Изобел Карр - Соблазненный обольститель
– Вы обязательно должны приехать к нам в Холиншед в перерыве между заседаниями парламента, – произнес лорд Арлингтон, весьма недвусмысленно адресуя свое приглашение как Девиру, так и его сестре. – Уверен, Оливия с радостью покажет вам поместье. Я сегодня же напишу вашему отцу.
Ливи с ужасом посмотрела на отца. Меньше всего на свете ей хотелось видеть Девира в Холиншеде. Она с трудом отражала его натиск здесь, в Лондоне. А за городом ей придется лезть из кожи вон, чтобы удержать его в узде и не поддаться соблазну, не погубить себя.
Девир поднес ее руку к губам, изящно поклонился и ловким, быстрым движением вскочил в седло. Он вовсе не выглядел утомленным. После театра, балов, приемов и верховой прогулки Ливи валилась с ног от усталости и мечтала лишь о том, чтобы добраться до постели. Девир же, казалось, вовсе не нуждался в отдыхе. Он выглядел бодрым и свежим, как будто только что проснулся, полный сил.
Шлепнув по крупу лошадь графини, Арлингтон отступил к дочери и обнял ее за плечи, провожая глазами Девира с сестрой. Выехав из конюшни в переулок, всадники обернулись. Темноволосые, темноглазые, с почти одинаковыми улыбающимися лицами, они походили на близнецов, хотя Ливи знала, что сестра Девира на несколько лет старше брата. Графиня задорно махнула рукой и, поправив шляпку, пустила лошадь рысью.
Роуленд забрел в «Красный лев» ближе к вечеру. Заметив Тейна с Воном, сидевших, развалясь, за столом, он занял место рядом с ними. Оба друга так и лучились здоровьем и силой, они явно хорошо выспались и отдохнули. Роуленд окинул хмурым взглядом их благодушные лица. В эту минуту он ненавидел приятелей всей душой. Схватив кофейник, он наполнил пустую чашку, владелец которой, судя по всему, уже ушел. Запах дурного кофе ударил ему в ноздри. Роуленд нахмурился, дожидаясь, пока напиток немного остынет.
Он вернулся домой вместе с Марго, но так и не смог заснуть. Тихо прокравшись в спальню, он забрался в постель, готовясь забыться в сладких объятиях Морфея, и тут послышался грохот колес по булыжной мостовой, ему вторило отдаленное звяканье кухонной утвари, вдобавок соседская служанка, мывшая крыльцо, принялась напевать. Проворочавшись несколько часов без сна, Роуленд сдался – вызвал звонком слугу и приказал приготовить ванну. Лежание в горячей воде не заменило ему сон, но помогло немного взбодриться и ожить.
– Так-так, – посмеиваясь, протянул Вон, подняв глаза от карточного домика, сложенного на столе. – Преследовал леди Оливию до самого рассвета, верно?
Роуленд подул на кофе, прежде чем сделать осторожный глоток. Ему чертовски хотелось вместо ответа смахнуть на пол хрупкое творение лорда Леонидаса, но он удержался.
– Ты ничего не добьешься, сам знаешь, – заметил Тейн, откидываясь на спинку стула, которая немедленно отозвалась жалобным скрипом. – Дама, о которой идет речь, – истинная леди.
Роуленд мрачно посмотрел на приятелей поверх чашки и снова подул на нее. Пусть думают, что хотят. Он чувствовал, что Оливия понемногу поддается, а любопытство ее растет, как сгущается и тяжелеет воздух перед грозой.
Роуленд глотнул кофе. Горьковатый напиток придал ему сил. Тепло разлилось по телу, неповоротливый мозг слегка оттаял и оживился.
– Что ты хочешь этим сказать? – прорычал Девир. – Что моя сестра или твои бесчисленные возлюбленные не леди?
Лорд Леонидас издал сдавленный смешок, и его домик рухнул – карты посыпались на потертый стол и на пол. Насмешливо фыркнув, Тейн бросил еще один кусок сахара в дымящуюся чашку. Роуленд собрался было вновь потребовать ответа от Тейна, но в эту минуту Малькольм Ривз плюхнулся на скамью напротив Вона и швырнул на стол письмо. Сложенный листок со сломанной восковой печатью плавно опустился на середину стола, описав в воздухе круг. В этом медленном падении было что-то зловещее.
– Блейкли просит нас выяснить, что случилось с мисс Бенс-Джонс, – проговорил Ривз с ноткой тревоги в голосе. – Он уверен: произошло что-то дурное, хотя и не знает, что именно.
– Брат мисс Бенс-Джонс пытается помешать браку сестры с Блейкли, выдумывая все новые препятствия? – потянувшись за письмом, спросил Тейн.
– Нет, едва ли. – Подобрав со стола карты, Ривз рассеянно их перетасовал. – Нашего друга беспокоит другое. Он говорит, что не получал писем от невесты уже несколько месяцев, а это весьма необычно. Хотя мать девушки и ее брат заставили Блейкли отложить свадьбу, пока не кончится траур по сэру Томасу, молодым людям разрешили обмениваться письмами при условии, что леди Бенс-Джонс будет их читать. Блейкли лишь хочет убедиться, что его невеста в добром здравии.
– Похоже, случись что с мисс Бенс-Джонс, ее братец Кристофер, новоиспеченный лорд, не потрудился бы сообщить об этом ее жениху? – заметил Вон. Роуленд согласно кивнул. Он хорошо знал Кристофера Бенс-Джонса. Когда-то они вместе учились в Харроу. Тот всегда был отъявленным мерзавцем. Такие, как он, порвав книгу или разбив стекло, спешат свалить вину на товарища помладше или победнее, а то и на какого-нибудь несчастного тихоню, не пользующегося любовью остальных.
Тейн пробежал глазами письмо, лицо его помрачнело. Энтони любил подшутить над друзьями, и жертвам его розыгрышей подчас приходилось несладко, но в дружбе он был предан, как пес, считая своим долгом защищать приятелей и их близких. Роуленд всегда подозревал, что склонность Тейна к покровительству объясняется его огромным ростом. К великанам вроде Тейна люди обычно обращаются, ища заступничества.
Прочитав письмо, Тейн аккуратно сложил его, тщательно расправляя листок, как будто необычайно важно было сохранить его в первозданном виде.
– Кто-нибудь видел мисс Бенс-Джонс после начала сезона?
– Я как-то встретил ее в парке несколько недель назад, – сказал Вон. – На ней по-прежнему был черно-белый наряд.
– Что ж, если Бенс-Джонсы в городе, кто-нибудь может зайти к ним и выяснить, есть ли у Блейкли серьезный повод для беспокойства, – произнес Ривз. Хмурая складка у него на лбу разгладилась. – А я уж боялся, что придется выдумывать повод для визита и тащиться в Уэльс, чтобы разузнать о мисс Бенс-Джонс. Один приятель Блейкли…
– Так тебя пугает поездка в Уэльс? – с усмешкой перебил его Роуленд.
– Вот именно, – с чувством ответил Ривз. – Сплошные дожди и холмы, да вдобавок обилие непроизносимых названий. Как-то раз я сбился с дороги и долго блуждал, разыскивая усадьбу своих знакомых в Шропшире, возле Три-Эшез. Увидев первую придорожную надпись, я решил, что, должно быть, сошел с ума и разучился читать.
