Элизабет Хойт - В объятиях графа
Доктор Биллингс в белом завитом парике стоял снаружи.
– Добрый день вам, миссис Рен, миссис Рен.
– И вам, доктор Биллингс, – ответила матушка Рен за них обеих.
Анна повела доктора в свою комнату.
Доктору Биллингсу пришлось нагнуть голову, чтобы войти в спальню. Он был высоким, слегка сутулым худощавым джентльменом. Кончик его тонкого носа всегда оставался розовым, даже летом.
– Так, что мы здесь имеем?
– Эту женщину я нашла в бедственном положении, доктор Биллингс, – сказала Анна. – Не могли бы вы посмотреть – может, она больна или ранена?
Он откашлялся.
– Если вы оставите меня наедине с этой особой, миссис Рен, я попытаюсь обследовать ее.
Конечно, Джон и Том рассказали доктору Биллингсу, какого рода женщину они нашли.
– Пожалуй, я лучше останусь, если вы не возражаете, доктор Биллингс, – сказала Анна.
Доктор, очевидно, все-таки возражал, но не смог придумать причины, по которой Анне следовало бы выйти из комнаты. Несмотря на свое мнение о пациентке, доктор Биллингс был тщателен и аккуратен в обследовании. Он заглянул ей в горло и попросил Анну отвернуться, чтобы он мог тщательно исследовать грудь больной.
Затем он поправил на ней одеяла и вздохнул:
– Я думаю, нам лучше обсудить это внизу.
– Конечно.
Анна прошла первой из комнаты и вниз по лестнице, по пути попросив Фэнни принести чай в гостиную. Затем она указала доктору на единственное кресло и села напротив него на край крошечного диванчика, крепко зажав руки между коленями. «Может, женщина умирает?»
– Она очень больна, – начал доктор Биллингс.
Анна наклонилась вперед:
– Да?
Доктор избегал ее взгляда.
– У нее высокая температура, возможно, из-за инфекции легких. Ей следует какое-то время соблюдать постельный режим, чтобы выздороветь.
Он помедлил и затем, заметив тревогу в лице Анны, сказал:
– О, ничего страшного, уверяю вас, миссис Рен. Она поправится. Ей только нужно время, чтобы вылечиться.
– Вы меня успокоили. – Анна улыбнулась. – Я думала, судя по вашему поведению, что болезнь смертельная.
– Нет, в самом деле, нет.
– Слава богу.
Доктор Биллингс потер пальцем свой тонкий нос.
– Я пришлю кого-нибудь сразу же, как только доберусь домой. Ее, конечно, нужно отправить в богадельню для лечения.
Анна нахмурилась:
– Но я думала, вы понимаете, доктор Биллингс. Мы хотим ухаживать за ней здесь, в доме.
Красное пятно расплылось по лицу доктора.
– Нонсенс. Это… Это совершенно неуместно для вас и пожилой миссис Рен – ухаживать за женщиной такого сорта.
Она сжала зубы.
– Я обсудила это со своей свекровью, и мы вдвоем намерены ухаживать за леди в нашем доме.
Лицо доктора Биллингса стало теперь совершенно красным.
– Это не обсуждается.
– Доктор…
Но доктор Биллингс прервал ее:
– Она проститутка!
Анна забыла, что собиралась сказать, и закрыла рот. Она пристально посмотрела на доктора и увидела истину в его поведении: именно так реагировало бы большинство жителей Литтл-Бэттлфорда.
Она сделала глубокий вдох.
– Мы решили ухаживать за женщиной. Ее профессия не изменяет этого факта.
– Будьте же благоразумны, миссис Рен, – проворчал доктор. – Вы не должны ухаживать за этим существом.
– Ее болезнь не заразна, разве не так?
– Нет-нет, возможно, уже нет, – согласился он.
– Итак, значит, нет никакой причины, почему бы мы не могли ухаживать за ней. – Анна непреклонно улыбнулась.
Фэнни улучила момент, чтобы принести чай. Анна налила чай доктору и себе, пытаясь держаться как можно более невозмутимо. Она не привыкла спорить с джентльменами и обнаружила, что самое трудное заключалось в том, чтобы оставаться твердой и не извиняться. Ей было довольно неприятно осознавать, что доктор не согласен с ее решением, что он фактически не одобрял ее. В то же время она не могла подавить тайное возбуждение. Как восхитительно откровенно высказывать свое мнение, не заботясь о мнении мужчины! В действительности ей следовало испытывать стыд при этой мысли, но она не могла заставить себя сожалеть о сделанном. Никак не могла.
Они пили чай в напряженной тишине; добрый доктор, похоже, оставил попытки изменить ее решение. Допив чай, доктор Биллингс достал из своей сумки маленькую коричневую бутылочку и вручил ее Анне с инструкцией по применению лекарства. Затем доктор надел шляпу и несколько раз обмотал вокруг шеи толстый шарф лавандового цвета.
Он остановился у парадной двери, когда Анна провожала его.
– Если вы все же измените свое мнение, миссис Рен, пожалуйста, зайдите ко мне, я найду подходящее место для этой женщины.
– Благодарю вас, – пробормотала она. Закрыв дверь за доктором, Анна устало прислонилась к стене.
Матушка Рен вышла в коридор и изучающе посмотрела на нее:
– Что с ней, моя дорогая?
– Высокая температура и инфекция легких. – Анна со вздохом опустила плечи. – Возможно, будет лучше, если вы с Фэнни побудете у друзей, пока все не закончится.
Матушка Рен подняла брови:
– Кто же будет ухаживать за ней в течение дня, пока ты в Рейвенхилле?
Анна уставилась на нее в растерянности:
– Я забыла об этом.
Матушка Рен покачала головой:
– Неужели действительно необходимо создавать столько проблем, моя дорогая?
– Я сожалею.
Анна опустила вниз глаза и заметила пятно от травы на своих юбках. «Оно не выведется, травяные пятна никогда не отстирываются».
– Я не хотела втягивать тебя в свои проблемы.
– Тогда почему бы не воспользоваться предложением доктора? Ведь легче делать то, чего люди ожидают от тебя, Анна.
– Это, может быть, и легче, но это не обязательно правильно, матушка. Ты, конечно же, понимаешь меня? – Она умоляюще посмотрела на свою свекровь, пытаясь найти слова, чтобы объяснить. Ее действия имели ясный смысл, когда она смотрела на бледное лицо женщины в канаве. Теперь, когда матушка Рен терпеливо ожидала ее ответа, обосновать свой поступок было гораздо труднее. – Я всегда делала то, чего от меня ожидали, не так ли? Было это правильно или нет.
Пожилая женщина нахмурилась:
– Но ты никогда не делала ничего предосудительного…
– Но смысл не в этом, да? – Анна прикусила губу и, к своему ужасу, обнаружила, что вот-вот расплачется. – Если я никогда не выходила за рамки роли, которую мне навязали с рождения, я никогда не испытывала себя. Думаю, я слишком боялась мнения других людей. Я была трусихой. Если эта женщина действительно нуждается во мне, почему не помочь ей – ради нее и ради меня?
– Могу сказать только, что этот путь приведет тебя ко многим печалям. – Матушка Рен снова покачала годовой и вздохнула.
