Джорджетт Хейер - Загадочный наследник
— Это замечание, мой милый мальчик, столь же неверно, сколь глупо.
— Ну, если он не рассыпается на кусочки, вы не можете отрицать того, что он весь изъеден жуками, — сказал Клод, ничуть не смутившись. — А последний раз, когда я тут гостил, я полночи не сомкнул глаз, потому что крысы грызли панельную обивку стены.
— О, вовсе не крысы, Клод, — запротестовала миссис Дэрракотт. — Всего-навсего одна мышка. Но ты прав: дом требует ремонта. Что же касается постельного белья и некоторых драпировок, сознаюсь: мне просто стыдно. Ну, ты же знаешь, Мэтью. Что бы я ни сказала, твой отец всегда… Однако не будем об этом. Правда… если мне придется провести тут еще одну зиму, что, конечно, наверняка произойдет, меня скрутит ревматизм. Ни одно окно не закрывается как следует, а сквозняки так и свищут по дому.
— Скорее воют, — поправил ее Клод и кивнул Хьюго: — Вы скоро сами в этом убедитесь, кузен. Конечно, теперь лишь сентябрь, поэтому все не так уж плохо, но подождите до зимы. Послушайте моего совета, не позволяйте разжигать камин в вашей комнате: все трубы ужасно чадят, поэтому будет еще хуже.
— Вот уж и не все, — обиженно возразила миссис Дэрракотт. — По крайней мере, чадят они не слишком сильно. Только когда ветер дует не в том направлении. Я надеюсь, что миссис Флитвик разожгла камин в вашей комнате, ведь теперь по вечерам становится прохладно. О господи, интересно, куда теперь дует ветер?
— Не беспокойтесь из-за меня, мэм, — ответил со смешком Хьюго. — Я не столь избалован, как мой кузен. Мне доводилось спать в комнате, где на полу был разведен костер, а в потолке проделана дыра, чтобы выходил дым, поэтому легкое дымовое облачко из камина не отравит мне жизнь.
Его голос, довольно зычный, звучал завораживающе. Его слова прогремели во внезапно наступившей тишине, и все замерли. Хьюго невинно оглядел сидящих за столом и добавил:
— Пол, конечно, был земляным.
— Как… как это ужасно… — тихонько посетовала миссис Дэрракотт.
В этот момент Чоллакомб, не теряя самообладания, стал наполнять вновь бокал майора, предусмотрительно задевая его локтем. Майор не понял намека и весело продолжил:
— Ну, не так уж и ужасно! В те дни я был рад, что у меня есть хоть какая-то крыша над головой!
Миссис Дэрракотт в отчаянии оглянулась, ища помощи, и получила ее, откуда не ожидала.
— Не смотрите так отчаянно, моя милая тетушка, — сказал Винсент. — Эта мерзкая дыра, насколько я понимаю, находилась не в Йоркшире, а в Испании.
— В Португалии, — поправил его Хьюго, до которого ни издевки, ни намеки не доходили.
— Как интересно! — величественно изрекла леди Аурелия. — Вы, несомненно, повидали мир, пока служили в армии?
— Да, понюхал пороху, — согласился Хьюго.
— Значит, расквартирование войск на Пиренейском Полуострове, — заявила ее светлость, — оставляло желать лучшего?
— Да, иногда, а вообще-то все было нормально, — задумчиво произнес Хьюго. — После Тулузы мы со Смитом оказались вдвоем в шато. Я жил как принц! Конечно, это было во Франции. Шато, — пояснил он, — это так лягушатники называют замок, но вряд ли его можно было назвать замком. Это был настоящий дворец!
— Спасибо, что просветили нас, невежественных, — буркнул Винсент.
— Мы все знаем, что такое шато, — бросил лорд Дэрракотт.
— Ну конечно, — сказал Хьюго извиняющимся топом. — Но я тогда считал, что как сыр в масле катаюсь. Я никогда не бывал в подобных местах, если не принимать во внимание тот случай, когда сидел в тюрьме, но ведь это не считается.
Джеймс, первый ливрейный лакей, уронил вилку с тарелки, которую только что убрал со стола, но Чарльз, ловко подхватив прибор леди Аурелии, помог ему поддержать равновесие. Джеймс был потрясен, а Чарльз, напротив, чуть ли не с ликованием запоминал каждое слово майора. Это обязательно стоит рассказать его отцу, который был такого высокого мнения о высшем обществе. Старому же гордецу милорду так и надо! Подумать только, что за птица этот его внук!
— Что?! — как бы в ответ на размышления лакея грозно гаркнул его светлость, прожигая своего наследника взглядом. — Ты говоришь, что сидел в тюрьме?!
— Да, но совсем недолго, сэр, — ответил Хьюго. — Конечно, я тогда был еще мальчишкой, но мне это показалось ужасным. Я чуть было не помер от сыпняка!
Клод, видя, что все остальные лишились дара речи, сделал галантную попытку отреагировать.
— Мерзкая штука этот сыпной тиф, — заметил он непринужденно. — Сам я не болел, но мне рассказывали. Рад, что вы поправились, кузен.
— Меня спасло то, что нас выслали из страны, — сказал Хьюго. — Это было довольно утомительное путешествие, но…
— Выслали?! — Его светлость вцепился в подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели. — Вас выслали из страны, сэр?!
— Нас всех выслали, — сказал Хьюго. — Почти одна треть умерла от сыпняка. Я даже думать спокойно об этом не могу. Что за путь мы проделали! Мы были в море почти пять месяцев, пока нас не высадили на берег. Потому что судно, перевозившее нас, сбилось с курса во время шторма, и нам пришлось пройти лишних четыреста миль, прежде чем «Ласточка» отбуксировала нас в Фалмут, потом уж пришлось плыть до Дауна, а там уж нас ссадили на берег.
С места Ричмонда послышался довольный смешок:
— Ну и ну! Подумать только! Да вы ловкий малый, кузен Хьюго!
— Я полагаю, — холодно сказал Мэтью, — что, когда вы говорите о том, что вас… э-э-э… выслали из страны, это означает, что вы были военнопленным?
— А вы что же подумали? — искренне удивился Хьюго.
— Просим прощения, — отозвался Винсент, отклонившись, чтобы его не загораживала Антея. — Некоторым из нас пришла в голову мысль, что вас, возможно, посадили за браконьерство…
— Нет! Я всегда соблюдал закон! — торжественно объявил Хьюго.
Тут Антея, которая от изумления повернула к кузену голову, поспешно опустила глаза в свою тарелку и прикусила нижнюю губу. Мэтью, который больше, нежели его родитель, обращал внимание на присутствие слуг, произнес с умеренным любопытством:
— Вы, как точно заметил Ричмонд, ловкий малый. Судя по длительности вашего путешествия, могу предположить, вы принимали участие в нашей злополучной экспедиции в Южную Америку?
— Верно, — кивнул Хьюго. — Я пошел в армию, как только закончил… как только мне исполнилось семнадцать лет. Меня приписали к первому батальону как раз вовремя, чтобы отплыть вместе с Уайтлоком. Думаю, мне здорово повезло, но все, что я получил, — это сыпняк, от которого чуть было не отдал Богу душу, и лошадь. Я, помню, заплатил за нее три доллара. Но тогда я был молокососом. Я мог бы купить эту клячу и за два.
— Вы принимали участие в штурме Буэнос-Айреса? — спросил Ричмонд.
