Эмилия Остен - Бархатная маска
Она делала вид, что принимает участие в беседе, тоже отвечала на какие-то вопросы Джерри и Тамины, а сама тем временем украдкой пыталась поймать взгляд Энджела. Оказалось, это практически невозможно: Фламбар смотрел куда угодно, только не на хозяйку. Он спокойно глядел в глаза Джерри, еле заметно улыбался непосредственным восклицаниям Тамины, а от Лаис словно отгородился стеной. И это оказалось тем более обидно, что ранее графиня, как ей почудилось, сумела немного отодвинуть завесу его недоверия.
День стоял туманный и промозглый; в приоткрытое окно долетал запах мокрой земли и прелых листьев. Древесное золото понемногу осыпалось, обнажались черные ветви, и в медленном засыпании природы жило свое особое очарование. Лаис приподняла занавеску и выглянула в окно: поля, терявшиеся в туманной дымке, казались бесконечными. И тишина, такая драгоценная тишина, прерывавшаяся лишь стуком колес и копыт да ленивыми окриками кучера. Раньше Лаис испытывала умиротворение, созерцая засыпающую осеннюю природу; теперь ей что-то мешало это сделать. Словно нечто внутри противилось даже самой идее умирания, пусть даже временного, до весны.
Невнимание Фламбара засело в душе как заноза. Ну зачем он так? И почему для нее, графини Джиллейн, это так важно? Вечерами Лаис, бывало, долго не могла заснуть, и тогда ее мысли часто обращались к Энджелу. Он несчастен, это заметно, однако не Лаис дала ему это несчастье. Графиня никак не могла смириться с мыслью, что Фламбар таков от рождения, ей казалось, за его молчаливостью скрывается тайна. И этот след от веревки, про который Энджел сказал, что это дело рук грабителей… У Лаис нет причин ему не верить.
Она заставила себя отвлечься от неприятных мыслей и улыбнулась Джерри, выспрашивавшему у Фламбара, чем отличается толедская сталь от всех остальных.
Лестер – старинный город, расположенный на берегах реки Сор. Когда-то здесь основали свое поселение римляне, проявлявшие немалый интерес к Британским островам, и до сих пор можно было увидеть остатки их укреплений и проложенных ими дорог. Бывший в составе королевства Мерсия и называвшийся тогда Ратаэ, завоеванный датчанами, многократно разрушавшийся и восстанавливавшийся, Лестер напоминал Лаис птицу феникс. Там, где раньше ходили воины в кожаных кирасах и гребенчатых шлемах, где саксы воевали против норманнов лишь для того, чтобы спустя пару веков народы окончательно смешались, теперь жил и дышал немалый фабричный город, которому прочили большое будущее.
Карета миновала древнее аббатство, возведенное еще в начале двенадцатого века; серые стены выступали из тумана, навевая мысли о седой старине и призраках минувшего. Еще немного – и вот дорога привела к городским воротам, за которыми лежал лабиринт улочек.
Мрачная погода не смущала жителей Лестера: народу на улицах оказалось полно. Дети с любопытством смотрели в окошко на торопливых горожан, узкие окна домов, лавочки торговцев под причудливыми вывесками. Наконец карета остановилась на одной из центральных улиц, неподалеку от реки, и кучер, спрыгнув на землю, распахнул дверцу.
Городской дом лорда Джейкоба был выкрашен в нежно-голубой цвет и поражал изяществом отделки фасада. На крыльцо поспешно выскочил лакей в богатой ливрее, глубоко поклонился гостям и поприветствовал их. Энджел помог всем выйти из кареты. Слегка оробевшие Джерри и Тамина взяли Лаис за руки, а Фламбар следовал позади; так они все и вошли в дом лорда Джейкоба.
В просторном холле, где отражения танцевали в многочисленных зеркалах, а потолок, расписанный пузатыми ангелочками, являл собою истинный шедевр, лакеи приняли у гостей верхнюю одежду и со всем почтением сопроводили прибывших в большую гостиную. Там уже собралось весьма внушительное общество: не менее десяти женщин и несколько мужчин, которые, правда, предпочитали держаться чуть в сторонке. И немудрено: дамы щебетали, сгрудившись у клавесина, шуршали листами дорогой нотной бумаги и периодически принимались наигрывать кусочки из музыкальных партий. В углу Лаис заметила лорда Эшли; увидев ее, тот весьма обрадовался и, поднявшись, подошел поприветствовать.
– Лаис, я рад видеть вас… – Он нахмурился, глядя через плечо графини, и та поняла, что лорд Эшли заметил Энджела. Ранее они не сталкивались, и Лаис немного забеспокоилась: уж не вообразил ли себе Арчибальд, что… При мысли о том, что лорд Эшли может посчитать Фламбара поклонником графини Джиллейн, Лаис слегка покраснела. Пришлось быстро прояснять ситуацию и представлять Энджела другу. Лорд Эшли тут же перестал хмуриться.
– Миледи, – негромко произнес Фламбар, когда формальности были соблюдены, – я буду неподалеку, и, если понадоблюсь вам, позовите. – Он указал на стул, стоявший в самом дальнем углу, около маленького камина.
– Хорошо. – Лаис проводила фехтовальщика взглядом и повернулась к Мэри Джейкоб, которая уже спешила к ней.
– Ах, как хорошо, что ты здесь! – хозяйка дома обняла Лаис. – Этот Касболд гениален и несносен! Он намеревался заехать сам, однако некоторое время назад прислал записку, что не сможет. А вместе с запиской – новые ноты, и мы вот уже битый час пытаемся их разобрать. Это одна из моих партий, и хор тоже поет. Может быть, у тебя получится? Ты играешь на клавесине едва ли не лучше нас всех.
Дамы встретили появление Лаис с восторгом. Джерри и Тамину также приняли благосклонно, принесли для детей небольшие стульчики и усадили тут же, поблизости. Лаис украдкой оглянулась: Фламбар устроился на том месте, что указал ей, и сидел, будто каменное изваяние, скрестив руки на груди. По его лицу никак нельзя было понять, заинтригован он или скучает. Он ведь привык бывать в высшем свете, напомнила себе Лаис. Воспитываясь с детьми герцога Аттенборо, Фламбар наверняка часто выходил в свет. Интересно, что он думает сейчас, глядя на провинциальное общество? Лаис казалось, что она готова пожертвовать четвертью своего состояния, лишь бы это узнать.
Ноты и вправду оказались очень трудными. Барон Касболд не искал легких путей; неизвестно, смог бы он с такими талантами блистать при королевском дворе, однако местное дворянское общество ему заинтриговать удалось. Лаис пыталась сыграть партию, останавливаясь каждую минуту и разбирая ноты. Дамы, в свою очередь, пытались петь. Выходило жалобно и вразнобой.
– Никуда не годится, – подвела итог Мэри, когда партия завершилась. – Это невозможно спеть.
– Не стоит отчаиваться! – Белинда Гросвенор, улыбчивая кудрявая особа, в чьем доме проводилось большинство балов в сезон, была настроена оптимистично. – Нам всего лишь надо немного потренироваться.
– Ах, ну почему Касболд не мог написать что-либо попроще, – пробормотала леди Мэрривезер, дородная дама пятидесяти лет. У нее было роскошное меццо, и хотя уговорить ее участвовать в забаве стоило больших трудов, лорд Эшли и с этим справился. – Что-нибудь веселое и несложное, вроде рождественских песенок, которые исполняют наши дети в сочельник. Если няньки их научат, конечно же…
