Барбара Картленд - Нежеланная женитьба
Но она знала, что Онора права, и, когда осталась с мужем наедине, сказала ему:
— Нужно вести себя поосторожнее в присутствии Оноры и не говорить лишнего. У девочки какая-то сверхъестественная интуиция.
Гарри Лэнг рассмеялся.
— Когда она подрастет, то поймет, что эта способность может сослужить ей хорошую службу, — заметил он. — Но ты, моя радость, и без всякой интуиции должна видеть, как я к тебе отношусь.
Он поцеловал жену, и та на какое-то время забыла о необыкновенных способностях своей дочери. Но когда Онора подросла, мама иногда спрашивала ее мнение по тому или иному поводу.
— Тебе понравилась гувернантка, которая приходила к нам сегодня, дорогая? Мы хотели нанять ее, чтобы она обучала тебя французскому, — как-то спросила она дочку.
Онора покачала головой:
— Нет, мама, и она сказала неправду, будто умеет говорить по-французски, как француженка.
— Откуда ты знаешь? — удивилась мама.
— Чувствую.
И миссис Лэнг наняла другую гувернантку, а позже узнала, что поступила правильно.
Сейчас Онора изо всех сил старалась не обращать внимания на герцога, который принимал поздравления и выслушивал добрые пожелания по случаю своей помолвки. Однако это ей плохо удавалось.
Герцог умудрялся ловко увиливать от вопросов, когда и как он познакомился с Онорой, хотя всем гостям без исключения, похоже, не терпелось это узнать.
Графиня была очаровательна, остроумна и потрясающе грациозна.
Наблюдая за ней, Онора пришла к выводу, что никому из гостей, которых она так мило развлекала, и в голову бы не пришло, что она весь день только и делала, что брюзжала по любому поводу.
С гостями и с герцогом она разговаривала совершенно по-другому, и Онору испугала неприятная мысль, что в светском обществе вообще принято так себя вести. Неужели всю свою жизнь ей придется прожить среди людей двуличных, таких, как ее тетя?
«Я этого не вынесу!» — подумала она.
И, не отдавая себе отчета в том, что делает, Онора принялась пристально разглядывать своих родственников, терзаясь вопросом, все пи они двуличные. Сейчас они буквально рассыпались перед ней в любезностях, но ей очень хотелось бы знать, не станут ли они в будущем вести себя совершенно по-другому.
На всякий случай она решила не принимать все, что ей говорят, за чистую монету. Только один-единственный раз, когда к ней обратилась ее старая двоюродная бабушка, Онора почувствовала, что с ней говорят искренним тоном.
— Я знаю, моя девочка, твои родители были бы очень рады, что ты выходишь замуж за такого знатного человека. Но важно даже не это, а то, что Ульрих, которого я знаю с самого его рождения, очень умный и всегда прекрасно относится к тем, кто на него работает.
Онора вопросительно взглянула на старую даму, и та пояснила:
— Я живу всего в десяти милях от его замка, и, как ты легко можешь себе представить, у меня в доме только и разговоры среди слуг, что о красавце герцоге и о том, когда он наконец женится и кого этим осчастливит. — Она хмыкнула и добавила: — И поскольку ты моя внучатая племянница, полагаю, и я смогу немного понежиться в лучах твоей славы.
Оноре так понравилась старушка, что она порывисто воскликнула:
— Надеюсь, бабушка Луиза, когда я буду жить в замке, вы разрешите мне вас навестить?
Накрыв ее руку своей, старушка ласково проговорила:
— Как только тебе захочется меня видеть, приезжай не мешкая. Твой отец был моим самым любимым племянником. Может, во многих отношениях его и нельзя было назвать верхом совершенства, но он умел дарить людям радость, умел вызывать у них веселый смех. Мне его очень не хватает. Думаю, и тебе тоже.
— С тех пор, как папа умер… мир словно переменился, — грустно сказала Онора.
— Я слышала, тебя отсылали во Флоренцию, — переменила бабушка тему разговора. — Но ничего, с Ульрихом ты будешь наслаждаться жизнью, как делал это твой отец.
Позже, лежа в постели, Онора припомнила этот разговор. И печально подумала, что, если бы герцог обращал на нее чуть больше внимания, чем делал это до сих пор, может быть, жизнь с ним и показалась бы легкой и приятной.
А пока… Пока он и двух слов ей за весь вечер не сказал. Впрочем, Оноре никогда бы и в голову не пришло, что в этом повинна тетя — это она с успехом отвлекала внимание герцога на себя.
Когда герцог прощался с Онорой после ухода гостей, она ясно видела, что в его глазах нет и тени восхищения. Зато на протяжении всего вечера от него исходили волны возмущения.
Они только усилились, когда из-за стола поднялся один из двоюродных дедушек и произнес тост в честь жениха и невесты, на который герцогу надлежало ответить.
Его речь была короткой, но довольно остроумной — он сказал, что, хотя и своих родственников у него вполне достаточно, он готов присоединить к ним еще и родню будущей жены.
Всем понравилось, что герцог был так любезен с родней Оноры, сама же она прекрасно видела, что подобная любезность давалась ему с большим трудом.
Да, вечер выдался для нее не из приятных.
Единственным утешением можно было бы считать слова дяди, который, поцеловав ее на ночь, сказал:
— Я очень гордился тобой сегодня, дорогая. Тебя, без сомнения, можно отнести к когорте красавиц, которыми славится наша семья. Думаю, ни одной из герцогинь рода Тайнмаутов не удастся составить тебе конкуренцию.
— Спасибо, дядя Джордж, — просто ответила Онора.
Испугавшись, что от нее потребуют поцеловать тетю, она быстро ускользнула наверх. В тиши своей спальни Онора почувствовала себя защищенной от бесконечных нападок графини и от ее явной неприязни, которую та даже и не пыталась скрыть.
На следующий день предстояло купить еще кое-что из одежды и принять очередную партию родственников.
Тех, кто не имел значительного веса в обществе, пригласили к чаю, а на ужин никаких гостей приглашать не стали, поскольку и графу, и герцогу предстояло вечером быть на службе в Букингемском дворце.
Онора боялась, что ей придется сидеть за столом с одной тетей — обстоятельство, прямо скажем, малоприятное, — однако, к ее радости, графиня пожелала ужинать в постели.
Оноре подобного никто не предложил, и ей пришлось ужинать внизу, в столовой. Она чувствовала бы себя глубоко несчастной и одинокой, если бы Дэльтон, прислуживая ей, не завел разговора о ее отце.
«Как странно, — подумала Онора, — о папе все говорят только хорошее».
Ей вдруг стало интересно, так ли тепло относятся к герцогу его слуги и родственники. Поразмыслив, она пришла к выводу, что это весьма сомнительно. Наверное, они боятся его точно так же, как она. От одной мысли, что ей предстоит поехать к нему в замок и там снова с ним встретиться, девушке становилось не по себе.
