Джуд Деверо - Золотые дни
— Наверное, завтра в это время я уже буду замужней женщиной.
Его не ввела в заблуждение ее попытка скрыть нервозность.
— У вас все будет в порядке, мисс.
— Вы думаете, дядя скоро начнет нас искать?
— Через день или два, — тихо ответил Ангус. — Малькольм поймет, что происходит, и даст нам кое-какое время.
— К тому времени я уже уеду, — сказала она.
Ангус видел, как она пыталась соскрести с шеи стружку, и решил дать ей возможность привести себя в порядок. Он остановил коней, и она сразу же испугалась. Но он кивнул ей и сказал, что ему просто надо... по-маленькому. Он достал из-под сиденья повозки большой мешок, швырнул его на землю и протянул ей руки.
— Хотите размять ноги?
Она кивнула и положила ладони на его плечи, его большие руки тут же обхватили ее за талию. Секунду они простояли в обнимку. Они были чужими друг другу, но им обоим предстояло начать совершенно новую жизнь. И это создавало между ними связь — связь, которая прервется, когда они доберутся до города.
Эдилин не стала отходить далеко, но Ангус все же подстраховался, проверив, все ли вокруг спокойно. Он переоделся, снял тартан и надел брюки, рубашку и мешковатую куртку. Теперь он выглядел не как романтический герой, а как рабочий из доков.
Эдилин улыбнулась. И все же ей по-прежнему казалось, что он продолжает смотреть на нее свысока, очевидно, считая ее не вполне нормальной.
— Ну что, повезем вас к будущему мужу? — спросил он, подсаживая ее на сиденье.
Они ехали всю ночь и почти весь следующий день. Достигнув города, Ангус поехал окраинами к гостинице «Красный лев», где царили шум и суета, которые он так не любил.
Эдилин зевнула. Половину пути она проспала, прижавшись к Ангусу всем своим маленьким телом. Он тоже дважды засыпал, но она его будила. Однажды она даже предложила повести повозку.
— Вы? — спросил он с таким веселым изумлением, что она проснулась окончательно.
— Почему вы все время говорите со мной так, будто я ничего не умею?
— У вас стружка на носу, — сказал он.
— О! — воскликнула Эдилин и ожесточенно потерла нос.
Когда она посмотрела на Ангуса, он прищурился.
— Вы надо мной насмехаетесь.
— Это помогает мне не заснуть, — сказал он, — Харкорт вас дразнит?
— Нет, — сказала Эдилин. — Он так сильно меня любит, что никогда не дразнит.
— Он не заставляет вас смеяться?
— Он поет со мной, и мы вместе ездим верхом. А еще мы сидим в беседках и читаем. Иногда он читает мне стихи. Вы любите поэзию, мистер Мактерн?
— Очень люблю, — сказал он. — Иногда я читаю стихотворение, одно или два, перед сном. Они помогают мне уснуть.
Она сурово нахмурилась:
— Вы снова надо мной смеетесь?
— Да, — улыбнулся он. — Но я не хотел вас обидеть, барышня. По правде говоря, я, может, и хотел бы попеть с девушками, но у меня нет на это времени. Надо, знаете ли, охранять скот вашего дяди, чтобы не увели соседи.
— Но у вас все же бывают танцы. Мораг мне о них рассказывала, и одна женщина даже сказала, что вы хорошо танцуете.
— Но не те танцы, что умеете танцевать вы, — сказал он.
Через какое-то время Эдилин оставила попытки поддержать с ним разговор. Какую бы тему она ни затронула, у Ангуса выходило, что она в этом ничего не смыслит. Ну, скажем так: она слишком мало знает о жизни, чтобы поддержать с ним беседу. О чем бы Эдилин ни заговорила, он все сводил к насмешкам, заставляя ее чувствовать себя несведущей и бесполезной.
Эдилин больше не предлагала ему свою помощь, но себе она дала слово, что сделает все, что сможет, чтобы не остаться перед ним в долгу. Она считала, что должна хоть отчасти возместить ему то, что он из-за нее потерял. А он потерял все. Эдилин спросила его, почему он не дал ей воспользоваться услугами Шеймаса, и когда Ангус рассказал ей о плане напоить пастора, она почувствовала себя еще более виноватой перед ним. Выходит, Ангус все же хотел ей помочь, а чем она отплатила ему за доброту? Из-за нее ему придется пуститься в бега, стать изгнанником.
Пару раз Эдилин украдкой бросала на него взгляды и думала о том, что она лучше знает своего дядю, чем он. Она видела, как ее дядя притворяется на людях, и знала, что он никогда не бывает самим собой, если поблизости находится кто-то из шотландцев. Они не работали бы на него не покладая рук, если бы увидели, что он поднимает руку на женщину, к которой они все привязались.
Ангус, мистер Мактерн, похоже, верит, что у него есть в запасе время, но он не знает, насколько жаден ее дядя. Не знает этого так, как знала она. Ей нужно каким-то образом убедить этого шотландца поехать с ней и Джеймсом в Америку. План ее состоял в том, чтобы убедить Джеймса открыть один из сундуков и дать Ангусу золота столько, чтобы хватило на участок земли в Америке и на постройку дома.
— Что вы так на меня смотрите? — спросил Ангус.
Было время ленча, и Эдилин проголодалась и устала. Осталось совсем недолго до того момента, когда она увидит Джеймса.
— Где вы остановитесь, когда мы приедем в город?
— Я лягу на солому в стойле и просплю трое суток.
— Нет-нет, нельзя. Тогда корабль уйдет без вас.
— Ах да. «Мэри Элизабет». Это большой корабль? Там найдется местечко для бедного шотландца?
Она сделала вид, что не заметила насмешки.
— Я позабочусь о том, чтобы вам нашлось место на корабле, даже если капитану придется потесниться, чтобы выделить вам место в своей каюте.
— Сразу чувствуется, что говорит женщина, у которой есть все.
Эдилин посмотрела та него с неприязнью, но он не заметил ее взгляда. Через пару часов они уже были в городе. Он иногда останавливался, чтобы покормить и попоить коней, но остановки были недолгими, они продолжали двигаться к порту.
Как раз в тот момент, когда Эдилин была готова признаться Ангусу, что ужасно устала, показалась вывеска гостиницы.
— Мы на месте!
— Да, — устало кивнул Ангус. — Наконец-то мы на месте.
Всадники на измученных лошадях шагом въехали в открытые ворота конюшни, и тут же из сумрака появился мужчина. Он был одет как франт, и лицо у него было такое, какое, по мнению Ангуса, больше подходило бы девушке.
— Эдилин! — строго сказал мужчина. — Я уже несколько часов торчу в этом вонючем амбаре, дожидаясь тебя. Ты что, не могла поторопиться?
Ангус пристально посмотрел на мужчину и сразу составил мнение об этом франте. Пожалуй, этот тип стоил Баллистера и Элвоя, вместе взятых, только был помоложе.
— Я знала, что тебе не терпится меня увидеть! — воскликнула Эдилин и бросилась к нему на шею.
Франт обнял ее, но без особой охоты.
— От тебя воняет! И в чем это ты вся?