Бертрис Смолл - Запретные наслаждения
Эмили вышла из ванной, завернутая в полотенце.
– Твоя очередь, – сообщила она.
Когда он, приняв душ, появился в спальне, она уже была в джинсах и желтой майке и держала в руках лифчик и трусики.
– Пойду положу это, и встретимся на кухне, – улыбнулась она, выходя из комнаты и оглядываясь на ходу.
Мик кивнул, чувствуя, как наливается жаром его тело под ее восхищенным взглядом.
«Возьми себя в руки, Девлин», – безмолвно велел он. Сначала еда, а потом он уложит Эмили в постель на весь остаток дня.
Мик натянул джинсы, слегка поморщившись, потому что налезали они с трудом и едва застегивались.
С утра он спустился на кухню босиком, привыкнув ходить так у себя дома. Эмили и не подумала возражать, поэтому он и на этот раз не позаботился сунуть ноги в туфли.
Эмили уже жарила яйца.
– Судя по выражению твоих глаз, – лукаво заметила она, – нам понадобится много сил. Лишний протеин не повредит.
Он зашел ей за спину и обнял за талию одной рукой. Другая скользнула под майку и сжала грудь.
– Яйца – это неплохо, – согласился он, прикусывая мочку ее уха и лаская сосок большим пальцем.
– В другой сковороде у меня колбаски, – добавила она. Ее груди напряглись, а между бедрами внезапно повлажнело. – Девлин, если ты и дальше будешь продолжать в этом же духе, мы окажемся на кухонном столе. Немедленно прекрати, иначе все сгорит! Не желаю, чтобы о нас знал весь город!
Он убрал руку, но продолжал держать ее за талию.
– Почему ты до тридцати одного года оставалась девственницей?
– Как тебе известно, меня воспитывали две бабушки. Мои родители были соседями. Этот дом принадлежал бабушке О'Майли. Она была последней из семейства Данемов, одних из основателей Эгрет-Пойнт. Кэти – ее дочь. Этот дом и тот, что справа, были построены Данемом для дочерей-близнецов, когда они обе вышли замуж в 1860 году. Бабушка – потомок одной из дочерей, Мэри Энн Данем. Ее сестра, Элизабет Мод, – владелица другого дома, но этот род прервался в 1954-м, когда ее дочери-близнецы, так и не выходившие замуж, умерли старыми девами. Именно тогда дедушка Шански купил дом. Кэти родилась в 1957-м, Джо – в 1956-м. Правда, между ними всего полгода разницы, поэтому они оказались в одном классе. Отец родился в марте, в День святого Иосифа, мать – в сентябре. На праздник святого Михаила и всех ангелов, – объяснила Эмили, выкладывая яйца на подогретую в духовке тарелку и добавляя колбаски. – Они были лучшими друзьями. Садись, Девлин, ешь! Потом, в выпускном классе, благодаря Джо наша школьная футбольная команда попала на первый чемпионат штата по футболу. Он был одним из тех типичных ведущих игроков, которых так часто показывали в голливудских фильмах сороковых годов. Кэти тоже была киношным персонажем: этакий симпатичный голубоглазый капитан команды чирлидеров. Все знали Джо и Кэти. И любили, начиная с соседей и заканчивая учителями. В городе устроили праздник, и все перепились, даже Кэти и Джо. Тогда-то они здорово повеселились на заднем сиденье машины. Утром оба поняли, что совершили ошибку, и решили поскорее обо всем забыть и по-прежнему оставаться лучшими друзьями. Джо утверждал, что они были крайне смущены случившимся.
Она положила яичницу с колбасками на свою тарелку и села рядом с Миком.
– Но тут вмешалась ты, – ухмыльнулся Девлин.
– Именно. Когда Кэти все поняла, пришлось рассказать Джо, а потом они во всем признались бабушкам. Дедушка Шански к тому времени умер, оставив бабушку вдовой с двумя сыновьями. Когда настал март, Кэти получила стипендию в Уэллесли, а Джо – в Принстоне. Без этих стипендий у них просто не было средств на обучение, а ведь оба мечтали о серьезной карьере. Поэтому Кэти скрыла свое положение, чтобы ее не вышибли из колледжа, и бабушки увезли детей в соседний город, где заставили пожениться гражданским браком, чтобы на мне не было клейма незаконнорожденной. После окончания школы и до начала занятий в колледже Кэти, как объявила ее мать, отправилась в большое турне по Европе. На самом же деле все это время она пребывала в приличном церковном приюте для согрешивших девушек, пока я не появилась на свет. Меня предполагали отдать на удочерение в порядочную католическую семью, но бабушки, впервые увидев внучку, дружно запротестовали и забрали ее к себе.
– А твои родители развелись? – допытывался Девлин.
– Гражданский брак был аннулирован на том основании, что невеста во время заключения брака не достигла положенного законом возраста. При этом никто не позаботился упомянуть о согласии родителей. И это позволило Кэти и Джо венчаться в церкви, когда они наконец выбрали себе спутников жизни. После Уэллесли Кэти закончила юридический факультет Йельского университета и вышла замуж за Картера Фелпса-четвертого. У нее двое детей: Феба и Картер-пятый. Джо стал доктором, педиатром. Женился на славной ирландочке Мэри Шаннон, и теперь у них трое сыновей: Джо, Фрэнк и Шон.
– Ты не называешь своих родителей мамой и папой, – заметил он.
– Я никогда не считала их таковыми, – пожала плечами Эмили. – Мы с матерью виделись только на Рождество, когда она, по настоянию бабушки О'Майли, приезжала домой. По-моему, в другое время она вообще забывала о моем существовании. Не пойми меня неправильно: Кэти хорошая женщина и прекрасная мать для Фебы и Картера, но я для нее – всего лишь досадное напоминание о давней ошибке. Конечно, до помолвки ей пришлось рассказать будущему мужу о своем маленьком грешке, поскольку оба знали, что Картер-четвертый собирается идти в большую политику. На пышной свадьбе меня открыто представляли всем гостям. Картер даже хотел, чтобы я разбрасывала на пути новобрачных розовые лепестки, но Кэти не позволила. В глазах окружающих я считаюсь отпрыском от юношеского неудачного брака, который был аннулирован. Мне нравятся Картер и дети, а Феба обожает мои книги. Кэти потрясена моей карьерой и успехами. Время от времени репортеры именуют меня падчерицей сенатора Фелпса из Виргинии. Но такое бывает нечасто. Предпочитаю быть собой.
– Я уже это понял, – кивнул он, потянувшись к сладкой булочке и щедро намазывая ее маслом. Так она – падчерица сенатора? Может, теперь его депортируют из страны за совращение девственной падчерицы Фелпса? – А твой отец?
– О, Джо – хороший парень. В детстве я видела его куда чаще, чем Кэти, но занятия медициной требовали много времени. Правда, он всегда помнил мой день рождения. Когда он женился, Мэри Шаннон хотела, чтобы я жила с ними, но бабушки наотрез отказались. Поэтому ей пришлось родить троих детей. Джо и Фрэнк уже старшеклассники, а Шон – в начальной школе. Меня всегда приглашают на праздники. Мэри Шаннон – чудесная женщина с широкой душой, и хотя бабушка Шански была немного обескуражена ее энтузиазмом, все же по достоинству ценила ее любящую натуру. Но теперь ты понимаешь, почему я никогда не называла их отцом и матерью. Да, они дали мне жизнь, но вовсе не были моими родителями. – Эмили встала: – Надеюсь, ты наконец наелся? Если съешь еще одну булочку, тебе станет плохо. Ты уже слопал четыре! – Она потянулась к его тарелке.