Виктория Холт - Трудное счастье
Он обратил наше внимание на один из самых красивых витражей.
— Он выполнен в 1792 году в память о Ловелле Пендоррик. Это самый уникальный витраж из тех, которые я когда-либо видел.
— В северной галерее дома висит портрет Ловеллы, — напомнил мне Рок.
— Это та женщина, что умерла совсем молодой?
— Да, — ответил викарий. — Она скончалась при родах. Ловелле было всего восемнадцать лет. Местные жители называют ее первой новобрачной Пендорриков.
— Первой? Но, должно быть, и до этого у Пендорриков было немало жен?
Викарий невидящим взором уставился в окно.
— Вы правы, конечно. Просто здесь принято так называть эту женщину. В Корнуолле вообще множество довольно странных на первый взгляд и непонятных обычаев. — Викарий помолчал. — А вот еще один своеобразный памятник члену рода Пендорриков. Этот витраж сделан в память о национальном герое, друге и соратнике Джонатана Трелони. Я имею в виду того самого Трелони, который восстал против короля и о котором поется в песне «Казнить ли Трелони?»
Показав нам всю церковь и снова повторив приглашение своей жены выпить кофе, викарий наконец решил оставить нас одних, напоследок сказав, что будет с нетерпением ждать новой встречи со мной и что он счастлив возможностью познакомить меня с историей Корнуолла. Мне показалось, что по его лицу пробежала легкая тень беспокойства, когда на прощание он сказал:
— Не следует всерьез воспринимать все эти старинные предания, миссис Пендоррик. Они интересны лишь как любопытные свидетельства прошлого Корнуолла, и не больше…
Когда мы вышли из церкви, Рок облегченно вздохнул.
— Когда он садится на своего любимого конька, то становится почти несносным. Я уж было решил, что его лекция продлится до бесконечности и мы никогда не сможем избавиться от него. — Он взглянул на часы. — У нас осталось не так много времени. Но если мы поторопимся, то сможем еще взглянуть на старинное кладбище. Некоторые надгробья там довольно интересны.
Мы пошли между могилами. Надписи на некоторых из них почернели и почти стерлись от времени.
— Когда мы с Морвенной были детьми, то часто приходили сюда и читали их, — сказал Рок с улыбкой.
Споткнувшись, я неожиданно упала на одно из заросших травой надгробий.
Рок помог мне подняться.
— С тобой все в порядке, дорогая? Сильно ушиблась?
— Все нормально, спасибо. Расстроенная, я взглянула на свои ноги.
— У меня поехал чулок, а больше, кажется, ничего.
— Ты уверена? — его глаза светились таким участием, что при виде этого я снова повеселела, мгновенно позабыв все сомнения, еще недавно так мучившие меня. Я заверила Рока, что волноваться не из-за чего.
— Корнуэльцы сочли бы, что это падение — дурное предзнаменование, — неожиданно сказал Рок.
— Какое именно?
— Не знаю. Но сам факт падения на могилу… Местные жители непременно увидели бы в этом какое-нибудь значение. Особенно если учесть тот факт, что это твое первое посещение кладбища.
— Должно быть, этим людям очень трудно жить на свете, — принялась размышлять я вслух. — Если во всем видеть только одни предзнаменования, то не остается никаких шансов для исполнения своих собственных желаний и для реализации своих возможностей.
— А ты, конечно, абсолютно уверена в том, что сама, а не звезды на небе, распоряжаешься своей судьбой?
— Думаю, что да. А ты, Рок? Наклонившись, он вдруг поцеловал мне руку.
— Как и всегда, мы с тобой едины в убеждениях. Оглядевшись вокруг. Рок сказал:
— А вон там находится наш семейный склеп.
— Я хочу увидеть его.
Мы подошли к тому месту, которое он указал. На этот раз я старалась передвигаться осторожно. Это был затейливо украшенный позолотой небольшой мавзолей. Три ступеньки вели вниз, к входу в него.
— Здесь покоятся останки многочисленных Пендорриков, — объяснил мне Рок.
— По-моему, сегодня с меня достаточно упоминаний о смерти, — невольно вырвалось у меня.
Нежно обняв меня, он снова поцеловал мою руку. Затем спустился по ступенькам и слегка подергал за ручку двери. На одном из столбиков ограды я заметила свежий лавровый венок и, подойдя поближе, принялась внимательно разглядывать его. К венку была прикреплена красивая ленточка с надписью «Барбарине». Я ничего не сказала Року о венке, а он, казалось, даже не заметил его. Не знаю почему, но мне вдруг захотелось побыстрее уйти из этого мрачного места куда-нибудь поближе к морю и солнцу.
Обедали мы в одной из небольших столовых в северной части дома. Морвенна и Чарльз изо всех сил старались, чтобы мне понравилось в Пендоррике. Девочки и Рэйчел Бектив тоже обедали с нами. Ловелла болтала без умолку, Хайсон же не проронила ни единого слова. Рэйчел вела себя так, словно она и впрямь была членом семьи. Она отчитывала Ловеллу за чрезмерную словоохотливость и, казалось, решила быть дружелюбной по отношению ко мне. Я даже устыдилась своей неприязни к ней.
После обеда Рок с Чарльзом принялись за дела, а я отправилась к себе за книгой. Мне захотелось посидеть в саду, под одной из чудесных пальм, о чем я мечтала с момента приезда сюда.
С книгой в руках я отправилась во внутренний двор. Под деревом было удивительно прохладно.
Я любовалась окружающей меня красотой. Все вокруг было в цвету. Даже воздух здесь, и тот был напоен запахом лаванды. В пруду мелькали золотые плавники рыбок.
Открыв книгу, я попробовала было читать, но мысль о многочисленных окнах не давала мне покоя, и я постоянно поднимала на них свой взгляд. Ерунда, кому нужно следить за тобой, мысленно урезонивала я себя. Даже если кому-то и взбредет в голову такая сумасбродная идея, то в конце концов, что в этом такого? Мои опасения просто смешны.
Неожиданно чьи-то руки закрыли мне глаза. Слегка растерявшись, я довольно резко спросила:
— Кто здесь?
Закрывавшие мои глаза руки явно были детскими. Сзади кто-то довольно хмыкнул:
— Попробуй угадать.
— Это ты, Ловелла?
Руки освободили мое лицо. Девочка весело запрыгала передо мной.
— А я умею стоять на голове, — объявила она. — А ты не умеешь.
Она тут же продемонстрировала свои способности. Ее длинные, тонкие ноги опасно задрыгались совсем близко от берега пруда.
— Хорошо-хорошо, — поспешно ответила я. — Вижу, что ты и впрямь это умеешь.
Сделав сальто, Ловелла улыбнулась мне. Ее лицо слегка порозовело от усердия.
— А как ты угадала, что я Ловелла? — спросила девочка.
— А кто еще это мог быть?
— Например, Хайсон.
— Я с самого начала была просто уверена, что это ты, Ловелла.
— Потому, что Хайсон так себя не ведет, верно?
— Думаю, что твоя сестра просто немного стеснительна.
