Джо Гудмэн - От всего сердца
— И еще корсаж, Сэм. Спроси Айвори, нет ли у нее корсажа.
Добившись своего, Беркли вновь начала обихаживать лошадей.
Сэм снял шляпу и почесал лысеющую макушку.
— Вы уверены, что я тот, кого стоит посылать с таким заданием, мистер Джейнуэй? Может, кто-нибудь другой… — он бросил многозначительный взгляд на Беркли, — получше моего разбирается в женских секретах? Я ничего об этом не знаю. Отправьте мальчишку. По крайней мере мисс Эд-варде не бросит в него тряпки.
— Во-первых, не Эдвардс, а Дюпре. Во-вторых, Айвори вышвырнет его на улицу.
— Из-за того, что он так молод?
— Из-за того, что от него несет рыбой.
Сэму пришлось признать, что хозяин прав. От мальчишки и вправду несло рыбой.
— Но сначала, — продолжал Грей, — поручи кому-нибудь снять палатку и перенести сюда мое имущество.
— Вы перебираетесь в «Феникс», мистер Джейнуэй? — изумился Сэм. — Прошу прощения, но ведь вы говорили, что подождете до окончания строительства.
— Я передумал. — Как хозяин «Феникса», Грей считал, что дальнейших разъяснений не требуется.
— Но ведь мебель еще не привезли, в ваших комнатах пусто…
— Последние десять недель я провел в палатке. Полагай, мне как-нибудь удастся перенести тяготы существования за каменными стенами.
— Слушаюсь, сэр.
Увидев, что Сэм замешкался, Грей добавил:
— У меня все. Можешь идти. Да, кстати, захвати вот это. — Он сунул руку во внутренний карман куртки, вынул из серебряного зажима для банкнот какой-то документ и протянул его Сэму. — Отдай Айвори. Она знает, что эта бумага столь же надежна, как золотой песок. Я выкуплю ее позже. И передай Айвори мои наилучшие пожелания.
Сэм Хартфорд спустился с деревянного тротуара и зашагал по площади. Грей посмотрел ему вслед.
— Оставь лошадей, — сказал он Беркли. — О них позаботится кто-нибудь из рабочих, после того как будут разгружены зеркала.
Только теперь Беркли сообразила: ей поручили чистить лошадей только для того, чтобы занять ее и держать под присмотром. Она шлепнула тряпку на привязной столбик.
— Я не войду туда с вами.
— Да ну? — Упрямство Беркли ничуть не обеспокоило Грея, но возбудило в нем любопытство. — Я счел твою просьбу достать корсаж знаком согласия.
— Моя просьба? Вы решили, что я прошу корсаж для себя?
— Разве нет?
— Я лишь заметила, что в вашем списке одежды не хватает важного предмета. Гардероб настоящей леди был бы неполон без корсажа.
— Настоящей леди, но не твой?
— Я не предполагала, что вы говорите о моем гардеробе. Грей, словно зачарованный, следил, как оживляется лицо Беркли. Ее зеленые глаза сверкали, подбородок приподнялся. Брови исчезли под полями ее шляпы, а сердито выпяченные губы, которыми она сдула в сторону прядь волос, явно выказывали раздражение.
— А ты не подумала, что тебе понадобится более удобная одежда?
— В каком смысле? — с вызовом бросила Беркли. — Я и сама себя об этом спрашиваю, мистер Джейнуэй. Мне очень хорошо и в этих тряпках, хотя они и воняют рыбой. — Она принюхалась. — И лошадиным потом.
Грей безотчетно отметил два обстоятельства: пронзительный голос Беркли и странные взгляды, которые бросали на нее рабочие. Чуть наклонив голову, он спокойно и убедительно проговорил:
— Если вы не собирались входить, зачем вообще сюда приехали, мисс Шоу?
— Я не знала, что вы хотите сделать меня своей шлюхой, господин Джейнуэй.
Грей вскинул голову. На его щеках заходили желваки. Звучному голосу Беркли позавидовал бы любой королевский глашатай. Прохожие на противоположной стороне Портсмут-сквер остановились, глазея на нее. Уже к нынешнему вечеру друзья, знакомые и недруги Грея узнают о его дурных сексуальных наклонностях.
— У вас нет выбора, — отрезал он.
Не успела Беркли сообразить, что намерен сделать Грей, он отшвырнул кошку и схватил девушку за макушку. Нет, Грей отнюдь не собирался благословлять ее. Он сорвал с Беркли шляпу, и по ее спине и плечам хлынул водопад волос. Ветер подхватил их, как вымпел, и они полыхнули в солнечном свете длинным шелковистым пламенем цвета спелой кукурузы.
Ошеломленный Грей замер. Он предполагал, что обнаружит под шляпой доказательства принадлежности Беркли к слабому полу, но этот поток бледного золота и платины превзошел самые смелые его ожидания. Смяв в кулаке шляпу, Грей сгреб свободной рукой волосы девушки, обмотал их вокруг ее шеи и толкнул ее к входу в отель.
Распахнув большую красную дверь «Феникса», Беркли подняла голову.
— Что это? — спросила она, остановившись под лесами. Грей подтолкнул ее вперед:
— Это Рея. Мать Зевса.
— Этой фигуре место на носу корабля.
— Там она и была. Это носовое украшение судна. — Грей вновь подтолкнул Беркли, и на сей раз, она подчинилась. — Но теперь Рея принадлежит «Фениксу».
Беркли вошла в огромный вестибюль игорного дома и, услышав, как за ее спиной захлопнулась дверь, высвободилась из рук Грея. Выпустив кошку, она следила за тем, как животное ищет добычу среди штабелей ящиков, обрезков досок и мебели, покрытой большими полотнищами муслина. Почти во всю длину вестибюля вытянулась стойка бара красного дерева с искусной резьбой. Беркли поняла, что ее поставили недавно, потому что на стойке в отличие от пола не было пыли. Натертая до блеска подставка для ног сверкала даже при скудном освещении.
Под полотнищами муслина угадывались очертания мебели. Беркли узнала карточные столики по столешницам, напоминающим по форме фасоль. Это позволяло крупье, стоя у одного края, легко раздавать карты игрокам, сидящим полукругом у противоположного конца стола. Кресел хватило бы для сотни игроков, а пространство зала вместило бы еще две сотни. Стоя боком к бару, поставив ногу на подставку и опершись локтем о стойку, добрых пятьдесят человек могли часами поглощать напитки и не испытывать при этом неудобств от тесноты.
Беркли указала на недостроенную стену позади бара;
— Зеркала повесят здесь? Грей кивнул:
— Да. Большую часть.
— Но над кроватями их не будет?
— Нет. — Грей вернул Беркли шляпу.
— Вы просто позволяете людям думать так, — сказала она, поразмыслив над его словами.
Грей пожал плечами и указал на широкую лестницу в дальнем конце зала.
— Так будет лучше для дела. Идемте. Я отведу вас туда, где вы сможете избавиться от этой одежды.
— Если вам все равно, я предпочла бы выстирать, ее сама. — Уловив озадаченный взгляд Грея, Беркли пояснила:
— Я уже стирала одежду. В бухте. Не такое уж сложное дело.
Грей бросил взгляд на ступени. Их было много. Изгиб лестницы создавал впечатление торжественной элегантности. Грей сам составил ее чертеж, но теперь сожалел об этом. Ему совсем не улыбалось тащить по всем этим ступеням Беркли Шоу. Она наверняка будет брыкаться и отбиваться, из-за чего они оба свалятся с лестницы и отправятся в лучший мир.
