Сара Маклейн - Невеста желает знать
Последние шесть лет жизни Кросс провел, доказывая, что он не просто беспечный, изгнанный обществом мальчишка. Что он – не только титул и благородство рода. Не только право рождения. Больше, чем обстоятельства смерти брата. Больше того, что последовало потом.
И будь он проклят, если позволит Диггеру Найту возродить того мальчишку.
Только не теперь, когда он столько потрудился, чтобы отделаться от него.
Не теперь, когда он стольким пожертвовал.
Кросс скользнул взглядом по людям, толпившимся в казино. Несколько человек у бильярдных столов. Кто-то играл в экарте. Колесо рулетки вертелось разноцветным вихрем, ставки были огромными. Кросс стоял слишком далеко, чтобы увидеть, куда упал шарик, или слышать слова крупье, но видел разочарование на лицах мужчин, расстроенных проигрышем. И видел то, как расцветают надежды, заставляя игрока поддаться искушению поставить на новую цифру, а может, и на ту же самую, убеждая себя, что удача на его стороне.
«О, как мало они знают…»
Прямо под ним играли в двадцать одно. Карты были достаточно близко, чтобы видеть масть и достоинство. Восьмерка, тройка, десятка, пять. Дама. Двойка, шесть, шесть.
Ставки давно сделаны.
Крупье выложил следующие карты.
Король.
Перебор.
Валет.
Перебор.
Приняв решение, Кросс повернулся к партнерам:
– Я не позволю ему погубить мою сестру.
Борн понимающе кивнул:
– И не позволишь Темплу убить его. Тогда что? Женишься на его дочери?
Кросс покачал головой:
– Он угрожает тем, кто связан со мной. Я поставлю под угрозу то, что принадлежит ему.
– Девушку? – удивился Темпл.
– Девушка абсолютно ему безразлична. Я имел в виду клуб.
Борн оперся о кий:
– Клуб? Ты никогда не убедишь членов его клуба уйти. Разве что пригласишь их сюда.
– Этому не бывать, – отрезал Темпл.
– Я не хочу, чтобы они ушли навсегда, – пояснил Кросс. – Хотя бы на одну ночь. Нужно доказать, что его королевство существует только благодаря моей благосклонности. Что если мы всерьез вознамеримся, то уничтожим его.
Кросс вновь повернулся лицом к витражу:
– Меган приезжает через шесть дней. Нужно все успеть сделать до этого.
– Шесть дней? – повторил Темпл и ухмыльнулся, когда Кросс кивнул:
– Шесть дней. Двадцать девятое марта.
– Наша ставка выше, – присвистнул Борн.
– Столпотворение.
Слово повисло в темной комнате. Решение сложной задачи, которое не могло быть лучше, придумай его сам дьявол.
Столпотворение происходило каждый год двадцать девятого марта. Ночь, когда «Ангел» открывал двери для не-членов клуба. Приглашение открывало владельцу доступ в казино с заката до рассвета. Счастливчик мог окунуться в легендарный мир греха и порока, называвшийся «Падшим ангелом».
Каждый член клуба получал три приглашения на Столпотворение – три маленькие квадратные карточки, за каждую из которых те, кто жаждал вступить в клуб, готовы были заплатить тысячи фунтов. Доказать, что они достойны такой чести. Уверенные в том, что если они поставят достаточно много, то получат постоянное членство.
Что случалось крайне редко.
Гораздо чаще они покидали клуб с карманами, набитыми деньгами, и долго рассказывали о пережитом тем друзьям, которым не повезло побывать в клубе.
Кросс встретил взгляд Темпла:
– Каждый, кто играет в клубе Найта, жаждет получить доступ в «Ангел».
Борн согласно кивнул:
– Хороший план. Одна ночь без самых заядлых игроков докажет, что мы можем увести их, когда захотим.
– Сколько их? Человек тридцать?
– Скорее пятьдесят, – поправил Борн.
Кросс снова стал смотреть вниз, составляя план действий. Он спасет семью.
«На этот раз».
– Тебе нужно иметь своего человека в его клубе, чтобы определить, кому именно послать приглашение.
– У меня она есть, – рассеянно ответил Кросс.
– Ну конечно! – восхищенно воскликнул Темпл. – Твои женщины.
– Они не мои.
Он постарался, чтобы они не принадлежали ему. Ни одна и близко не могла считаться его женщиной.
– Не важно, – отмахнулся Борн. – Они тебя обожают.
– Скорее, обожают то, что я могу для них сделать.
– Могу себе представить, – сухо заметил Темпл.
– А твоя сестра? – спросил Борн. – Угроза сработает, только если она будет держаться подальше от него. И Данблейд тоже.
Кросс продолжал наблюдать за игроками, рассеянно вычисляя ставки. Сколько они обычно ставят, сколько остается в банке, когда они проигрывают. Какой суммой рискует банк, когда они выигрывают.
– Я поговорю с ней.
Последовало долгое молчание, понятое им верно. Сама мысль о том, что он поговорит с сестрой, с любым членом своей семьи, казалась удивительной.
Игнорируя шок партнеров, Кросс глянул в глаза Борну:
– Почему сегодня так мало людей?
– Бал по случаю помолвки сестер Марбери, – пояснил Борн. Шар с треском ударился о шар. – Насколько я понял, моя теща пригласила весь бомонд. Удивительно, что вы двое не получили приглашения.
– Леди Нидем помчалась бы за нюхательными солями, оскверни я ее порог своим присутствием, – рассмеялся Темпл.
– Ну, тут нет ничего особенного. Леди то и дело бегает за нюхательными солями. Вдвое чаще остальных дам.
Помолвка сестер Марбери. Помолвка Пиппы Марбери.
Угрызения совести с новой силой охватили Кросса. Возможно, стоило все рассказать Борну.
«Только не говорите Борну, пожалуйста», – пронеслась в мозгу мольба леди, и он сцепил зубы.
– Леди Филиппа выходит за Каслтона? – спросил он небрежно, чувствуя себя последним идиотом. Уверенным, что Борн видит его насквозь и поймет причину любопытства. И спросит…
– Ей были даны все возможности разорвать помолвку. Но девушка слишком благородна. – вздохнул Борн. – Он надоест ей через две недели.
Гораздо быстрее.
– Тебе следовало помешать этому. Черт! Нидему следовало помешать этому, – ответил Кросс. Богу известно, маркиз Нидем и Долби и раньше рвал помолвки. Почти уничтожил шансы на приличный брак пятерых дочерей, покончив с легендарной помолвкой несколько лет назад.
– Это я виноват, черт возьми. Следовало бы положить конец этому еще до того, как все началось, – с горечью и сожалением бросил Борн. – Я просил ее покончить с этим, и Пенелопа тоже. Мы оба клялись защитить ее. Черт, я бы сегодня же вечером нашел ей приличного жениха. Если бы это помогло. Но Пиппа наотрез отказалась разорвать помолвку.
«Я сделаю это, потому что согласилась и не терплю нечестности».
Кросс слышал слова, видел серьезные голубые глаза, когда она защищала свое намерение выйти за Каслтона, человека настолько ниже ее интеллектом, что было невозможно поверить, что будущая свадьба – не фарс.
