Юлия Леонова - Звезда Любви
— Не понимаю, — удивленно воззрился на нее Павел.
— Мы обвенчались с Сергеем Александровичем в апреле, — нервно рассмеялась Даша удивлению князя. — Стало быть, соседи теперь.
— Ну, что же, примите мои поздравления, Дарья Степановна, — склонился над ее рукой Шеховской.
— Вы к обеду, Долли, — отозвалась Жюли, внимательно разглядывая девушку. — Можно мне Вас так называть?
— Да, пожалуйста, — смутилась Даша. — Но я не задержусь надолго, потому не утруждайте себя… Вот узнала, что Павел Николаевич здесь, решила заехать, поздороваться.
Повисла неловкая пауза. Даша прикусила губу. Ох, зря она сюда приехала. Стоило только увидеть княгиню Шеховскую, как все ее былые страхи вновь подняли голову. Разве ж можно забыть такую женщину? — вздохнула она.
— Ну, я, пожалуй, поеду. Мне к обеду вернуться бы…
— Позвольте, я провожу Вас, — очнулся от задумчивости Павел.
— Мне так неловко, что вот так без предупреждения свалилась Вам как снег на голову, — улыбнулась Долли, опираясь на предложенную руку.
— До свидания, Юлия Львовна, — обернулась она.
— До свидания, — улыбнулась Жюли, но улыбка ее вышла неестественной, будто приклеенной к лицу.
Встав у окна за портьерой, чтобы не выдать своего присутствия, Жюли не спускала глаз с пары, занятой разговором во дворе. Конюх подвел великолепную каурую и Павел подсадив девушку в седло, махнул ей рукой, прощаясь. Проводив глазами всадницу, Юленька сердито дернула ткань портьеры. Как он любезен с ней! Два года была его невестой, два года. Ведь Поль с ней жизнь свою намеревался связать и не объявись его жена, нежданно, негаданно, так и было бы. Что ж его выбор вполне объясним: в ней так и цветет свежесть юности, а легкий налет неискушенной наивности ей весьма к лицу. Но то, что она здесь, означает, что и Серж приехал! Жюли грустно улыбнулась, — приехал и даже записки не написал, а она сама даже не удосужилась поблагодарить его за все, что он сделал для нее. Ну ничего, лучше поздно чем, никогда, — отошла от окна Жюли. Через месяц ее день рождения, и она непременно пригласит чету Левашовых.
Вечером после ужина, Юленька завела разговор о том, кого пригласить на торжество в Закревское.
— Мon coeur (сердце мое), это Ваш день рождения, — заметил Поль, — Вам решать кого бы Вы хотели видеть.
— Значит ли это, что Вы не будете возражать, если я приглашу графа Левашова с супругой?
Павел опустил глаза:
— Ну, куда же без милого сердцу друга, — усмехнулся он. — Приглашайте, соседи как никак.
В течение недели Жюли разослала приглашения по соседям, с которыми успела свести близкое знакомство еще при жизни Василия Андреевича. Вернувшись под именем княгини Шеховской, Юленька возобновила прежние знакомства. В обществе ее историю сочли весьма занятной и чуть-чуть скандальной. Приезжавшие в Закревское с визитами соседи после знакомства с князем Шеховским, находили его очаровательным и вполне заслуживающим репутации добропорядочного семьянина. Молодость, — вздыхали пожилые матроны, возможно, когда-то князь и был polisson (повеса), но ныне заботливый муж и отец.
Жюли долго думала над тем, писать ли приглашение Вирановскому, и, в конце концов, написала Михаилу, что будет рада видеть его в Закревском на свой день рождения. Он ведь был довольно частым гостем у них раньше, так почему она должна отказать ему от дома из-за недоразумения, что случилось после приезда Шеховского. К тому же, именно это недоразумение привело Павла в Закревское, — с улыбкой вспомнила она, — да и вечно лелеять свои обиды не есть признак хорошего воспитания.
Тем более сейчас, когда она так счастлива, что казалось бы весь мир обняла бы, простила бы всех своих недругов. Да разве и может быть иначе, если тот, о ком сердце молило в разлуке все то время, с тех пор, как вернулась к ней память, нынче здесь, рядом с ней. Господи! Спасибо тебе! — прошептала беззвучно прикрыв глаза и едва не вскрикнула, когда сильные руки обняли со спины так, что перехватило дыхание.
— Скажи мне, mon ange, — прошептал ей на ухо, опаляя щеку жарким дыханием, — скажи мне правду.
— О чем ты? — повернулась в его руках, с улыбкой глядя в потемневшие глаза.
— Какие отношения тебя с графом Левашовым связывают? Скажи, чтобы не мучился более сомнениями, здесь и сейчас.
Улыбка слетела с ее уст, отстранившись, отошла обхватив себя руками, будто отгораживаясь от него.
— Я ведь тоже могу спросить, mon cher. Почему Вы ее выбрали?
— Долли? — нахмурился Шеховской.
Рассказать ли как болело сердце, рвалось на части от той новости, что получил от отца в Иркутске? Как плакал над тем злосчастным письмом, что навсегда хоронило любую надежду. Что смерти желал, как избавления от мук. Как боялся, что не сможет пережить еще раз такой потери! Потому и выбрал ту, к которой холодно сердце, которая к нему холодна, ведь тогда не причинит он боли ни себе, ни ей. Вспомнилась Сашенька Ельчанинова и тоскливый влюбленный взгляд ее, что заставлял жалость к ней испытывать, ведь на иное чувство он считал себя уже не способным. Заговорил медленно, тщательно обдумывая каждое слово:
— Вы же понимаете, ma cheriе, что от меня того ждали? Дарья Степановна не испытывала ко мне нежных чувств, как и я к ней. Сей союз был бы основан не на взаимной симпатии и велениях сердца.
Жюли молчала, только смотрела на него пристально. Ждала, что он скажет дальше. Вздохнув, Павел решился.
— Я искал Вас в тот день и всю последующую неделю. Не хотел, не мог поверить тому, во что уверовали уже все остальные. Надежда — это все, что оставалось мне, только ей одной и жил. А потом, по столице поползли грязные слухи, которые связали Ваше исчезновение и отъездом в Париж графа Левашова.
Жюли побледнела и поднеся к губам кулачок, чуть прикусила кожу на костяшках пальцев.
— Видит Бог, я не знала о том, — прошептала глядя ему в глаза, что в сей момент подернувшись дымкой воспоминаний поистине были зеркалом души, отражая всю ту боль, что он вновь переживал, рассказывая ей обо всем.
— Мне предложили поступить на службу к генерал-губернатору Восточной Сибири графу Муравьеву. В столице я оставаться дальше не мог и потому, почти не раздумывая согласился. Только там в Иркутске, когда дни мои были заняты делами, я мог хоть ненадолго отпустить Вас, ma сherie, из своих мыслей. Хуже всего было по ночам: ежели сон приходил ко мне, то я видел Вас, ежели моей спутницей становилась бессонница, Вы и только Вы вновь были в моих мыслях. А потом пришло письмо от отца о том, что Ваше тело было найдено в Финском заливе, — Павел сглотнул ком в горле, что мешал говорить. — Я вернулся в Петербург. Первой мыслью, которая пришла ко мне на Вашей могиле, было попроситься обратно в действующую армию, в Тифлис.
