Барбара Картленд - Дьявольское наваждение
Идя под руку с Джейн, герцог чувствовал на себе взгляд Кейна Хорна, исполненный злобы и еще чего-то неприятного, о чем герцог предпочел бы не думать.
Только у самой двери герцог обернулся и произнес:
– До свидания, Хорн. Увидимся в субботу.
Талбот и Джейн рука об руку дошли до парадного входа.
– Нам с вами никак не удается поговорить. – Герцог остановился. Джейн подняла глаза и кротко взглянула на него.
– Я давно хотела показать вам мою гостиную, – негромко произнесла она. – Может быть, там?..
– Плохо, что я не узнал о такой возможности раньше, – ответил герцог. – Но я уже договорился с врачом о встрече я не могу задерживать его – он очень занятой человек!
– Понимаю, – вздохнула Джейн. – Жаль – я хотела бы обсудить с вами многое.
– Жаль, – повторил герцог. – Впрочем, я позабочусь, чтобы в замке у нас таких возможностей было предо» статочно.
У дверей герцога встречали два лакея и дворецкий. Герцог поднес к губам руку Джейн и произнес:
– До свидания, Джейн. Простите меня за грубость, но я не могу остаться.
– Я знаю, – ответила девушка. – Я с нетерпением стану ждать субботы.
Герцог сел в экипаж и взял поводья. Рядом с ним устроился лакей, а на запятках оказался Росс. Когда экипаж отъезжал, Джейн помахала герцогу, и он помахал ей в ответ.
В присутствии лакея разговор был невозможен, и герцог с Россом молчали. Однако, едва добравшись до замка, герцог быстро прошел к себе в комнату, куда последовал за ним Росс.
Комната была великолепна – на стенах висели фамильные портреты Мак-Кэронов. Росс запер дверь, и герцог, едва дождавшись, пока щелкнет замок, спросил:
– Ты что-нибудь выяснил?
– Да, ваша светлость. Слуги нашли тапочку мисс Джиованны.
– Как ты узнал?
– Меня спросили, почему карета» когда вы уезжали, остановилась между домом и воротами.
Герцог застыл.
– Откуда ты знаешь?
– Один из стражников на воротах пошел погулять – может, с собакой, а может, он сам такой ушлый.
– Ну! – торопил Росса герцог.
– Он увидел фонарь кареты и понял, что она остановилась. Вот меня и спросили, в чем было дело.
– Кто спросил?
– Какой-то странный парень, вроде иностранец.
– Иностранец?! – изумился герцог.
– Тогда его самого в доме не было, ваша светлость.
Он приехал позже, с этим мистером Хорном.
Герцог молчал, и Росс продолжил:
– Когда он меня спросил, я сказал, что вашей светлости стало совсем плохо, и вы вышли из кареты, чтобы не пачкать внутри.
Герцог чуть улыбнулся. У Росса всегда был готов ответ на любой вопрос – камердинер гордился собственным хитроумием.
Герцога тем не менее новости взволновали.
– Что он еще сказал?
– Больше ничего. О тапочке рассказал мне не он, но об этой находке знают все в доме. Я перекинулся словечком с одной девчонкой, так она сказала, что после нашего отъезда поднялся страшный шум, вроде что-то пропало.
Она все смеялась, повторяла про найденную тапочку – прямо как в сказке про Золушку.
– А иностранец не говорил больше ничего? – спросил герцог.
Росс покачал головой:
– Нет, но я думаю, он все знает. Настырный парень.
Он на меня так смотрел, вроде ждал, что я брякну какую-нибудь глупость и можно будет пырнуть меня стилетом.
– Так он итальянец? – предположил герцог.
– Может, и итальянец. Не знаю. Но по-английски он хорошо говорит.
Герцог вздохнул.
– Теперь нам придется тщательно укрыть где-нибудь мисс Джиованну, Росс, – заключил он.
– Где, ваша светлость?
– Хотел бы я знать, – ухмыльнулся герцог, вышел из комнаты и отправился к Джиованне.
Она уже не сидела в кресле под неусыпным присмотром миссис Сазерленд, но стояла у открытого окна, наслаждаясь видом. Экономка, занимавшаяся шитьем, встала, увидев герцога.
– Я вернулся, – сообщил герцог.
Джиованна, увидев его, радостно вскрикнула.
– Я не думала, что вы так быстро. Все… все в порядке?
Герцог понимал, что этот вопрос очень важен для нее, поэтому, когда миссис Сазерленд вышла и закрыла за собой дверь, он предложил:
– Присядьте, Джиованна. Нам надо поговорить.
У камина стояла софа. Когда девушка шагнула к ней, герцог обратил внимание, что Джиованна одета в голубую шерстяную кофту и юбку из шотландки цветов клана Мак-Кэронов.
Джиованна все еще была очень худа, ее талию! можно было обхватить двумя пальцами, но различную одежду шотландских девушек любого сословия она носила с таким изяществом, что герцог каждый раз поражался.
Девушка опустилась на софу, и герцог впервые заметил, что глаза у Джиованны нефритового цвета, словно чистый ручей, в котором плещутся золотые рыбки.
Она тревожно посмотрела на герцога и сказала:
– Что-то случилось. Вы выглядите взволнованным.
– Я обеспокоен тем, что в Далбет-Хаусе нашли одну вашу тапочку.
– Как глупо с моей стороны! – воскликнула Джиованна. – Где они ее нашли?
– На аллее.
– Но ведь теперь… они знают, что я не утонула… а я так надеялась на это! Вам что-нибудь сказали?
– Нет, просто Росс переговорил с одной служанкой и выяснил, что после вашего исчезновения в доме начался переполох.
– Наверное, всем уже известно, где я, – словно про себя, тихо произнесла Джиованна.
– Скольких вы знаете в лицо? – спросил герцог.
– Только пожилую служанку, которая приносила мне еду… и уносила, будто я отказывалась есть.
Джиованна впервые говорила начистоту, и герцог внимательно слушал ее, не перебивая. Помолчав, она продолжала:
– Они все думали, что я… сумасшедшая. Когда меня заперли в комнате на верхнем этаже, в которой больше никто не жил, я сначала пыталась звать на помощь.
При этих словах Джиованна застонала и закрыла лицо руками.
– Это все закончилось, – тихо произнес герцог. – Вы в безопасности, и нам надо только решить, где вас можно спрятать. Оставаться дольше в замке мне представляется неразумным.
Девушка отняла руки от лица.
– Да, конечно. Вы были добры ко мне, очень добры…
Но я не знаю, куда мне идти.
– Я что-нибудь придумаю.
Герцог уже подсчитал, что у него остается три дня, чтобы найти подходящее место и перевезти туда Джиованну.
Потом нагрянут гости.
Он понимал, что пригласить их было с его стороны правильным шагом. Кроме того, это позволяло выиграть время, не подписывая бумаги, которые навязывал герцогу Кейн Хорн.
– Вы правда придумаете? – с надеждой спросила Джиованна. – Если это слишком трудно, я… я могу уйти сама… я же говорила…
– Вот этого я вам не позволю, – ответил герцог. – Предоставьте все мне, а сами пока набирайтесь сил, чтобы радоваться жизни, – вы еще очень молоды.
