрасного черного жеребца. Владелец дал им седло, и Кристиана опробовала лошадь. Пока Дэвид обсуждал с хозяином цену и договаривался о доставке жеребца в Вестминстер, Кристиана искала в толпе давно запропастившихся куда-то Джоан и Эндрю. Но в такой толчее это было все равно что искать иголку в стоге сена. Ну конечно, это так похоже на Джоан – отвлечься и обо всем забыть.
На поле появились человек с медведем и танцоры. Медведь не заинтересовал Кристиану, а вот танцоры ее просто очаровали. При дворе она всегда старалась не пропустить ни одного их выступления. Ярмарочные танцовщицы были не так утонченны и умелы, как те, которых она видела раньше, но все равно она зачарованно следила за их движениями. Она даже завидовала этим женщинам, которые позволяли себе целиком отдаться музыке.
– Я бы хотела быть танцовщицей.
– Ты ведь танцуешь на балах? – спросил Дэвид. Кристиана вспыхнула. Она не заметила, что говорила вслух.
– Да. Но это совсем другое. Это как беседа за столом. Иногда я вижу танцовщицу, которая настолько захвачена музыкой и ритмом, что кажется – она унеслась далеко-далеко, совсем в иной мир.
Она почувствовала на себе взгляд Дэвида и, оторвавшись от зрелища, тоже посмотрела на него. Она иногда ловила на себе такой вот его внимательный взгляд. Он всегда вызывал в ней непонятное беспокойство.
«Как будто я прозрачная, – подумала Кристиана. – Несправедливо, что он умеет видеть меня насквозь».
– Я думаю, из тебя получилась бы прекрасная танцовщица, – сказал он. – Если тебе доставляет это радость, ты должна танцевать.
Наконец объявили перерыв, и толпа начала разбредаться.
– Нужно найти Джоан, – заметила Кристиана, вглядываясь в толпу.
– Мы наверняка с ними столкнемся. Если нет, то встретимся возле наших лошадей.
Они стали разглядывать выставленные товары. Кристиана гадала, о чем Джоан может беседовать с Эндрю и что сказала бы леди Идония, если бы узнала, что они потерялись.
Один из торговцев продавал жареный хлеб, политый медом. Пахло восхитительно. Она печально посмотрела на сладости: леди Идония никогда не разрешала ей покупать жирное и сладкое.
Дэвид заметил ее взгляд и отправился к продавцу.
– Я непременно испачкаю одежду, – заявила Кристиана. Именно эту причину обычно выдвигала леди Идония.
– Мы будем осторожны.
Он выбрал пышный, ароматный кусок и жестом велел ей следовать за ним к деревьям, где не было ни души.
Дэвид разломил обильно политый медом кусок хлеба и протянул его Кристиане. Она потянулась за ним, но Дэвид убрал руку.
– Зачем нам обоим пачкаться? – промолвил он и поднес хлеб к ее губам.
Хлеб был теплый, пахнущий дрожжами, медом, – одним словом, замечательный. Стараясь не коснуться пальцев, державших хлеб, она вытянула шею и откусила. Вкус тоже был божественный, и Кристиана даже причмокнула от удовольствия.
Дэвид засмеялся и отломил еще кусочек. Она приоткрыла рот.
– Я, наверное, сейчас похожа на курицу, – хихикнула она с полным ртом.
Он продолжал кормить ее. Она почувствовала, как с губ капает мед, и постаралась слизнуть капли. Он осторожно коснулся кончиком пальца уголка ее рта. У Кристианы задрожала нижняя губа, лицо и шея вспыхнули.
Последний кусок оказался слишком большим. Ее зубы скользнули по его пальцам, и она покраснела еще сильнее.
На этот раз его рука не отодвинулась. Пальцы прикоснулись к ее губам и замерли.
Она подняла глаза и увидела, как слегка напрягся его рот. Веки Дэвида были полуопущены: он смотрел, как двигаются ее губы. Наступила какая-то странная тишина, и Кристиана с трудом проглотила остатки сладкого.
Неторопливым движением, не отводя взгляда, он прикоснулся к уголку ее рта, собирая оставшийся мед.
Кристиана испытала внезапное, шокировавшее ее желание слизать каплю меда с его пальца. Он смотрел так, как будто понимал это. Действо продолжалось. Он словно приглашал ее подчиниться своему порыву.
Она застыла, завороженная. Шум скачек звучал отдаленным гулом. В неподвижной обволакивавшей тишине она слышала лишь, как ее сердце стучит все сильнее.
