Елена Домогалова - Регина
Екатерина-Мария сидела мрачнее тучи, никак не реагируя на их разговор.
— Что делать? Господи, что нам теперь делать? — монотонно повторяла она уже битых четверть часа.
— Нам-то что переживать? — не сдержался Шарль и ехидно прошипел, — Испанское золото самая лучшая защита от немилости французских королей, не так ли?
Герцогиня бросила на него испепеляющий взгляд — Шарль только поморщился и небрежно отмахнулся рукой.
— Шут гороховый, — процедила она в ярости, — меня испанским золотом коришь, а сам что же не поехал вместе с Филиппом?
— Ты меня сейчас в трусости обвиняешь? — завёлся Майенн.
Но их стычке не суждено было перерасти в очередную семейную распрю: в кабинет герцогини вбежал бледный, заикающийся дворецкий и, размахивая руками, начал что-то сбивчиво говорить, но сбился на полуслове и только выразительно ткнул пальцем в сторону улицы.
Шарль, Екатерина-Мария и кардинал, не сговариваясь, кинулись к окну: перед особняком стояла тонкая, одетая в забрызганное кровью платье молодая крестьянка, а рядом с ней — грозный Лоренцо с шевелящимся свёртком в зубах. И то, что пёс был без своей хозяйки, могло означать только одно — Регина попала в большую беду. Скорее всего, её уже не было в живых.
Екатерина-Мария тихо, без единого слова опустилась на пол — кардинал не успел её подхватить, настолько неожиданной была её реакция. Герцогиня была единственной, пожалуй, женщиной при дворе, которая НИКОГДА не падала без чувств. Сейчас она лежала на полу в глубоком обмороке, все краски словно в один миг стёрло с её лица неведомой силой.
Шарль, не обращая внимания на сестру, вихрем вылетел из кабинета и двумя минутами спустя уже держал на руках плачущего младенца и охрипшим голосом созывал всю прислугу. Софи сидела прямо на мостовой, опустив голову, словно безвольная, сломанная кукла, а Лоренцо жалобно скулил, уткнувшись мордой в колено герцога. Преданный пёс выполнил свой долг — принёс ребёнка единственному человеку, которому доверял, и теперь рассказывал, как умел, о своём горе.
В особняке домашний лекарь Гизов безуспешно пытался привести в чувства герцогиню Монпасье и тихо молился перед распятьем кардинал.
Эпилог
Тела загрызенного собакой монаха и убитой им неизвестной женщины были похоронены на общественном кладбище для бедных. Бесследно исчезнувшая графиня де Ренель была осуждена заочно судом святой инквизиции по обвинению в колдовстве и наведении чар. Доказательств её участия в заговоре против короля найдено не было. Знаменитый портрет прекрасной графини был провезён по всем мостам города и сожжён на площади. Её земли отошли в собственность короля, имущество же погибшего при загадочных обстоятельствах графа де Бюсси, чьи останки были случайно найдены на берегу Луары, после долгих судебных тяжб были разделены многочисленными наследниками. Графа де Лоржа, погибшего при оказании сопротивления королевской власти, также заочно признали виновным в мятеже, все его владения также по закону отныне принадлежали короне. Шпионы короля, инквизиция и бог знает кто ещё пытались следить за Гизами в полной уверенности, что пропавшая графиня скрывается где-то не без их помощи, но ничего узнать так и не смогли.
Почти десять лет спустя, в декабре 1588 года, после продолжительной "тихой" войны Гизов и Валуа людьми Генриха III был убит Генрих Гиз — его закололи кинжалом. Под Рождество точно так же король избавился и от опасного кардинала Лотарингского. Екатерина Медичи понимала, что теперь уже ничто не остановит герцогиню Монпасье, хорошо помнившую судьбу своей подруги, от страшной мести и осознание этого свело-таки её в могилу.
Екатерина-Мария тут же вызвала в Париж своего последнего остававшегося в живых брата — герцога Майенна, все эти десять лет посвятившего воспитанию маленькой дочери своего друга Филиппа де Лоржа и Регины де Ренель. Смерть короля открывала перед ними блестящие возможности, они могли не только поквитаться за смерть старших Гизов, Регины и де Лоржа, но и завладеть короной. Они подняли Лигу на мятеж и Францию снова озарило зарево восстаний. Но Чёрному ангелу показалось мало, что Париж в середине лета оказался в осаде. Возле колыбели маленькой Кати она поклялась своими руками отправить в ад Генриха III (поговаривали, что королева-мать всё же обрела вечный покой не без её помощи). Герцогиня вновь воспользовалась их с Региной излюбленной тактикой и соблазнила молоденького монаха-доминиканца Жака Клемана, который и зарезал Генриха III. Но умирающий король всё же смог спутать карты Гизов, назвав своим преемником Генриха Наваррского. Екатерина-Мария рвала и метала, развернув в стране гражданскую войну. После нескольких лет мятежей и распрей Франция признала нового короля — Генриха IV.
Гизам всё сошло с рук, впрочем, как и всегда. Кроме того, Шарль сумел добиться от нового короля, чтобы тот признал дочь графа де Лоржа законной наследницей имени и земель своего отца и злосчастного маркизата Ренель. Генрих IV был одним из самых благородных королей Франции и потому в память о красавице-графине исполнил просьбу герцога Майенна.
София-Екатерина де Лорж, графиня де Ренель выросла в доме Шарля Майенна. Никто не ожидал от ветреника и бабника, вечного авантюриста Шарля такой трогательной заботы и нежной любви, которой он окружил дочь своей погибшей любовницы. Девочка воспитывалась, как маленькая принцесса, ни в чём не зная отказа, слушая вместо сказок на ночь бесконечные истории о своей прекрасной матери, отважном дяде и своём благородном отце.
Девочка выросла очаровательным, умненьким, неожиданно скромным и беззащитным созданием. Ослепительной красоты матери она, к сожалению или к счастью, не унаследовала. Пожалуй, только хрупкая фигура и благородные черты лица напоминали о крови Клермонов. Ярко-синие, ясные, как летнее небо Бордо, глаза Филиппа де Лоржа смотрели на мир с её робкого, нежного лица. В остальном она была обыкновенной девушкой, избалованной, хорошо образованной, но назвать её ведьмой или богиней никому бы не пришло в голову. Екатерина-Мария за глаза называла её "Крушением надежд".
Тем не менее, ловкий Шарль де Майенн весьма удачно выдал её замуж в 16 лет. За Анна де Жуайеза, породнив тем самым двух богатейших наследников. Видимо, какие-то скрытые таланты у дочери Бюсси всё же были, ибо она не только превратила младшего Гиза в нежного отца, но и сделала перебесившего к тому времени Анна примерным супругом и отцом семейства.
Наверное, Регина бы долго смеялась, узнав, что её случайный любовник и верный друг женился на её дочери. По любви.
