Мэнделин Кей - Бесценная
Внезапно взгляд Эллиота привлекла одна цифра. Он пролистал назад несколько бумаг, мысленно делая расчеты, после чего вновь вернулся к заинтересовавшей его странице.
— Ага! Вот оно!
Гаррик поднялся с дивана.
— По глазам вижу — нашел! — произнес он, делая шаг навстречу Эллиоту. — Интересно, что же именно?
— То, что мне, по всей видимости, придется приложить все усилия, чтобы ненароком ты никого не зарезал.
— Вот как! Можешь быть абсолютно спокоен. Пока я не жажду ничьей крови.
— Лучше подойди ближе и взгляни вот на это. — Эллиот отделил от стопки бумаг один лист, остальные бросил на стол. Когда Гаррик подошел, он указал ему на ряд цифр.
— Эллиот, если не ошибаюсь, я тебе уже несколько раз говорил, что для меня эта цифирь сродни китайской грамоте. Я понятия не имею, как в них разбираться. Даже если бы я смотрел на них часами, все равно не понял бы, что они означают. Могу предположить только одно — не иначе как ты вычислил негодяя.
— Ну, это пока сильно сказано, однако если верить цифрам, то кое с кем из инвесторов дела у Ховарда обстояли не слишком замечательно. Взгляни сюда. — Эллиот указал на колонку цифр. — Вот здесь выплаты, которые Уиллис Брэкстон якобы переводил за кредит, предоставленный ему Ховардом для разработки шахт.
— И?..
— А это, — Эллиот указал на следующий листок, — проценты, которые Ховард платил своим инвесторам. Теперь взгляни на дату, когда выплата процентов прекратилась.
— Ты хочешь сказать, что последний взнос был сделан, на той неделе, когда Ховард умер?
— Совершенно верно.
— Возможно, это просто чья-то оплошность. Либерти могла забыть про этот кредит.
— Это на нее не похоже. Я подозреваю, кто-то вознамерился обанкротить брэкстоновскую шахту, отозвав кредит.
— Но почему?
— Чтобы надавить на Либерти. Мне про нее известно достаточно, и я имею все основания подозревать, что она ничего не знала о том, что Ховард вел втайне от нее темные дела. Наверняка он имел второй набор бухгалтерских книг, и вот теперь кто-то прилагает усилия к тому, чтобы эти дубли исчезли.
— Применяя угрозы?
— Именно. Готов поклясться, наш с тобой негодяй хотел бы, чтобы Либерти поскорее выскочила замуж за Карлтона. Это единственный способ добиться, чтобы все осталось в тайне.
— Это, если можно так выразиться, крайняя мера.
— Отнюдь. После смерти Ховарда каждый кредитор, каждый банкир, каждый торговец Лондона устремился за ней по пятам как гончая за лисой. На сегодняшний день она пока не поддалась чьему-либо давлению. И это несмотря на то что половина работников ее покинули, а партнеры, прислуга демонстрируют неуважение к ней. Либерти удалось удержать финансовую империю Ховарда на плаву. Так что, кто бы ей сейчас ни угрожал, этот человек начинает терять терпение, да и время тоже.
— И что же ты предлагаешь?
— Думаю сегодня по второй половине дня нанести кое-какие визиты. Если инвесторы Ховарда нервничают, кто-то из них наверняка проговорится.
— Судя по всему, Граймзу самому не терпится это сделать. Кстати, я тебе ничем не могу помочь?
— Ловлю тебя на слове. Найди священника и раздобудь брачную лицензию. Думаю, нет резона тянуть с этим делом. Чем скорее Либерти станет моей женой, тем лучше.
Следующий вечер Эллиот провел под открытым небом. Было холодно и туманно, и его в эти минуты согревала лишь клокотавшая в нем ярость. Он провел весь день в неустанных хлопотах, преследуя по пятам, словно гончая, бывших партнеров Ховарда, благодаря чему разузнал об этом человеке гораздо больше, чем рассчитывал. Тем не менее это обстоятельство ничуть не приблизило его к разгадке, кто же все-таки угрожает Либерти.
Что, кстати, решил про себя Дэрвуд, закутываясь поплотнее в плащ, не так бы раздражало, будь у этой особы привычка сидеть на месте и не выкидывать всякие фокусы. Либерти, начиная с утреннего визита к нему, буквально загоняла до седьмого пота приставленных следить за ней соглядатаев. Она успела побывать на аукционе, где продавался крупный рогатый скот, приняла участие в собрании акционеров принадлежавшей Ховарду судоходной компании и имела как минимум три встречи с банкирами. Затем два часа она провела в книжном магазине на Бонд-стрит. В общем, за день успела переделать столько дел, сколько иной мужчина не успевает сделать за неделю.
Эллиот получал постоянные отчеты о положении дел в Хаксли-Хаусе и до сегодняшнего вечера предпочитал держаться в стороне, предоставив Либерти возможность самой улаживать свои дела. Однако примерно полчаса назад, вернувшись домой, он застал у себя в холле взволнованного Томаса Эдли, который нервно метался из угла в угол. Оказывается, Либерти наскучило, по всей видимости, вести дела как полагается, то есть честно и открыто, и теперь она прибегает к разного рода уловкам. Например, сегодня она тайком ушла из дома через черный вход для прислуги. По словам Эдли, она остановила извозчика возле дома Уиллиса Брэкстона, где затем разбила окно в библиотеку и проникла внутрь. Эдли пришлось в срочном порядке броситься на поиски Эллиота, чтобы привести на место происшествия.
И вот теперь, поеживаясь от ночного холода, Эллиот наблюдал за тем, как в темноте мелькает огонек одинокой свечи в окне библиотеки, размышляя, как ему лучше поступить с негодницей: свернуть шею или, положив себе на колени, устроить показательную порку? Или то и другое вместе, чтобы неповадно было? Посмотрев на всякий случай в сторону улицы, Дэрвуд перемахнул через забор. Нет, тянуть дольше нельзя, пусть уж произойдет то, что неминуемо должно случиться. Но сначала ему следует выманить ее оттуда. И уж тогда он решит, какое наказание ей полагается.
Проникнув внутрь через открытое окно, Эллиот бесшумно опустил ноги на мягкий ковер. Либерти была так увлечена изучением бумаг, которые разложила по всему столу Брэкстона, что не сразу заметила присутствие в библиотеке постороннего. Так что Эллиот в течение нескольких секунд имел возможность лицезреть ее склоненный над бумагами профиль. Темные волосы заплетены в косу, отчего Либерти кажется моложе своих лет — этакое юное, невинное создание. На ней все то же простое черное платье, в котором он видел ее в последний раз. Строгий покрой лишь отчетливее подчеркивал фигуру. Темное платье оттеняет глаза на бледном лице, и они стали больше и выразительнее.
Эллиот почему-то огорчился, зная, что совсем скоро все ее иллюзии относительно Ховарда окончательно рассеются. Либерти была склонна замечать в людях только хорошее, в этом был ее самый привлекательный недостаток, и Эллиоту грустна была мысль, что ей придется выработать другой подход к людям.
