Джоржетт Хейер - Великолепная Софи
Как бы там ни было, в лошадях он разбирался превосходно и, увидев Саламанку, которого вверх и вниз по дороге выгуливал Джон Поттон, не смог скрыть своего восхищения и добавил, что вполне разделяет восторги Хьюберта. Верный грум подсадил свою хозяйку в седло, и Софи, позволив коню немного порезвиться, заставила его мелким шагом подойти вплотную к гнедой кобыле мистера Ривенхолла, после чего они степенно направились в Гайд-парк. Наличие портшезов, собак и подметальщиков улиц вызвало у Саламанки недовольство, а рожок почтальона и вовсе поверг его в негодование, но мистер Ривенхолл, привыкший быть начеку во избежание всевозможных недоразумений во время конных прогулок с Сесилией по улицам Лондона, оказался достаточно умен, чтобы воздержаться от комментариев и советов кузине. Она и сама прекрасно управлялась со своим скакуном, что, по мнению мистера Ривенхолла, было весьма кстати, поскольку Саламанку никак нельзя было назвать идеальной лошадью для леди.
Но от этого замечания не удержалась мисс Рекстон, вместе с братом поджидающая их у ворот Парка. Окинув взглядом костюм Софи, мисс Рекстон перевела взгляд на Саламанку и сказала:
– О, какое замечательное создание! Но ведь он наверняка чересчур горяч для вас, мисс Стэнтон-Лейси? Вам следовало бы попросить Чарльза подобрать вам выдрессированную дамскую лошадь.
– Полагаю, он был бы счастлив это сделать, но я обнаружила, что наши с ним взгляды по этому вопросу диаметрально противоположны, – ответила Софи. – Более того, хотя Саламанка и впрямь чуточку горяч, в нем нет ни капли злобы, и у него, как выразился герцог, очень крепкая спина – он способен нести меня на себе долгие лиги, не проявляя усталости! – Она наклонилась вперед и ласково потрепала Саламанку по лоснящейся черной шее. – Да, он не лягается в конце долгого дня, что, как уверяет герцог, проделал его Копенгаген[34], когда всадник спешился после битвы при Ватерлоо, но я склонна считать это достоинством!
– В самом деле! – сказала мисс Рекстон, проигнорировав неподобающую претенциозность при столь небрежном упоминании национального героя. – Позвольте представить вам моего брата, мисс Стэнтон-Лейси. Альфред!
Мистер Рекстон, бледный молодой человек со скошенным подбородком, влажными вялыми губами и сальным взглядом знатока жизни, поклонился и заявил, что счастлив познакомиться с мисс Стэнтон-Лейси. Затем он поинтересовался, находилась ли она в Брюсселе во время великой битвы, и добавил, что одно время и сам собирался пойти добровольцем в армию в разгар кризиса.
– Но по разным причинам из этого ничего не вышло, – заключил он. – Вы хорошо знаете герцога? Великий человек, не правда ли? Но при этом, как мне говорили, учтивый и обходительный. Осмелюсь предположить, что вы с ним на короткой ноге, раз знакомы еще с Испании, не так ли?
– Мой дорогой Альфред, – сочла нужным вмешаться его сестра, – мисс Стэнтон-Лейси решит, что ты начисто лишен здравого смысла, если и дальше будешь нести подобную чепуху. Она ответит тебе, что у герцога хватает куда более важных забот, чем думать о нас, бедных женщинах, которые так им восхищаются.
На лице Софи отразилось неприкрытое изумление.
– Нет, я бы так не сказала, – ответила она. – Но лично я никогда не была одной из его любовниц, если вы это имеете в виду, мисс Рекстон. Я совсем не в его вкусе, уверяю вас.
– Быть может, пора ехать? – предложила мисс Рекстон. – Вы должны рассказать мне о своем коне. Он испанских кровей? Очень красивый, но чересчур нервный, на мой взгляд. Однако в этом вопросе я избалована: моя собственная Доркас обладает прекрасными манерами.
– На самом деле Саламанка не нервный, а игривый, – ответила Софи. – Что до манер, то я считаю, что он не имеет себе равных. Хотите, я покажу вам, что он умеет? Смотрите! Его дрессировали мамелюки, чтоб вы знали!
– Ради Бога, Софи, только не в Парке! – резко бросил Чарльз.
Она одарила его кокетливой улыбкой и пустила Саламанку гарцевать.
– Умоляю вас, осторожнее! – вскричала мисс Рекстон. – Это очень опасно! Чарльз, останови ее! Иначе сейчас мы станем центром всеобщего внимания, и отнюдь не доброжелательного!
– Вы же не будете возражать, если я сниму с него нервное возбуждение? – крикнула Софи. – Он так и хочет сорваться в галоп!
С этими словами она развернула Саламанку и пустила его вскачь по обочине дороги, где катили экипажи.
– Но! – завопил мистер Рекстон и понесся вдогонку за Софи.
– И что прикажешь с ней делать, мой дорогой Чарльз? – осведомилась мисс Рекстон. – Носится галопом по Парку, да еще в таком наряде, надеть который я бы постеснялась! Еще ни разу в жизни я не была так поражена!
– Да, – согласился он, не сводя взгляда с уменьшающейся фигурки вдалеке. – Но, клянусь Богом, она умеет ездить верхом!
– Разумеется, если ты намерен поощрять ее в столь безумных выходках, то говорить более не о чем.
– Не намерен, – коротко ответил он.
Она была явно разочарована и холодно отметила:
– Должна признаться, я не одобряю ее стиль: она напоминает мне цирковых наездниц из «Амфитеатра Эстли»[35]. Поедем?
Они тронулись с места легким галопом и вскоре увидели возвращавшуюся Софи, которую по-прежнему преследовал мистер Рекстон. Софи натянула поводья, развернула Саламанку и поехала рядом с кузеном. Щеки у девушки раскраснелись, и она воскликнула:
– Я получила огромное удовольствие! Я не ездила на Саламанке больше недели. Но скажите, разве я поступила дурно? На меня глядели столько угрюмых личностей, причем с таким видом, словно не могли поверить своим глазам!
– В Парке нельзя носиться с такой головокружительной скоростью! – ответил Чарльз. – Мне следовало предостеречь вас.
– Неужели? Этого я и боялась. Но теперь вы можете не волноваться! Я буду вести себя примерно, а если кто-нибудь заговорит с вами об этом, то скажите, что я просто бедная маленькая кузина из Португалии, которая так дурно воспитана, что с этим ничего не поделаешь. – Она наклонилась к шее Саламанки, чтобы заговорить с мисс Рекстон. – Молю о помощи, мисс Рекстон! Вы же наездница. Согласитесь, это невыносимо – ехать шагом, когда вам так и хочется скакать галопом!
– Это очень утомительно, – согласилась мисс Рекстон.
В этот момент к ним присоединился Альфред с криком:
– Ей-богу, мисс Стэнтон-Лейси, вы всех здесь затмите! А ты ей и в подметки не годишься, Евгения!
– Мы не можем ехать вчетвером в ряд, – сказала мисс Рекстон, пропустив его слова мимо ушей. – Чарльз, поезжай сзади вместе с Альфредом! Я не могу разговаривать с мисс Стэнтон-Лейси через твою голову.
Он повиновался, и мисс Рекстон, пришпорив свою кобылу, поравнялась с Саламанкой и заявила с присущим ей тактом, которым так гордилась:
– Я уверена, что наши лондонские обычаи кажутся вам странными.
– Вовсе нет. Они ничем не отличаются от парижских, венских и даже лиссабонских! – ответила Софи.
– Я никогда не бывала в этих городах, но полагаю – нет, я убеждена, – что Лондон намного их превосходит, – заявила мисс Рекстон.
Спокойная уверенность, с которой она произнесла эти слова, настолько поразила Софи, что она не выдержала и рассмеялась.
– Ох, прошу прощения! – вытирая слезы, сказала она. – Как это смешно и нелепо!
– Вполне возможно, у вас действительно сложилось такое впечатление, – невозмутимо согласилась мисс Рекстон. – Мне представляется, что на континенте женщинам позволительны всякие вольности. Но здесь это не так. Пожалуй, совсем наоборот! Нет ничего хуже, чем прослыть дурно воспитанной особой. И я намерена дать вам один совет. Вы наверняка пожелаете побывать в «Олмаксе», например. Будьте уверены, если ушей патронессы достигнет хотя бы малейший намек на критику в ваш адрес, вы можете распрощаться с надеждой получить приглашение. А билет без приглашения приобрести невозможно. Это закрытый клуб! Правила там тоже очень строги, и нарушать их ни в коем случае нельзя.
– Вы меня пугаете, – сказала Софи. – Полагаете, я могу подвергнуться остракизму?
Мисс Рекстон улыбнулась.
– Едва ли, поскольку ваш дебют состоится под покровительством леди Омберсли! Она, без сомнения, расскажет, как следует себя вести, если состояние здоровья позволит ей сопровождать вас. К несчастью, обстоятельства помешали мне занять положение, которое позволило бы избавить ее от подобных обязанностей.
– Простите меня! – перебила ее Софи, рассеянно внимавшая наставлениям мисс Рекстон. – Кажется, мне машет леди Ливен, так что с моей стороны будет крайне невежливо не заметить ее!
С этими словами она пришпорила Саламанку и направилась к тому месту, где на обочине остановилась четырехместная коляска. Наклонившись, она пожала вялую руку, протянутую ей в знак приветствия.
