Плач богов (СИ) - Владон Евгения
- Меня беспокоит не твой чемоданчик, а Лилиан. Она ушла несколько минут назад на телеграф и пропала с концами.
- А я здесь при чём? Там сейчас, наверное, очередь.
Эвелин не удержалась и наконец-то повернула лицо к кузине. Нежданный приступ лёгкого веселья заскользил по губам предательской улыбкой. И Софи, и младшие сёстры Клеменс продолжали держать над своими высоко поднятыми головками раскрытые зонтики от солнца, при этом стоя в тени сводчатого козырька привокзального навеса. Что тут скажешь, привычка превыше всего.
- Именно! Боюсь даже представить насколько длинная и долгая. Только у меня нет никакого желания дожидаться её возвращения не известно сколько ещё времени. За нами прислали экипаж… - при этом с видом полного безразличия, Софи обернулась немного назад и в сторону, чтобы бросить поверх своего элегантно опущенного плечика скучающий взгляд на вместительную коляску-ландо с открытым верхом и широким запятком для багажа, стоявшую в паре ярдах за спинами трёх кузин. – Думаю, в любом случае придётся сделать две ходки до поместья и обратно. Слишком много вещей. И кому-то придётся здесь остаться.
- И, я так понимаю, этот кто-то случайно не я?
- Не обязательно. – улыбка Софи, пусть и мягкая, зато без капли располагающей искренности, как обычно не вызвала у Эвелин никакого ответного доверия. Захотелось отвернуться с показательным презрением ещё больше, чем до этого. – Вчетвером мы прекрасно поместимся на всех сиденьях, Джош может устроиться рядом с возницей, остаётся только Лилиан. А вот за ней и за остальным багажом, можно заехать по второму кругу, просто её нужно предупредить. А то вернётся, перепугается нашим исчезновением, поднимет тут всех на уши… Она итак тут дёрганная с самого утра.
Взгляд снова потянулся в сторону ландо, но не сколько из желания проверить правдивость слов кузины, а очередной вспышки будоражащего страха. Возможность вновь увидеть того грузчика, который переносил их багаж с парохода и ставшего впоследствии главным свидетелем её унижения, вызывала куда большую панику, чем мысль об очередной интриге от сестёр Клеменс. Неужели только поэтому сердце в груди Эвы так надрывно бухнуло о рёбра, вызвав новую волну обжигающей испарины практически по всему телу?
- Так ты поэтому ко мне подошла? – слава богу, гладиаторской фигуры молодого грузчика в зелёной косынке нигде поблизости не маячило. И всё равно, пришлось чуть повременить, перед тем как задать Софии собственный скептический вопрос более-менее равнодушным тоном.
Иногда такое случалось, редко, но случалось. Её отпускало. Вернее, после пережитого и, как правило, острейшего стресса, говорить становилось проще, с примесью колкого сарказма. Словно открывалось второе дыхание, либо реальность разрывала бонусный талончик на право быть собой.
- Хочешь отправить меня на телеграф для розыска Лили? – задачка для учащихся младших классов. Даже повеяло тоской от столь банальных попыток Софи, воспользоваться сироткой Эвой для достижения своих маленьких прихотей.
- Ну вот видишь, ты и сама всё прекрасно понимаешь без лишних пояснений. – юная интриганка продолжает ласково улыбаться, не отводя взгляда в сторону и абсолютно не стесняясь собственной наглости, особенно перед Эвелин.
Вообще, сложно представить себе смущённую Софи. Кажется, данная черта не свойственна её природе буквально с рождения. На самом деле, ей были несвойственны многие стороны человеческой натуры, а большая их часть так и вовсе являлась приобретённой с возрастом (а в последствии отточенной до совершенства) игрой бездушной актрисы. Если требовала ситуация и место, она могла сыграть кого угодно или любую, скопированную у других, живую эмоцию.
- Тебе же ничего не стоит это сделать, так ведь? Это ты у нас любительница долгих прогулок и прочих приключений. Уверена, тебе самой уже не терпится прогуляться по порту.
- Боюсь, если я начну гулять здесь в полном одиночестве, меня не так поймут.
- Ой, да ладно! – впервые Софи срывается до раздражённого фырканья. Эвелин ещё не понимает, почему и из-за чего. На вряд ли той принципиально отправлять к телеграфу именно Эву, захочет, пошлёт туда кого-нибудь из слуг. – Пройтись до любого здесь здания и обратно – едва ли потянет на социальное преступление. Я бы и сама прогулялась, но надела не подходящие для этого туфли, ещё собью каблуки или натру мозоли.
А вот последние фразы определённо были не из её репертуара. Чтобы София Клеменс оправдывала своё нежелание куда-то идти и что-то делать подобными объяснениями…
- Да хватит тебе уже, Эва! – в поддержку сестре, неожиданно выступила Валери, что тоже было той несвойственно. – У меня нет никакого желания торчать здесь бог весть сколько времени в бессмысленном ожидании возвращения Лилиан. Или ты решила здесь заночевать? Неужели так сложно сходить туда и обратно, чтобы уже через десять минут преспокойно ехать в усадьбу? Только не говори, что ты решила повредничать чисто из принципа, за недавнюю обиду?..
- Иногда одной вежливой просьбы бывает более, чем достаточно, Валери. А то создаётся ощущение, будто вы не имеете никакого представления, как и с кем нужно говорить.
- Ну если всё так просто, тогда, будь добра, - свой вполне приятный голосок подала и Клэр, решившись подключиться к всеобщему обсуждению третьим тыловым флангом. – Сходи в телеграфную и предупреди Лили, что мы уезжаем без неё. Тебе же это не будет стоить ровным счётом ничего.
- И мы нисколько не настаиваем, если ты не захочешь ехать вместе с нами. Можешь составить Лилиан компанию, мы не обидимся.
Вот теперь-то она точно не удивится, если узнает, что весь этот спектакль и был разыгран сёстрами Клеменс, дабы избавиться от нежелательного соседства с раздражающей их сироткой Эвой. Поэтому и готовы пойти на любые ухищрения, лишь бы вызвать в той собственное желание уйти отсюда как можно поскорей.
- Надеюсь, ваш телеграф находится не на другом конце порта?
- Да нет, что ты! – улыбка Софи всё так же восхитительна и насквозь фальшива. Разве что глазки вспыхнули каким-то болезненным блеском. – Ярдов пятнадцать-двадцать, максимум. – даже повернула голову, чтобы указать изящным движением подбородка в нужную сторону. – Его и отсюда прекрасно видно, серо-жёлтый дом, рядом с трубой портовой котельни, сразу за каретной площадкой.
…Всего несколько минут Эвелин кажется, что она идёт в сторону нужного здания вовсе не по указке своих кузин. Это ей самой не терпелось избавиться от их присутствия, поэтому-то она и ухватилась за представившийся шанс, как за редкую возможность сбежать от них, а не потому, что те добились своего, воплотив в жизнь свою общую задумку. Нервозность от недавнего с ними общения постепенно сходит на нет, пока девушка неспешно обходит чужие экипажи, наёмные кэбы и незнакомых ей людей разного классового статуса.
Подобные места, как и праздничные ярмарки, всегда стирали границы между людьми, если не во внешних отличиях, то хотя бы в правах передвижения по общественным территориям. И всё же, ты не мог слиться с данной толпой до конца. На тебя всё равно кто-то обращал внимание, кто-то определял твоё происхождение по фасону туалета и качеству тканей, по тому, как ты шла, как держала осанку, куда и на что смотрела. Всё равно ты выделялась и всё равно у многих на твой счёт возникало немало вопросов. Не удивительно, почему в такие моменты хотелось натянуть на лицо хотя бы тонкую сеточку вуали. Мнимая защита от слишком любопытных глаз? Ещё и послеполуденная жара с очень ярким солнцем. Чувствуешь себя дефектным камешком посреди голого ковра выжженной южным светилом пустыни. Чёрной точкой на жемчужных крупицах белого песка.
Спешить не хочется, но окружение вынуждает.
Кольцевая площадь вокзала кое-где ограждена чёрным забором из кованного чугуна, промежена небольшими зазорами в нескольких местах, чаще в виде ворот, дверей-калиток или обычных арок. Здесь очень много металлического и деревянного штакетника, порой даже слишком высокого, схожего со стенами эдакого лабиринта, выполняющего роль разграничителя территориальных зон порта. Хорошо, что телеграф оказался ближайшей к вокзальному зданию пристройкой. Чем ближе Эвелин к нему подходила, тем меньше её тянуло за примыкающие границы полускрытых владений портового царства Гранд-Льюиса. Уж там-то явно не встретишь представителей знатного сословья и едва ли рискнёшь прогуляться в гордом одиночестве с этюдником наперевес.
