Тереза Медейрос - Его изумительный поцелуй
Некоторые из женщин Фарука были его женами, другие наложницами. Независимо от их статуса они существовали исключительно для того, чтобы обслуживать султана, доставляя ему удовольствие. Они удовлетворяли его плотские потребности либо могли просто положить его голову к себе на колени и поглаживать его лоб, сочувственно выслушивая все, что он рассказывал о своих заботах и тревогах.
Хотя еще до появления Эша во дворе Кларинда лихорадочно пыталась найти способ сбежать, она начала побаиваться, что пройдет еще немного времени, и она займет в их рядах свое место. Тогда она потеряет даже ту иллюзорную свободу, которой пользовалась как гостья Фарука, и будет обречена всю оставшуюся жизнь в отчаянии биться о прутья золотой клетки.
Кларинда даже думала о том, много ли потребуется времени, чтобы она стала такой же, как все остальные. И закончила тем, что жила бы надеждой, что именно ее позовут провести ночь в постели султана.
Пока они с Поппи пересекали зал, некоторые женщины украдкой поглядывали на них из-под ресниц. Были и такие, которые глазели на них, даже не пытаясь скрыть неприязненного отношения.
Кларинда знала, что они презирают в ней все, особенно белую кожу, зеленые глаза и длинные белокурые волосы, которые были для них постоянным источником как презрения, так и зависти. С их роскошными черными косами, миндалевидными глазами и округлыми формами большинство из них были более красивы, чем она могла надеяться когда-нибудь стать. Но с момента рождения они знали то, что она узнала только недавно.
Мужчины жаждут не красоты. Мужчины жаждут новизны.
Даже больше, чем внешность белокожей англичанки, их неприязнь вызывало то, что Кларинда могла приходить и уходить, когда захочет, не дожидаясь вызова или приказания. Что она бродила по коридорам дворца без охраны и даже не закрывая лицо от мужских взглядов. Такая привилегия больше, чем что-либо другое, говорила о ее особом положении. И заслуживала их враждебного отношения.
Кларинда в течение последних трех месяцев научилась жить в обстановке затаенной злобы, втайне убеждая себя, что если бы не эти обстоятельства, она, возможно, смогла бы даже подружиться с некоторыми обитательницами гарема. Это позволяло ей высоко держать голову, делая вид, будто их насмешки и злобные взгляды ее совсем не касаются, точно так же, как это происходило в первые дни после ее поступления в семинарию мисс Трокмортон.
Возможно, такая уловка и сейчас удалась бы Кларинде, если бы с пурпурной кушетки не поднялась с грацией дикой кошки женщина и не остановилась прямо перед Клариндой. Поскольку Кларинда была вынуждена остановиться, Поппи спряталась за ее спиной, наверняка вспомнив, как Кларинда не раз защищала ее от злых выходок девчонок в семинарии.
Кларинда окинула женщину холодным оценивающим взглядом. Это была Ясмин, которая почему-то назначила себя главной гонительницей Кларинды.
Если верить тем сведениям, которые Поппи почерпнула, подслушивая разговоры других женщин, Ясмин готовилась занять место одной из самых любимых жен султана, когда обнаружилось, что она не так невинна, как утверждала. Учитывая гордость и собственническое чувство марокканских мужчин, ей еще повезло, что она осталась жива. Поговаривали, что только благодаря ее чрезвычайным талантам в постели Фарук, узнавший об обмане, не убил ее, а оставил в качестве наложницы.
У нее были пухлые губы цвета сливы, блестящие черные, как полночь, волосы, ниспадавшие до талии, и прекрасные черные глаза. Она поистине была самой красивой женщиной в гареме. Нос у нее был несколько великоват для личика в форме сердечка, но это лишь добавляло чертам экзотической привлекательности. Соблазнительные округлости ее тела едва прикрывались прозрачным шелком, привлекая мужской взгляд к чуть заметному треугольничку на стыке бедер.
Со дня появления в гареме Кларинды и Поппи Ясмин не делала тайны из своей неприязни к ним. Кларинда подозревала, что только из уважения к возлюбленному хозяину — и из страха перед ним — Ясмин пока воздерживалась от того, чтобы подсыпать яд в вино Кларинды или вонзить ей под ребра украшенный драгоценностями кинжал, пока та спит.
Уперев руки в округлые бока, Ясмин еще выше задрала подбородок и окинула Кларинду явно неприязненным взглядом. Ее сестры по гарему насторожились и сосредоточились вокруг них, словно акулы, почуявшие вкус свежей крови.
— Мы слышали, что во дворец прибыл человек твоего роду-племени, — начала Ясмин.
— Вот как? — вежливо переспросила Кларинда, отказываясь доставлять женщине удовлетворение, подтверждая или опровергая то, что она уже знала.
— Мы тут размышляли о том, что привело этого красивого англичанина к нашему порогу. И решили, что он, возможно, устал спать с костлявыми английскими принцессами и решил попробовать, какова в постели настоящая женщина. — Ясмин оглянулась через плечо, чтобы удостовериться, что вся аудитория ее внимательно слушает. — Или несколько настоящих женщин.
Когда женщины позади нее повалились на кушетки в приступе смеха, губы Ясмин дрогнули в победоносной улыбке.
Кларинда сохраняла на лице выражение полного безразличия.
— В отличие от марокканских мужчин англичанам не требуется множества женщин, чтобы удовлетворить свои желания. Им хватит одной. Если это подходящая женщина.
Хотя ее голос разносился по всему залу, Ясмин придвинулась ближе, как будто желая поделиться секретом.
— Если бы Соломон направил меня помогать англичанину мыться, уж я бы доказала, что являюсь подходящей женщиной, умеющей удовлетворить любое его желание.
За последние три месяца Кларинда научилась гораздо большему, чем способы вплетания драгоценностей в свои волосы. И когда она отчетливо представила себе эту женщину стоящей на коленях у ног Эша, ей пришлось изо всех сил стиснуть в кулаки руки, чтобы не согнать пощечиной самодовольное выражение с ее физиономии.
Наклонившись к Ясмин еще ниже, Кларинда понизила голос до настоящего шепота, который предназначался только для ушей Ясмин:
— Если бы ты могла удовлетворить любое желание мужчины, ты бы являлась женой Фарука, а не наложницей, не так ли?
Кларинда была единственной, кто стоял достаточно близко, чтобы разглядеть страшную обиду в глазах Ясмин. Сама того не желая, Кларинда почувствовала угрызения совести. Пожалуй, вдвое обиднее жить почти на положении рабыни, если ты рождена быть королевой.
Понимая, что малейшее проявление сочувствия сочтут слабостью, которой можно воспользоваться позднее, Кларинда аккуратно обошла Ясмин и быстро пересекла комнату.
