Патриция Пелликейн - Очарованный красотой
– И все же вы ничего мне не сказали вплоть до этого момента.
– Какая разница? Уж если я согласилась вынести от вас самое ужасное, капитан.
Джаред усмехнулся и сказал тихо, с намеком:
– А как насчет самого лучшего? На это вы тоже согласитесь?
Фелисити ничего не ответила. Она не знала точно, о чем он говорит, но понимала, что дальнейшие расспросы лишь еще больше усложнят и без того непростую ситуацию.
Джаред улыбнулся ее молчанию и сказал:
– А теперь я хочу, чтобы вы отправились спать, а не то у меня появится еще один пациент, точнее, пациентка.
Фелисити вздохнула и, не отдавая себе отчета, прильнула к его теплой сильной груди.
– Я обязательно посплю. Только посижу с ним немножко.
Джаред нахмурился, глянув на лежавшего перед ним человека. Кожа его загорела до черноты – очевидно, он часами находился на солнце.
– Так где же он был на самом деле?
Фелисити забеспокоилась, принялась поправлять одеяло на раненом и без особой нужды щупать его горячий лоб.
– Не понимаю, к чему вы клоните.
– А к тому, что если, не дай Бог, власти узнают, что он был в рядах смутьянов, то вы можете лишиться всего, что у вас есть. Поэтому вам следует поскорее придумать какую-нибудь правдоподобную историю.
– Что тут придумывать? Очевидно же, что его ранили. Вероятно, он подвергся нападению по пути домой.
– И прямо на дороге нашел какого-то хирурга, сделавшего эту бездарную операцию?
– Ну, возможно, это случилось на борту корабля…
Джаред вздохнул:
– Как вы думаете, вам не легче будет дышать, когда вы прекратите лгать?
– Нет, мне не будет легче, пока хоть один из вас остается на этих берегах! Кто же еще мог ранить его, если не кровожадные британцы?
Джаред только плечами пожал. Очевидно, она не заметила, что только что один из этих «людоедов» спас ее отцу жизнь. У капитана Уокера вообще не было политических убеждений. Он был хирургом и не видел ничего дурного в своей преданности королю. Он не собирался выдавать ни Фелисити, ни ее отца властям. Но разве от этого он не становился предателем? И все только ради того, чтобы уложить к себе в постель эту хитрую рыжеволосую девчонку! Джаред подозревал, что на такое предательство его могло толкнуть лишь нечто большее, чем примитивное влечение, но в настоящий момент был слишком измучен, чтобы копаться в причинах своих поступков.
– Вы правы, наверное, это был несчастный случай. Утром я зайду осмотреть вашего отца.
Дойдя до двери, Джаред оглянулся и нахмурился: Фелисити неверной походкой медленно направлялась к стулу. Прежде он не замечал, чтобы она хромала.
– Что это с вами?
– Ничего. Просто немного нога болит.
– Это еще почему?
– Не знаю. – Фелисити села и слегка пошевелила ступней, пытаясь понять, в чем дело. – Наверное, я… – Она неожиданно смолкла, увидев, что из ноги сочится кровь.
Джаред уже опустился перед ней на колено.
– Да вы на стекло напоролись. Неужели не заметили?
– Нет, я только что ощутила боль. А что, стекло все еще там?
– Сейчас посмотрим.
Только теперь Фелисити поняла, что он стоит перед ней на коленях. В конце концов, это всего лишь порез. Ни к чему устраивать такой переполох. И уж вовсе не нужно, чтобы он снова прикасался к ее ноге.
– Пустяки, я сама.
Джаред понял, что напрасно потеряет время, если затеет новый спор, поэтому он молча подхватил ее на руки и понес в спальню.
– Стойте. Что вы делаете? Немедленно, поставьте меня на пол! – Фелисити не решалась коснуться его голой груди, однако иного способа, чтобы оттолкнуться, у нее не было.
– Если не хотите, чтобы я уронил вас, подскажите, где ваша кровать.
– Правее. Осторожно, Флаффи где-то там.
– Не надо приучать собаку спать тут, – проворчал Джаред, укладывая ее на постель, и, прежде чем Фелисити успела оспорить его замечание, добавил: – Повернитесь на живот и лежите так, а я раздобуду свет.
Минуту спустя Джаред вернулся со свечой и своим неизменным саквояжем и, не говоря больше ни слова, занялся раной.
Все время, пока он работал, Фелисити жалобно стонала. Когда Джаред закончил, девушка перевернулась на спину и недовольно посмотрела на него.
– Ведете себя как дитя малое, – сказал он. – Не такой уж глубокий у вас порез.
– Неужели? Давайте-ка рассечем вам ногу и посмотрим, как вы будете себя вести.
Джаред рассмеялся.
Фелисити повертела ступней вправо и влево, пытаясь найти удобное положение.
– Раньше, кстати, не было так больно. Вы сделали хуже.
– Я вынул осколок, – улыбнулся Джаред.
– Я бы и сама могла, – проворчала девушка, никак не желая признавать его заслуги.
Джаред усмехнулся:
– Вам никто не говорил, что вы мерзавка?
– Леди не пристало не то что говорить, но даже слушать те ругательства, которых достойны вы.
Усмехнувшись вновь, Джаред наклонился поближе, опираясь ладонями о ее бедра. Разумеется, Фелисити успела обратить внимание на то, что, уходя за инструментом и cвечой, он так и не удосужился надеть рубашку. Теперь он был так близко, что стоило лишь поднять руку, и можно было прикоснуться к его обнаженной коже… Фелисити вздрогнула при мысли об этом, но так и не смогла отвести глаз. По всей груди у него росли короткие темные волосы. В середине они сгущались и узкой черной полоской спускались на живот. Она и прежде все это успела разглядеть, но лишь только сейчас заметила, что в спешке Джаред позабыл застегнуть три верхние пуговицы на брюках. Теперь же, когда он склонился над ней, она сделала новое открытие: оказывается, эта темная полоса спускается по животу еще ниже… Фелисити с трудом перевела дух, не будучи уверенной в том, что глаза не подводят ее, но, всмотревшись снова, непроизвольно охнула.
Джаред проследил за ее взглядом, но, вместо того чтобы вскочить и, краснея, исправить свою оплошность, остался в той же позе.
– Не стоит краснеть, Фелисити. Скоро вы увидите гораздо больше.
Фелисити не могла себе представить, куда уж больше, и не посмела спросить.
– Я хочу, чтобы вы ушли отсюда! – В голосе ее послышалось отчаяние.
– Хорошо, но я не двинусь с места, если не получу поцелуя, – ответил он и без дальнейших предупреждений взял то, чего хотел. Этот поцелуй оказался не похож на предыдущий. В нем не было нежности. Джаред поцеловал ее крепко, властно и быстро. И, слава Богу, потому что Фелисити поняла: продлись эта мука еще хоть секунду, и она опозорила бы себя, все-таки прикоснувшись к его обнаженной груди.
Девушка вздохнула, не заметив даже, сколь красноречив ее вздох. Ведь только что она пережила одно из самых чудесных ощущений и теперь раздумывала: сколько же существует способов целоваться?
