Диана Гэблдон - Чужестранка
— Твой муж отдубасил бы тебя, женщина, — донесся из черной тени под деревом очень строгий голос. — Святой Павел говорит: «Принуди женщину к молчанию и…»
— Занимайтесь, черт побери, собственным делом, — огрызнулась я, чувствуя, как пот собирается за ушами. — И святой Павел тоже.
Я вытерла рукавом лоб.
— Поверните его на левый бок. А вы, — обратилась я к своему пациенту, — если вы шевельнете хоть одним мускулом, пока я завязываю этот бинт, я вас задушу!
— Понятно, — кротко отозвался он.
Я слишком сильно потянула последний бинт за концы, и он вырвался у меня из рук.
— Чтоб его к дьяволу в пекло унесло! — прорычала я, от злости и обиды хлопнув рукой по земле.
Наступила та же ошеломляющая тишина, потом, пока я нащупывала в темноте потерянный бинт, прозвучал дальнейший комментарий по поводу моих неженственных словесных оборотов.
— Может, ее следует отправить в монастырь Святой Анны, Дугал, — предложил некто с неопределенно белевшим лицом, сидя на корточках у дороги. — Я не слыхал, чтобы Джейми ругался, с тех пор как мы уехали с побережья, а ведь он, бывало, позволял себе такое, от чего даже матрос покраснеет. Четыре месяца в монастыре сделали свое дело. Ты теперь не употребляешь имя Божие всуе, а, паренек?
— Ты бы тоже не употреблял, ежели бы на тебя наложили епитимью и заставили в феврале пролежать на каменном полу в часовне целых три часа после полуночи в одной рубашке, — ответил мой подопечный.
Мужчины расхохотались, а Джейми продолжал:
— Епитимья-то была на два часа, остальное время понадобилось, чтобы подняться с пола. Я уж решил, что мои… то есть я думал, что примерз к плитам, но оказалось, просто одеревенел от холода.
Он явно чувствовал себя лучше. Я невольно улыбнулась, но произнесла как можно строже:
— Веди себя тихо, а то стукну.
Он осторожно прикоснулся к повязке, но я убрала его руку.
— Угрожаешь? — сказал он. — Подумать только, ведь мы выпивали вместе!
Фляжка обошла мужчин по кругу. Дугал опустился на колени рядом со мной и протянул фляжку раненому, чтобы тот хлебнул из нее. Из горлышка ударил запах очень крепкого виски, и я отстранила ее рукой.
— Не надо больше спиртного, — сказала я. — Ему нужен чай, в крайнем случае вода, но ни в коем случае не алкоголь.
Дугал, не повернувшись ко мне, отобрал у меня фляжку и налил порядочную порцию пахучей жидкости раненому прямо в рот. Джейми закашлялся. Подождав ровно столько, сколько нужно было юноше, чтобы выровнять дыхание, Дугал повторил процедуру.
— Прекратите же! — Я снова потянулась к фляжке. — Вы что, хотите напоить его так, чтобы он на ноги не мог встать?
Меня грубо оттолкнули локтем.
— Женщина, не лезь не в свое дело, — жестко произнес Дугал. — Нам предстоит нынче ночью долгая дорога, и ему понадобится вся сила, которую может дать выпивка.
Когда перевязка была закончена, раненый попытался сесть.
Я уложила его обратно и коленом придавила ему грудь.
— Не двигайтесь! — яростно приказала я, ухватила Дугала за подол килта и дернула изо всех сил, так что он снова опустился на колени рядом со мной. — Взгляните вот на это, — предложила я тоном строгой палатной сестры и сунула ему в руку мокрую и липкую от крови рубашку Джейми, вернее, ее обрывки.
Дугал с отвращением отбросил окровавленные тряпки.
Тогда я положила его ладонь раненому на плечо.
— Чувствуете? У него резаная рана трапециевидного мускула.
— Это меня штыком, — пояснил Джейми.
— Штыком! — воскликнула я. — А почему вы мне об этом не сказали?
Он пожал плечами, но тотчас негромко застонал от боли.
— Я чувствовал, как он ткнул меня, но не знал, насколько оно серьезно. Болело не очень.
— А сейчас болит?
— Болит, — коротко ответил он.
— Прекрасно, — заявила я, совершенно выведенная из себя. — Вы это заслужили. Будете знать, как носиться по горам, похищать молодых женщин, и у-убивать людей, и…
Я почувствовала, что сейчас зареву, и замолчала, стараясь овладеть собой.
В результате этого разговора Дугал окончательно потерял терпение:
— Ладно, ты можешь как следует сидеть верхом, парень?
— Он никуда не может ехать! — запротестовала я. — Он должен находиться в больнице. Конечно же, он не может…
На мои протесты, как и прежде, не обратили никакого внимания.
— Ты можешь ехать верхом? — повторил Дугал.
— Да, если вы уберете барышню с моей груди и дадите мне чистую рубашку.
Глава 4
Я ПРИБЫВАЮ В ЗАМОК
Остаток путешествия не был ознаменован какими-либо примечательными событиями, если вам не кажется примечательной ночная поездка верхом по весьма пересеченной местности, как правило, по бездорожью, в обществе вооруженных до зубов мужчин в килтах и при этом на одной лошади с раненым. По тем стандартам, к которым я уже начала привыкать, все это не выходило за рамки обыкновенного.
Светлые полосы занимающейся утренней зари протянулись над моховым болотом. Конечный пункт нашей поездки возник впереди в виде огромной массы темного камня, обведенной серой каймой света.
Окрестности уже не были тихими и пустынными. Цепочка плохо одетых людей тянулась по направлению к замку. Они отступали на обочину, чтобы пропустить скачущих рысью лошадей, и с любопытством рассматривали мое одеяние, явно казавшееся им чужеземным.
Густой туман еще не рассеялся, но было достаточно света, чтобы разглядеть каменный мост, аркой перекинутый через неширокий поток, бежавший мимо замка вниз к мерцавшему примерно в четверти мили отсюда озеру.
Очертания замка были грубыми и простыми. Никаких причудливых башенок или зубчатых стен. Он походил на хорошо укрепленный дом с толстыми каменными стенами и высокими узкими окнами. Несколько труб дымились над гладкой черепичной крышей, усиливая господствующий серый колорит.
Ворота замка были достаточно широки: в них свободно могли проехать две телеги одновременно. Я могу это утверждать без опасения впасть в неточность, потому что именно это произошло, когда мы въехали на мост. Одна телега, запряженная волами, была нагружена бочками, вторая — сеном. Наша маленькая кавалькада сгрудилась на мосту, нетерпеливо ожидая, пока телеги минуют проезд в ворота.
Когда лошади ступили на скользкие камни сырого двора, я решилась задать вопрос. С моим спутником я не обменялась ни единым словом с того самого времени, как я перевязывала его на дороге. Он, как и я, молчал, если не считать негромких восклицаний от боли при неверном шаге лошади.
— Где мы? — спросила я голосом, хриплым от холода и долгого молчания.
— У башен Леоха, — коротко ответил Джейми.
Замок Леох. Так, теперь я, по крайней мере, знаю, где нахожусь. В мое время он являл собой живописные руины милях в трех от Баргреннана. В данный момент он, несомненно, был еще живописнее благодаря свиньям, роющимся у стен башни, и всепроникающей вони свежих нечистот. Я начала наконец мириться с невероятной мыслью о том, что попала именно в восемнадцатый век.
Я была уверена, что в Шотландии 1945 года нигде нет подобной грязи и беспорядка, хоть бы и после бомбежек. А мы точно в Шотландии: выговор людей во дворе не оставлял в этом никакого сомнения.
— Эй, Дугал! — крикнул оборванный конюх, подбегая, чтобы принять поводья коня у предводителя. — Ты рано вернулся, мы никак не думали увидеть тебя до собрания.
Руководитель нашей маленькой группы соскочил с седла, бросив поводья неопрятному юнцу.
— Да, это хорошо, нам повезло и на доброе и на дурное. Я хочу сразу же повидаться с братом. Можно ли вызвать миссис Фиц, чтобы она накормила ребят? Они очень нуждаются и в завтраке, и в отдыхе.
Он кивком приказал Мурте и Руперту следовать за ним, и они вошли под стрельчатую арку входа.
Все мы спешились и добрых десять минут дожидались на мокром дворе, пока миссис Фиц, кто бы она там ни была, соблаговолит появиться. Целая орава любопытствующих ребятишек собралась вокруг нас, высказывая разнообразные предположения о моем возможном происхождении и предназначении. Наиболее нахальные из них набрались храбрости подергать меня за платье, но тут из дома вышла высокая полная леди в темно-коричневом домотканом платье и прогнала их.
— Уилли, милый ты мой! — воскликнула она. — Как я рада тебя видеть! И Недди!
Она приветствовала маленького лысого человечка сердечным поцелуем, от которого он едва не свалился на землю.
— Я думаю, вам нужен завтрак. В кухне все готово, идите и поешьте.
Повернувшись затем ко мне и Джейми, она в ошеломлении попятилась, словно ее укусила змея. Разинув рот, она глядела на меня, потом перевела взгляд на Джейми, ожидая объяснения феномена.
— Клэр. — Он кивком указал на меня. — А это миссис Фицгиббонс, — добавил он, кивнув на нее. — Мурта нашел ее вчера, и Дугал сказал, что мы должны взять ее с собой.
