Николь Джордан - Уроки обольщения
Она отошла от окна и потушила лампу.
Комната погрузилась в мистический полумрак, пронизываемый тусклым лунным светом. Ванесса переоделась в ночную рубашку и подумала, что рано или поздно ей придется надевать на ночь неглиже.
Постель оказалась теплой и мягкой, и вскоре Ванесса уснула. Ей приснился Князь Порока, он обнимал ее и страстно целовал, его жаркое дыхание пахло розами. Она млела в его объятиях, тело ее таяло, словно теплый мед… Внезапно она проснулась и почувствовала, что вся горит, а сердце норовит выскочить из груди. В камине тихонько потрескивали уголья, распространяя по спальне жар. На освещенной лунным светом подушке рядом с Ванессой что-то лежало. Она робко протянула руку к таинственному предмету и поняла, что это цветок розы с бархатистыми лепестками. Все еще не уверенная, что она проснулась, Ванесса подняла взгляд и увидела Дамиена Синклера. Глаза его светились таинственным серебристым светом.
Глава 5
Барон был одет в темно-синий парчовый халат, в руке он держал крохотную рюмочку.
— Не желаете ли глоточек коньяку, мой ангел? — бархатным голосом спросил он.
Ванесса поняла, что это не сон.
— Что вам угодно, милорд? — взвизгнула она, прижав к груди шелковое покрывало.
— Как это ни странно, мне стало скучно, — пожав плечами, ответил Дамиен. — С тех пор как с моей сестрой случилась беда, меня часто мучит бессонница. Не желаете ли посидеть у камина в шезлонге и немного поболтать?
Ванесса обмоталась покрывалом и, встав с кровати, опасливо приблизилась к камину.
— Как вы сюда проникли? Значит, у вас есть второй ключ?
— Нет, ключ есть только у вас!
— Тогда как же вы здесь очутились?
— Через тайный ход, миледи. Его распорядился построить один из моих предков, надеясь таким образом спастись от сподручников кровавого Кромвеля в случае их внезапного набега. Отец же пользовался этим секретным ходом, чтобы тайно посещать любовниц. Одна из стенных панелей отходит в сторону, — пояснил Дамиен, кивнув на дальний угол спальни.
— Зачем же было устраивать этот эффектный спектакль с ключом? — воскликнула Ванесса, оскорбленная его обманом. — Вы просто в очередной раз посмеялись надо мной, барон. Вы же обещали не входить в мою спальню, пока я сама вас не приглашу!
— А вы обрадовались, что укрылись от меня за запертыми дубовыми дверьми, миледи? — Барон сардонически расхохотался. — Святая наивность! Вы забыли, что заключили договор с дьяволом. Впрочем, я вас успокою: раз я дал слово не претендовать на ваше ложе, то сдержу его. Расслабьтесь, Ванесса, не нужно меня бояться. Иногда мне становится скучно и одиноко и хочется пошутить.
Она вытаращила глаза, проклиная себя за глупость. Как могла она забыть, что оказалась в чертогах сатаны! Разве проникать неведомым путем в спальню своей доверчивой гостьи ночью и гипнотизировать ее взглядом — это не дьявольские замашки? Но он не на ту нарвался! Ванесса преодолела страх и воскликнула:
— Вам не запугать меня! Я вас не боюсь!
— Успокойтесь, миледи! Зачем скрежетать зубами и сверкать глазками? Если позволите, я докажу вам, что преисполнен лучших намерений, — миролюбиво сказал барон, кривя рот в усмешке. — Но вы, по-моему, упорно не хотите мне верить.
— И не без оснований, милорд!
— Что ж, я попытаюсь вас переубедить!
Ванесса переступила с одной босой ноги на другую, не решаясь попросить его немедленно выйти вон.
Барон скользнул по ней изучающим взглядом и повторил:
— Не бойтесь, я не собираюсь вас сегодня обольщать! Присаживайтесь поудобнее возле камина, мне хочется с вами побеседовать. Ведь я пришел, чтобы вас поблагодарить.
— За что? — в очередной раз изумленно воскликнула Ванесса.
— Я навестил после ужина Оливию. Она согласилась лечиться у доктора Андерхилла.
— Рада это слышать, — сказала Ванесса.
— Как вам удалось сломить ее упрямство? — спросил Дамиен.
— Очень просто! Я сыграла на ее чувстве долга перед семьей: напомнила ей, что своим отказом лечиться она повергает вас в отчаяние. Полагаю, что Оливия согласилась воспользоваться услугами врача больше ради вас, чем себя самой. Должна вам сказать, барон, что она не винит вас в своих злоключениях.
— Возможно. Но она наверняка злится на меня за то, что я пренебрегал ею все эти годы. И как я ни старался загладить свою вину перед ней за месяцы, минувшие после случившегося с ней несчастья, мне так и не удалось растопить лед отчуждения. — Дамиен горестно покачал головой и, тяжело вздохнув, продолжил: — Вы же сумели всего за несколько минут преобразить ее! Я был потрясен, застав сестру за чтением Шекспира! За все время, пока она лежала в постели после своего неудачного падения с лестницы в трактире, она впервые взяла в руки книгу. Поэтому я приношу вам свою искреннюю благодарность, миледи.
— Это только начало, — заметила Ванесса. — Ей предстоит трудная и долгая борьба с недугом.
— Это правда, — кивнул барон и, залпом опустошив рюмку, спросил: — Откуда вам известно, что Оливия не равнодушна к поэзии?
— От моего брата, — ответила она.
Дамиен стиснул зубы, однако воздержался от проклятий в адрес ее беспутного родственничка и, натянуто улыбнувшись, сказал, указывая рукой на шезлонг:
— Присаживайтесь, миледи! У вас озябнут ноги. Согрейте их у камина.
Смущенная его напоминанием о ее голых ногах, Ванесса села напротив него, почему-то вспомнив, что в последний раз испытывала схожее волнение, когда сидела с бароном на диванчике. Пытаясь отогнать воспоминания о его жарких поцелуях и волнующих ласках, она поджала ноги и плотнее укуталась в покрывало.
В спальне воцарилось молчание. Барон наполнил рюмку коньяком из хрустального графинчика, с удовольствием выпил и, крякнув, уставился на потрескивающие в камине уголья. Его глаза подернулись мечтательной дымкой. Казалось, он забыл о существовании Ванессы, перенесясь в мыслях в неведомую даль. Отблески пламени придавали суровость его лицу, фигура в полумраке казалась грозной. Все это не могло не наполнить Ванессу тревожным предчувствием. Искренен ли был барон в своих заверениях не принуждать ее к выполнению взятых на себя амурных обязательств или нет, они продолжали ее угнетать. И ей не оставалось ничего другого, как утешаться мыслью, что она страдает во спасение своей семьи и родового поместья. Ведь не согласись она стать любовницей Князя Порока, ее бедные родственники очутились бы на улице без средств к существованию. Что ж, сказала себе Ванесса, она выполнит свои обязательства. Но вот только почему барон не торопится завести с ней разговор? Не в силах терпеть его надменное молчание, она с вызовом спросила:
