Кэтрин Гэскин - Сара Дейн
В отчаянии от бесполезности этих попыток она жалобно посмотрела не него и увидела, как его молодое и вместе с тем старое лицо озаряется улыбкой. Он рассмеялся. Сара подумал а о том, сколько же раз она уже слышала этот смех с того момента, как он вытащил ее с края плотины. Смех и улыбка слишком легко сменяли приступы гнева: было впечатление, что они совершенно не связаны с его истинными чувствами. Она начала сомневаться, что он полностью в своем уме.
Через некоторое время он отпустил ее, слегка толкнув, так что она оказалась на скамье у очага. Он остался стоять, ни слова не говоря, а только уставившись на нее. Потом женщина, которую он назвал матерью, снова появилась, неся поднос с тарелками и высокими кувшинами. Она nocta-вила все это на стол перед очагом, накрыла два прибора и вышла, ничего не сказав. Человек сел на стул, указав Саре на место против себя.
Она заколебалась, но он рявкнул:
— Черт побери! Что, тебя с ложечки кормить, что ли? Садись, тебе говорят!
Она покорно села, устремив глаза на еду, расставленную на столе. Она приняла то, что он предложил, опасаясь, что это может быть его очередной шуткой и что он может тут же отнять предложенное. Еда была хороша и обильна: у нее на тарелке было больше, чем когда-либо со дня смерти Себастьяна. Сара пила и ела, сколько хотела, иногда вспоминая скудную кормежку в Брэмфильде.
Аппетит ее компаньона был огромен, но даже занявшись едой, он не сводил с нее глаз.
— Доедай все, деточка! — скомандовал он вдруг, указав ей на тарелку куриной ногой, которую ел.
Выражение его лица несколько смягчилось. Он продолжал смотреть на нее, потом сказал довольно нежно:
— Похоже, что ты несколько дней не ела. Давай доедай, а если еще захочешь, я буду это только приветствовать.
Сару не нужно было принуждать. Она продолжала есть, подставляя бок теплу очага. Ей даже почти удавалось, если не думать о хозяине, забыть, что она находится в месте, которое наводит ужас на всех честных фермеров в округе; а она здесь ужинает по-королевски с человеком, который является владельцем всего этого заведения. Но как только она бросала взгляд на него, страх вновь овладевал ею: она вспоминала все легенды, которые шепотом рассказывались об «Ангеле», а думая о том, что это место носит название придорожной таверны, она с печалью сознавала, что эта пустая комната должна, по идее, быть полна людей, а окна должны излучать дружелюбный свет, который привлекал бы сюда путников. Ей также вспомнилось, как осторожно пробиралась по дороге повозка, как нес неотступную стражу при ней Гарри. Взглянув на его могучее тело и лицо без единой морщинки, на котором так мягко играл свет, она с содроганием вспомнила ту поспешность, с которой и женщина, и Дэни-ель стремились выполнить его приказания.
Он внезапно закончил трапезу, оттолкнул от себя тарелки, откинулся на стуле, как видно, вполне довольный, и стал раскачиваться на нем, рассматривая Сару. Наконец он заговорил.
— Как тебя зовут?
Она вскинула брови:
— А вам какое дело?
Его не обескуражил ее тон.
— Брось! Я же должен как-то тебя называть.
— Я Мэри, — проговорила она медленно.
— Мэри? Мэри, а дальше?
— Мэри… Бейтс.
— Ну, Мэри Бейтс, давай кончай эти глупости. Почему ты пряталась за дамбой?
Она вспыхнула от насмешки в его голосе.
— Я же не знала, кто может там проехать. Низина ведь… небезопасна… ночью.
— А ты, я вижу, добропорядочная девица, Мэри Бейтс! Ну что ж, очень хорошо, — он с преувеличенной серьезностью кивнул головой. — Но что же, скажи на милость, добропорядочная девица может делать в низине после наступления темноты? Все умные люди в это время спят в своих постелях.
Она мгновение поколебалась, затем отчаянно решилась рассказать совершенно неподготовленную историю, которую сочинила во время еды.
— Я направлялась в Аппельдор. У меня там тетя заболела и просила меня прийти.
— Направлялась в Аппельдор, Мэри? — Голос его был тих, но брови заметно поднялись. — Так поздно?
— Я же шла из Рая и не там свернула. Я вообще так далеко в эту сторону никогда не ходила.
— Из Рая, значит? А где же ты там живешь, в Рае?
— Я в услужении миссис Линтон.
— Миссис Линтон? Миссис Линтон?.. Что-то я о такой не слыхал!
Он со стуком опустил на пол передние ножки стула. Он вскочил, упершись руками в стол, и наклонился к ней.
— Это все куча вранья! И зовут тебя совсем не Мэри Бейтс!
И тут же, не успел гнев охватить его, как уже остыл. Безрадостная улыбка расплылась по его лицу.
— Но мне же нужно тебя как-то звать, — сказал он, — пока ты не удосужишься назвать свое настоящее имя. Назову-ка я тебя Лизой. Да… Лиза… Пожалуй, неплохо. А ты рада такому славному новому имени?
Сара осторожно настаивала:
— Но меня зовут Мэри.
С невероятной скоростью он оказался возле ее стула и вздернул ее на ноги, схватив за руку повыше локтя.
— Не ври мне! — заорал он.
Он яростно тряс ее, ухватив обеими руками за плечи. Она беспомощно била кулаками в его грудь. На него это действовало не сильнее, чем если бы удары наносил малый ребенок. Ее снова охватил ужас, но к нему прибавилась и ярость.
— Ты, зверюга! — задыхалась Сара. — Оставь меня в покое! — Зубы ее лязгнули, и она сказала срывающимся голосом: — Надеюсь, тебя повесят за это!
Он разразился хохотом. Она смотрела на него в яростном отчаянии, пальцы ее согнулись, готовые вцепиться ему в лицо, но вдруг замерли, окаменев от его следующего жеста. Он наклонился и поцеловал ее прямо в губы, а руки его притянули ее поближе. Его могучая сила захлестнула ее мощным потоком, потрясение от его поцелуя привело ее на несколько мгновений в полное оцепенение. Сара почувствовала его руки на своем теле, но это не были грубые руки, как ни странно. Его губы были решительны, и хотя ее никогда, кроме Ричарда, никто не целовал, она инстинктивно почувствовала, что это решимость человека, который привык по-своему распоряжаться женщиной. И в оцепенение ее уставшего мозга, который пытался оказать безнадежное сопротивление его напору, вдруг вернулась искра жизни. Она внезапно прекратила борьбу, как бы давая ему возможность прижать к себе еще плотнее свое безвольное тело; она откинула еще дальше назад голову, чтобы принять его поцелуй, и когда он наклонился к ней еще ниже, ее пальцы нащупали его волосы. Нежным движением, которое он мог принять за ласку, она запустила руку в его спутанные кудри, затем ухватила их и рванула изо всех сил.
Последовал миг удивленного молчания. Потом он издал вопль негодования и отшвырнул ее от себя. Она полетела назад и упала, ударившись о ручку скамьи, стоявшей у очага. Она скрючилась там и, поддерживая себя одной рукой, наблюдала, как он в разгневанно-пораженном состоянии ощупывает голову в том месте, где она рванула его за волосы.
