Джоанна Линдсей - Зимние костры
Бренна по-прежнему отводила глаза, но Элоиза не сдавалась:
— Если боишься чего-то, поговори со мной. Может, я сумею успокоить тебя, — поколебавшись, добавила она. — Моему сыну нетрудно угодить, он не требователен и не жесток. Может, ты даже полюбишь его и найдешь здесь счастье?
Бренна гордо вскинула голову, глаза сверкнули словно полированное серебро.
— Никогда! — прошипела она, удивив обеих женщин своим тоном и неожиданно прорезавшимся голосом. — Я ничего не страшусь, госпожа! Это вы должны дрожать от ужаса, ибо горько пожалеете о том дне, когда попытались сделать меня рабыней! Кровь потечет рекой, и не сомневайтесь, вашего драгоценного Гаррика ждет страшная смерть!
— Что она сказала? — допытывалась Ярмилла. Элоиза, вздохнув, покачала головой:
— Все еще полна горечи, но это долго не продлится. Скоро она узнает, что другого выхода, кроме как смириться, нет.
— Ну, а пока что с ней делать? Элоиза задумчиво оглядела Бренну, спокойно встретив вызывающий взгляд девушки:
— Будешь ли ты вести себя прилично, если получишь позволение передвигаться по комнате?
— Я не стану давать обещаний! — упрямо ответила Бренна, снова отворачиваясь.
— Неужели ты не можешь быть хоть немного рассудительнее?
Бренна больше не желала отвечать, и Элоиза, сдавшись, вышла из комнаты. Ярмилла, однако, осталась.
— Ну что ж, Бренна Кармахем, теперь, когда ее милость удалилась, нет необходимости освобождать тебя, по крайней мере до вечера, — бесстрастно объявила Ярмилла, не подозревая, что пленница понимает каждое слово. — Завтра велю давать тебе побольше еды, чтобы мясо на костях наросло, и выносить проветриваться — совсем как старую ветошь!
Смеясь над собственной шуткой, она пошла к выходу. Бренна с наслаждением убила бы эту ведьму, не будь руки стянуты проклятой веревкой. Какое лицемерное, злобное, ядовитое создание! Позднее, когда Бренну наконец освободят, она начнет строить планы побега. Только последние глупцы могли ей довериться!
Глава 9
Огромная галера викингов с ленивой грацией вошла во фьорд словно зловещий дракон с веслами вместо крыльев, спешивший домой. Мужчины хотели было разразиться приветственными криками, когда судно проплывало мимо дома Ансельма, однако Гаррик остановил их. Хотя солнце по-прежнему висело над горизонтом, подобно огромному огненному шару, но все же стояла глубокая ночь, и все крепко спали. Завтра будет достаточно времени, чтобы отпраздновать прибытие и встретиться со старыми друзьями. Сейчас же Гаррик хотел лишь поскорее добраться до дома и проспать остаток ночи в собственной, постели.
Мужчины тоже переночуют у Гаррика. Утром все разойдутся по домам и вернутся к тому времени, когда придет пора начать пиршество. Все измучились до предела, поскольку всего несколько часов назад пришлось бороться со штормом.
Двое решили остаться на корабле, стеречь груз, остальные последовали за Гарриком по узкой горной тропинке, захватив лишь самое необходимое. В доме было тихо и темно, поскольку погода была не такой уж холодной, чтобы оставлять на ночь зажженный костер. Солнечные лучи струились сквозь открытую дверь, позволяя пробираться по холлу, не натыкаясь на стулья и столы.
Гаррик без труда добрался до темной лестницы, поскольку прекрасно ориентировался в доме, где провел много времени с дедом. На втором этаже было четыре комнаты: его спальня — просторная хозяйская комната по одну сторону от лестницы, маленькая каморка для шитья — по другую, отделенная широким коридором комната для гостей, где стояли две большие кровати, и еще одна, принадлежавшая Ярмилле, его домоправительнице. В конце коридора была дверь на каменную лестницу, ведущую наружу. Летом она всегда была открыта для доступа теплого летнего воздуха, но Гаррик слишком мало бывал дома и редко наслаждался этим.
Открыв дверь, чтобы осветить коридор, Гаррик вернулся за Перрином и желающими провести ночь в комнате для гостей. Остальные переночуют в холле на скамейках: жесткие постели были им больше по вкусу.
Наконец он вошел в свою комнату. «Здесь будут стоять тахта без спинки, привезенная с востока, и два троноподобных стула, купленных в Хедебю», — подумал Гаррик. Пока же в комнате находились всего лишь громадная кровать, единственный стул и огромный сундук. Ни ковров, чтобы согревать холодный пол, если не считать старой медвежьей шкуры, ни занавесей, ни гобеленов на стенах. Но все появится, как только разгрузят корабль, ведь Гаррик не жалел никаких расходов, чтобы придать этой неуютной комнате некоторое подобие комфорта.
Тусклый свет из коридора почти не проникал в комнату. Гаррик подошел к противоположной двери, которая открывалась на небольшой каменный балкон и немного постоял, наслаждаясь прекрасным видом. Внизу во всем мрачном великолепии простирался фьорд. К западу синевой переливалась океанская гладь, на востоке вздымались фиолетово-серые вершины гор. Но самым ошеломляющим зрелищем был оранжевый огненный шар солнца, висевшего совсем низко над горизонтом.
Гаррик не помнил, сколько простоял, прежде чем вновь почувствовал усталость. Оставив балконную дверь открытой, так, что комната оказалась залитой светом, он подошел к кровати. На белом горностаевом покрывале, сделанном матерью из принесенных им шкур, лежала маленькая изящная фигурка спящей девушки, свернувшейся в комочек и выглядевшей совсем крохотной на огромной кровати.
Гаррик остановился как вкопанный. Длинные черные волосы незнакомки разметались по снежной белизне меха, скрывая ее лицо. Тело тоже казалось бесформенным под слишком просторной шерстяной сорочкой. Кто она и откуда взялась?
Однако Гаррик не испытывал особого любопытства, а всего лишь разозлился: подумать только, именно когда он больше всего нуждается в отдыхе, его постель занята невесть кем! Повернувшись, он почти выбежал из комнаты и направился прямо в спальню Ярмиллы, даже и не подумав постучать.
— Проснись же госпожа! — Он грубо тряхнул женщину за плечо.
Ярмилла открыла сонные глаза и тупо уставилась на высокого мужчину, нависшего над узкой кроватью. Лицо скрывал полумрак, но она мгновенно узнала нежданного гостя:
— Гаррик! Ты вернулся!
— Как видишь, — сухо бросил он, не пытаясь скрыть гнев. — Вижу, ты распоряжаешься здесь, словно хозяйка!
— Я… о чем это ты? — негодующе осведомилась она, натягивая вышитое покрывало до самой шеи. — В чем ты обвиняешь меня?
Брови Гаррика мрачно сошлись.
— По какому праву ты позволила гостье занять мою комнату, когда гостевая спальня пуста?!
— Гостья? — недоуменно переспросила Ярмилла, не сразу сообразив, о чем он говорит. — Нет, она не гостья. — Ярмилла рассмеялась.
