Хизер Гротхаус - Нежная обманщица
Николас нахмурился, настороженно вглядываясь в лицо жены, потом решительно тряхнул головой:
— Нет. Ты сумасшедшая. Тут все ясно. — И, подхватив сапоги, он направился к двери. — Будь уверена, утром я поговорю с Вильгельмом. Я не допущу, чтобы следующей баронессой Крейн была сумасшедшая. Спокойной ночи, леди дю Рош.
Симона в панике обернулась к брату. Если Николас убедит короля расторгнуть брак, она погибнет! Вся Англия узнает о ночных событиях. Ей ни за что не удастся выйти замуж. Она никогда не избавится от Армана.
— Дидье! Помоги мне! — закричала она, уже не опасаясь обращаться к невидимому для Николаса брату.
Барон в это время отпирал замок, бормоча под нос:
— Полоумная…
— Быстрее!
Дидье состроил задумчивую мину и через мгновение заговорил. Симона не понимала смысла его слов, но отчаяние заставило ее бездумно повторить их:
— Дидье просит твоего разрешения проехаться на Великолепном, как ты разрешал Ивлин!
Ник замер в дверном проеме и медленно обернулся к Симоне. Его глаза так сверкали, что Симона невольно отступила.
— Откуда ты знаешь про Ивлин? — угрожающим шепотом спросил он.
Симона сглотнула, открыла рот, чтобы заговорить, но из ее губ не вылетело ни единого слова. Николас снова вернулся в комнату, рассеянно уронил сапоги, медленно приблизился к Симоне и грубо схватил ее за локоть.
— Откуда ты все это обо мне узнала?
— Отпусти меня! Я ничего не знаю об Ивлин. Я просто повторила слова Дидье.
Николас колебался. Глаза его горели таким огнем, словно он хотел испепелить Симону взглядом. Наконец барон заговорил полным отвращения голосом, и этот тон ранил Симону так, что у нее заныло сердце.
— Ах ты, змея! Конечно, ты выведала все это у леди Хейт! — Он выпустил руку Симоны и попятился. — Но ты просчиталась — не такой я дурак.
— Не смей говорить с моей сестрой в таком тоне! — воскликнул Дидье и вскочил на кровати. Огонь в очаге испустил длинный язык пламени. Симона взвыла от ужаса, когда огненное щупальце дотянулось до штанов ее мужа. Ткань вспыхнула. Барон запрыгал, затопал ногами, споткнулся о собственные сапоги и упал.
— О Боже, Дидье! — кричала Симона, стараясь сбить пламя. Когда ей это удалось, от штанин остались обгоревшие клочья. — Что ты наделал!
— Он говорил тебе гадости! — заявил Дидье, в голосе которого не слышалось никакого раскаяния. — Ты этого не заслужила.
— Нельзя поджигать людей только потому, что тебе не понравились их слова! А я-то надеялась, что ты уже понял, к чему приводят поджоги! Лорд Николас просто не понимает нашего положения. Милорд… — Симона обернулась к мужу, чтобы попросить прощения, объяснить, что странные события, свидетелем которых он стал, — лишь малая частица той невероятной реальности, в которой жила Симона весь последний год.
Но дверь была распахнута, а комната пуста.
Глава 7
Ник брел по запутанным коридорам замка. Его лицо усеяли капельки пота. Чувство было такое, как будто он свалился с крепостной стены. Сердце гулко бухало в груди. Эта ведьма едва не сожгла его заживо! Как ей это удалось? Ник ничего не заметил. Видел, что она шагнула к очагу, — и все.
Вот наконец знакомая дверь. Ник заколотил в нее кулаками:
— Тристан! Тристан, открой…
Дверь распахнулась так быстро, словно Тристан ждал его. Брат был все в том же праздничном наряде. Николас бросился в комнату.
— Доброго вечера, Ник. Как твоя брачная ночь? — приветствовал брата Тристан, закрывая за ним дверь.
Тяжело дыша, Ник остановился посреди комнаты. У камина сидела Хейт. Она была уже в халате и расчесывала расплетенные косы.
— Леди Хейт, мне надо с вами кое о чем поговорить, — сквозь стиснутые зубы проговорил Ник. — У меня есть несколько вопросов.
Тристан обеспокоенно приблизился к брату.
— Николас, я же тебя предупреждал. Сегодня тебе уже довелось огорчить мою жену. Так что придержи язык, если ценишь свою смазливую физиономию.
Ник открыл было рот, чтобы послать брата к дьяволу, но Хейт перебила его:
— Успокойся, Тристан. — Она поднялась с места и положила на столик изящную щетку. — Ты же видишь, Ник озадачен, ему нужна помощь, нужен наш совет. Хотя, честно говоря, я не ожидала, что Ник явится так скоро.
— Я озадачен? — прорычал Ник. — Я здесь, а моя новобрачная жена носится по комнате и разговаривает сама с собой! Она чуть не сожгла меня! — И он выставил вперед ногу. — Говорю вам, она сумасшедшая!
Хейт бросила взгляд на обгоревшие штанины и, скрывая улыбку, прикрыла губы ладонью. Тристан с недоумением смотрел на брата:
— Николас, с чего ты взял, что моя жена разберется в твоих делах? Она уже разговаривала с леди Симоной. Неужели мне надо учить тебя, что делать в брачную ночь?
Ник зарычал. Сейчас ему больше всего хотелось оторвать брату голову, но тут снова вмешалась Хейт:
— Могу предположить, что ты столкнулся с Дидье.
Тристан нахмурился:
— Кто такой Дидье?
— Значит, она и тебя втянула в этот фарс, так? — Ник замотал головой. — А я вас считал здравомыслящей женщиной, леди Хейт.
— Так и есть. Я весьма здравомыслящая женщина.
— Кто такой Дидье? — с раздражением повторил Тристан.
Ник фыркнул:
— Никто.
— Это младший брат Симоны.
Тристан переводил взгляд с жены на брата.
— Так у леди Симоны есть брат?
— Нет.
— Был. Он умер. — Хейт говорила так обыденно, что Ник снова зарычал.
Тристан вскинул руки.
— Теперь я ничего не понимаю.
Он прошел к столу, взял кувшин и кубок.
— Выпьешь, Ник?
— Да. — Николас не сводил глаз со своей рыжеволосой невестки. — Ты хочешь сказать, что веришь в эту чушь?
— Ну конечно. — Она передала Нику наполненный кубок. — Симона не хотела мне доверяться, но я сама услышала мальчика.
Комната поплыла у Ника перед глазами. Он замотал головой — видно, не расслышат Хейт так, как следует.
— Ты хочешь сказать, что в моих покоях находится привидение и разговаривает с моей женой?
— Так и есть.
Тристан хмыкнул и опустился в кресло Хейт, потом закинул голову и раскатисто захохотал.
— Не вижу тут ничего смешного, — пробормотал Ник и сделал мощный глоток из кубка. Похоже, рехнулась не только Симона, а вся семья целиком.
— Прости, брат, — сквозь смех проговорил Тристан. — Но сейчас ты так похож на меня самого, когда я впервые узнал о… э-э-э… талантах моей любимой женушки!
— Николас, — заговорила Хейт, посылая мужу очаровательную улыбку. — Я понимаю, как трудно тебе это принять, но другого выхода нет. Иначе ты погубишь Симону.
