Екатерина Левина - Соловей для черного принца
— Черта лысого я о нем не слышал! — гогоча, воскликнул любитель охоты. — Какой только слушок не долетал до моих ушей…Ого-го! В его года и я был не лыком шит!
Разговор опасно накренился не в ту ее область, какую пристойно было бы обсуждать в присутствии леди, поэтому старшее поколение дам, как по команде, поджали губы и грозно воззрились на барона Олбана. Тому ничего не оставалось, как замолчать и искупить свою вину, пригласив на танец миссис Уолтер. Я крайне удивилась, увидев, как Эллен поднимается со стула и с извиняющей улыбкой, брошенной матери, идет в центр зала. Мысленно я зааплодировала ей!
Дамьян меня как будто не замечал, а вот мне стоило больших усилий оставаться равнодушной к его появлению и делать вид, что меня весьма увлекает беседа с мистером Мейном. Хотя, по чести сказать, мне и впрямь было интересно его послушать.
— Должен признаться, мистер Клифер захотел, чтобы его делами ведала наша фирма. И за последний год я имел удовольствие неоднократно оказывать ему услуги, что позволило мне хорошо изучить его деловые качества. Если по совести, то сейчас финансовые дела Китчестеров намного благополучнее, чем всего каких-то три-четыре года назад. Посмею заметить, что Китчестер во многом обязан способностям и умелой управе этого человека.
— Дамьян — душа и сердце замка, — заметила я.
— Мистер Клифер — человек честолюбивый и, несомненно, во много раз более способный управляющий, чем граф Китчестер. Граф понимает преимущества своего подопечного, потому полностью доверяет ему управление хозяйством. Однако, на мой взгляд, мистер Клифер сильно уязвлен из-за своей принадлежности к "нечистой" ветви рода. Он питал определенные надежды… полагаю, вам о них известно. И теперь, когда ситуация для него изменилась…
— Я понимаю, что вы хотите этим сказать, мистер Мейн. С тех пор, как я здесь поселилась, меня не устают предостерегать от него.
— Это мой долг, мисс Сноу. Когда придет время (я уповаю, что оно наступит не скоро), вам достанется в наследство совсем не нищенское хозяйство. И в большинстве своем это заслуга Дамьяна Клифера.
Может быть, он пытался донести до меня, что я вовсе не тот человек, кто, по его мнению, достоин управлять Китчестером? Извинившись, я отошла, чтобы проверить достаточно ли осталось закусок и напитков в прилегающей комнате. Возможно, следовало отправить Джудит за новыми подносами. У стола хозяйничал полковник Редлифф, уплетая сырную корзинку с треской и с шумом запивая из бокала. Он уже успел опустошить одну бутылку из выставленного арсенала, и его массивный нос налился бравурным багрянцем. Рядом с полковником, подбоченясь, стоял мистер Уолтер. С брезгливым выражением он наблюдал, как его сосед предается чревоугодию и, судя по сосредоточенным морщинам на лбу, пытался запечатлеть увиденное в поэтических строках. Заметив меня, он выпростал вперед руку и драматически воскликнул:
— Нет! Полнейшая безвкусица, белиберда, абракадабра не достойная величайшего гения! Но разве можно создавать шедевры в этом хаосе?!
Он развел руки. Мне почудилось, что на его визг сейчас сбегутся все гости.
— Хаос и бесчинства творятся в этом доме! Да…да, я сделаю это… я спущусь в подземелья, в тишину и покой вечности, и ни один возмутитель не помешает мне создать мой шедевр.
Вот, вот, что касается творящихся в доме бесчинств, то с этим я согласна. И вы, мистер Мэтью Уолтер один из тех, кто их творит. У него зашевелились губы — он вновь провалился в свое сочинительство и уже не обращал на меня внимания.
Дамьян так ни разу не подошел ко мне. Но утешало, по крайней мере, одно: Джессика также осталась без внимания любовника. В его поле зрения была мисс Тернер и только она весь вечер занимала его мысли. Почти оттеснив на задний план Артура Блэкни, он танцевал с Летти уже четвертый танец, а в перерывах развлекал ее беседой. Но не из того теста была слеплена мисс Тернер, чтобы отказаться от второго поклонника и довольствоваться одним. Временами она бросала на Артура такие пылкие взгляды, что тот озарялся поистине наигаднейшей улыбочкой.
Я старалась не смотреть на Дамьяна и держаться от него как можно дальше. Иначе я боялась, что мои глаза и лицо подведут меня. Я чувствовала, что решение излечиться от любви к нему трещало по швам. И даже воспоминание о его подлости не приносило должного эффекта.
Перед самым ужином он все же соизволил пригласить меня. Из чистого противоречия я хотела было отказаться, но так как за нами наблюдала Джессика, стоявшая неподалеку, мне пришлось уступить. Отчаявшись дождаться внимания Дамьяна, мисс Рассел не долго оставалась в одиночестве. Продемонстрировав полную неподвластность чарам Жаннин и вызвав в ней смертельное разочарование, мистер Мейн сосредоточил все свое участие на секретарше. Впрочем, на Джессику эти ухаживания оказывали такое же действие, как пчела на собачий нос.
Во время танца Дамьян вплотную притянул меня к себе. Сердце мое заколотилось. Его пальцы стали поглаживать мне спину мимолетными круговыми движениями, и, почувствовав их прикосновение, я невольно содрогнулась, чем выдала себя. Я была полна подозрений и не могла понять, откуда вдруг такая нежность после полнейшего равнодушия с оттенком презрения, которое он выказывал мне все последние дни, вплоть до настоящей минуты.
— Премило выглядишь, — сообщил он, ухмыляясь.
— Внук барона был намного красноречивее и назвал меня обворожительным ангелом, — медовым голосом вымолвила я, естественно, умолчав, что комплимент мистера Блэкни относился не только ко мне, но и к моим подругам.
— Разумеется, он увидел в тебе наследницу.
— Тогда вы с ним удивительно единодушны! — отчеканила я и тут же выпалила, — неужели я достойна комплиментов только в качестве наследницы?
Кружась в вальсе, мы приближались к арке, и когда поравнялись с ней, он еще крепче сжал мою талию и почти вынес меня из зала, увлекая вглубь коридора.
Я задохнулась.
— Что ты делаешь? Куда ты меня тащишь?
— Хочу ответить на той вопрос.
— И все же…
— Терпение, — почти пропел он. Дамьян завел меня под навес лестницы и темнота полностью укрыла нас от любопытных глаз. Факелы освещали арочный проход и сюда, вглубь коридора добирались только редкие отблески. Я набрала в грудь воздуха, чтобы возмутиться, но неожиданно его горячее дыхание опалило мои губы, и поцелуй остановил, готовый было вырваться протест.
Он целовал меня бешено, напористо, как тогда в библиотеке, но в то же время я ощущала нечто новое — сладостную мягкость, какой были наполнены его губы. Не было ненависти, не было отчаяния, владевших им в прошлый раз. Только безумный жар. Он распалял во мне чувства, которых я страшилась и которые, подобно взрыву, ошеломляли и выбивали из под ног землю.
