Виктория Холт - Обольститель
Мэри улыбнулась; она была удовлетворена.
— Шерри, мой дорогой, дорогой друг.
— Мой ангел!
Он захотел обнять ее, но она подняла руку. Обретя известность, Мэри стала своенравной.
— Какая неожиданная радость — видеть тебя в такой час! Что будешь пить? Кофе? Шоколад? Чай? Вино?
Ничего, ответил он. Ему достаточно испить ее очарование.
Она засмеялась — тихо, утонченно. Мэри всегда страстно желала, чтобы с ней обращались, как с леди. Ей нравилось считать, что она принесла на сцену утонченность. Как хороший управляющий, он был готов ободрять актрису, обладавшую даром притягивать публику. Людям было достаточно лицезреть Мэри Робинсон вне зависимости от качества самой пьесы. Несомненно, она привлекала в «Друри-Лейн» также и знать. Ее поклонником был герцог Камберленд, хотя Мэри — проявляя, вероятно, мудрость — отклоняла все его предложения.
— Что привело тебя на самом деле? Ты не собираешься сказать мне, что не мог дождаться того момента, когда увидишь меня сегодня в театре?
— Если бы я сказал тебе это, я бы не обманул тебя.
— О, полно, полно.
Да, она бывала немного высокомерной. При такой красоте это простительно. Она обладала роскошными темными волосами. В ее лице с чуть высоковатым лбом, глубоко посаженными глазами, прямым носом и безупречными губами присутствовала некая грустинка, делавшая его незабываемым. Она была не просто хорошенькой девушкой. Она была красавицей. Черты ее лица отличались совершенством; она была прекрасно сложена, двигалась с грациозностью. Шеридан чувствовал, что она ежеминутно сознает свою красоту.
— Моя прекрасная Мэри, есть кое-что еще. Я решил сказать тебе об этом первой.
— Новая пьеса?
Он покачал головой. На ее лице появилось легкое раздражение. Она еще не простила его до конца за то, что он не дал ей роль леди Тизл. «Миссис Эбингтон... так вульгарна»,— заявила она тогда. Постоянно требовавшая, чтобы все признавали ее утонченность, она часто обращала внимание на вульгарность других. «Совершенно верно,— отозвался он.— Именно поэтому эта роль для Эбингтон. Не забывай о том, что леди Тизл — отнюдь не аристократка. Тебе, моя дорогая Мэри, достаточно выйти на сцену, и всем становится ясно, что ты — леди. И ты, слава Богу, недостаточно талантливая актриса, чтобы суметь скрыть это». Осторожно, подумал он. Неудачный комплимент. Но он принял твердое решение — Эбингтон сыграет леди Тизл. И даже ради прекрасной Мэри он не пойдет на компромисс, способный ухудшить спектакль по его пьесе. Она так и не смирилась с этим и продолжала считать, что ее незаслуженно обидели.
— Нет, нет. Попробуй угадать еще раз,— произнес он.
— Ты нарочно разжигаешь мое любопытство.
Она подошла к дивану, протянула руку и жестом предложила ему сесть рядом с ней.
— Тогда я не буду этого делать. Его Величество вызвал меня к себе и сказал, что мы должны подготовить заказной спектакль.
— Понимаю.
Она обрадовалась и слегка забарабанила по дивану своими длинными тонкими пальцами. Он заметил, что она делала так, желая привлечь к ним внимание. Пальцы Мэри были так же совершенны, как и остальные части ее тела.
— Я должна буду играть перед королем и королевой?
— Конечно. Как же иначе? Я могу сообщить кое-что еще. Их будет сопровождать принц.
Следы печали исчезли с ее лица. Глаза Мэри заблестели.
— Что это будет за спектакль?
Она выдала свой страх. Конечно, он остановит свой выбор на «Школе злословия». Неужто он покажет королю чужую пьесу? И Эбингтон сыграет лучшую роль!
— Конечно, Шекспир. Его Величество считает, что Шекспир сочинял грустные пьесы, но люди, кажется, считают их подходящими для королевской семьи.
— Ромео и Джульетта?
Джульетта была ее первой ролью. Он помнил, как превосходно она выглядела тогда.— «Зимняя сказка». Ты будешь Утратой.
— Утратой!
Она не огорчилась, но все же подумала, что роль Джульетты лучше.
— В настоящий момент любовь молодых людей, пренебрегающих волей родителей — больная тема для Его Величества. Ты знаешь, что принц иногда огорчает папу своими увлечениями.
Она улыбнулась. Утрата. Невинная, печальная, красивая Утрата. Волнение Мэри усиливалось с каждой минутой.
— Я вижу его время от времени,— сказала она.— Принц — симпатичный юноша.
— Уверен, он будет счастлив увидеть тебя.
Она тотчас подумала о костюмах. Представила себя в розовом... этот цвет был ее любимым, потому что шел ей. Возможно, в голубом. Атлас? Бархат?
— Мы должны немедленно приступить к репетициям,— сказал Шеридан.
Он оценивающе посмотрел на нее… Оживленная Мэри была еще прелестней, чем грустная; принц Уэльский был самым влюбчивым молодым человеком в стране. Несомненно, его тронет такая красота.
Не об этом ли думала Мэри? Она отказывалась от покровительства многих богатых и известных людей. Что если... Но до этого было еще слишком далеко.
Он наклонился и поцеловал ее.
— Подумай об этом и приходи в театр пораньше. Мы сразу начнем репетировать. Я хочу добиться совершенства. Ты должна понравиться Их Величествам... и принцу... Утрата.
Он встал, собираясь уйти; миссис Армистед, подслушивавшая за дверью, неторопливо, с достоинством удалилась. Шеридан покинул комнату.
— Армистед,— сказала миссис Робинсон,— подойди ко мне. Я буду играть Утрату в «Зимней сказке».
— Правда, мадам?
— Это неплохая роль.
— Да, мадам.
— Этот спектакль станет особым. Его будут смотреть король, королева и принц Уэльский.
— Вас ждет триумф, мадам.
Миссис Робинсон вздохнула и посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене. Она всегда садилась перед зеркалом, чтобы любоваться собой с комфортом.
— Я не уверена, Армистед.
— Не уверены, мадам?
Сдержанное поднятие искусно подведенных бровей соответствовало тону голоса. Армистед лишь проявляла почтительную вежливость по отношению к своей госпоже, которая хотела доверить ей свои мысли.
— Мне не следовало становиться актрисой. Эта профессия не для леди.
— Да, мадам.
На лице миссис Робинсон появилось удивленное выражение. Она ожидала услышать возражения.
— Положение актрисы не намного выше положения служанки,— не без яда в голосе сказала миссис Робинсон.
— Несомненно, мадам.
— Некоторые из моих друзей обратили на тебя внимание, Армистед. Они говорят, что ты слишком красива для служанки.
— Значит, мадам, мы подходим друг другу.
Миссис Робинсон немного опешила. Но Армистед и прежде периодически удивляла ее. Зато какой превосходной служанкой она была! Всегда такой корректной, сдержанной! К тому же Мэри не могла больше позволить себе думать об Армистед. Ей следовало подумать об Утрате.
