Карен Рэнни - Необычная гувернантка
Беатрис не могла избавиться от мысли, что выставила себя полной дурой, и все же взяла в руки щетку и провела по волосам не меньше ста раз. Она совершала этот ритуал каждый вечер в напрасной надежде, что так волосы быстрее отрастут. Внимательно изучив себя в зеркале, она скорчила гримасу.
Горничная оставила на умывальнике кувшин со свежей водой и несколько чистых салфеток. Беатрис расстегнула платье до талии и умылась, уделив особое внимание шее и верхней части груди, где все еще чувствовался странный жар.
Девлен сказал, что ее волосы пахнут духами, но Беатрис лишь воспользовалась остатками ароматной воды, полученной в подарок на день рождения два года назад. Она всего-то провела пальцем за ухом и слегка коснулась висков, а он подумал, что она благоухает как флакон с розовым маслом.
Пожалуй, следовало бы вести себя осторожнее в его присутствии. Но красота Девлена и его таинственная притягательность смущали Беатрис. Даже когда он просто стоял рядом, не делая ничего предосудительного, ее сердце начинало биться чаще. Конечно, поддаваться его чарам – безумие, ведь мистер Гордон определенно был человек искушенный. Но Беатрис отличалась робостью в общении с людьми, а с мужчинами в особенности.
Джереми – единственный, кто уделял ей много внимания, но это продлилось лишь несколько коротких недель. А потом, по всей вероятности, матушка посадила его перед собой и объяснила, что Беатрис – дочка бедного учителя – не пара такому, как он, многообещающему молодому человеку из хорошей семьи.
Что бы сказал Джереми, если бы узнал, что бедняжка Беатрис очарована кузеном герцога?
Неужели она и впрямь слишком костлявая? Разве что самую малость. Стоит провести в замке пару недель, питаясь три раза в день, и никто уже не назовет ее тощей и голодной. И глаза у нее теперь не такие тоскливые, как несколько дней назад. Удивительно, как быстро в душе расцветает надежда, стоит только получить работу.
Но Беатрис не думала, что надолго задержится в Крэннок-Касле. Она сомневалась, что сумеет сохранить за собой место гувернантки даже до конца недели, особенно если Роберт действительно такой трудный ребенок, каким он показался ей при первой встрече. Но девушка решила для себя, что станет стараться изо всех сил. А когда недолговечная служба закончится, можно попытаться найти другую. В любом случае неплохо поработать на герцога хотя бы какое-то время. Кто знает – может, в будущем это ей пригодится.
Беатрис села на кровать, натянула чулки и принялась оттирать от грязи старенькие туфли салфеткой. Приведя в порядок обувь, она подошла к зеркалу и разгладила руками корсаж и юбку.
Может, стоит перешнуровать корсет? Нет, он достаточно тугой, может быть, даже слишком, потому что грудь ее выпирала вперед словно нос корабля.
К счастью, утром служанка отутюжила платье Беатрис, которое, говоря откровенно, выглядело намного лучше, чем остальные два, составлявшие весь ее гардероб. Платье принадлежало матери Беатрис, а та надевала его крайне редко. Правда, юбка оказалась немного коротковата. Беатрис распорола низ, но на подоле остался заметный след. С этим пришлось как-то смириться. Она застегнула пуговицы на корсаже, затем вымыла руки и в последний раз оглядела себя в зеркале.
В дверь постучали. Беатрис решила, что пришла служанка, чтобы проводить ее в обеденный зал, но на пороге она увидела Камерона Гордона в кресле на колесах и с увесистым свертком на коленях. – Камерон протянул его ошеломленной девушке.
Она взяла сверток и широко распахнула дверь, не зная, то ли сделать реверанс, то ли пригласить Камерона войти. Даже в инвалидном кресле этот человек выглядел величественно, словно восседающий на троне король.
Камерон сам разрешил сомнения Беатрис. Он ухватился за колеса и вкатил кресло в комнату, а затем жестом приказал девушке закрыть дверь.
– Это не подарок, а необходимая мера, – произнес он, кивнув в сторону свертка.
Камерон выжидающе замолчал, и Беатрис поняла, что ей следует развернуть бумагу.
Внутри оказалась великолепная накидка из темно-синей шерсти, мягкая и невероятно теплая на ощупь.
– Какая прелесть!
– Эта вещь принадлежала моей покойной жене. У вас тот же размер, мисс Синклер. Накидка будет куда уместнее, чем плащ моего сына. – Щеки Беатрис вспыхнули. Неужели этому человеку известно все, что происходит в Крэннок-Касле? – К сожалению, я здесь в качестве вашего нанимателя, мисс Синклер. – Камерон направил кресло к окну и жестом велел Беатрис сесть за стол рядом с ним.
В обществе Камерона девушка явно испытывала неловкость (отчасти потому, что была намного выше его ростом). К тому же она никогда прежде не встречала людей, навсегда прикованных к инвалидному креслу.
Беатрис хотелось показать Камерону, что она глубоко сочувствует его несчастью, но она совершенно не представляла себе, как это сделать, тем более что объект ее жалости недвусмысленно давал понять, что в жалости не нуждается. Беатрис в полном молчании села и сложила руки, на краю стола, ожидая продолжения разговора.
– Как ваш наниматель, я считаю своим долгом предостеречь вас.
– Я сделала что-то не так, мистер Гордон?
– Ровным счетом ничего, мисс Синклер. Ваша вина единственно в том, что вы молодая женщина, лишившаяся семьи. – Камерон выдержал паузу. – Мой сын – очень красивый мужчина. – Беатрис снова залилась краской. Почему-то в Килбридден-Виллидж ей не приходилось так часто краснеть. – Мне бы не хотелось, чтобы вы пополнили список его побед. – Беатрис смутилась еще больше. Одно дело – вести себя глупо, и совсем другое – когда тебя отчитывают за глупость. – Вы вели задушевные беседы с моим сыном, не так ли?
– Мы действительно разговаривали несколько раз.
– Так это обычно и начинается, мисс Синклер. Впечатлительные юные леди вроде вас вначале вступают в разговор, а потом поддаются мужским чарам. А дальше, сами того не ведая, оказываются вовлечены в отношения, которые повергли бы в ужас их родителей. Поскольку вы одна на свете, я обязан вовремя вас предупредить.
Беатрис прижала ладони к столу, не глядя на Камерона, а потом опустила руки на колени и сцепила пальцы.
– Хоть я и одна на свете, это еще не делает меня безрассудной, сэр.
– Что ж, вы меня приободрили. Полагаю, будет разумнее, если вы откажетесь от визитов в столовую. По крайней мере пока из Лондона не вернется моя жена. Уверен, вы понимаете почему. А до тех пор мы с сыном станем жить по-холостяцки. Итак, решено: вам будут доставлять еду в комнату, мисс Синклер.
– Конечно, – согласилась Беатрис, не поднимая глаз, чтобы ненароком не показать, как глубоко она разочарована.
