Филиппа Карр - Песня сирены
Он тоже встал и раскланялся. Выйдя из столовой в холл, я взяла со стола свечу и направилась к себе, но на лестнице столкнулась с женой хозяина и служанкой. Они несли наверх еду, очевидно, для гостей. Я поняла, что этот Джон Филд приходил в столовую только для того, чтобы извиниться передо мной.
Я вернулась в свою каморку и, увидев в замочной скважине ключ, обрадовалась так, как радуются неожиданной находке, а повернув ключ, почувствовала себя в полной безопасности.
В каморке было душно Я подошла к оконцу и обнаружила, что его можно открыть. Тогда я распахнула его, и дышать стало намного легче.
Я села на табурет. Было около десяти часов вечера. Мне предстояло провести еще несколько часов в этой каморке в ожидании рассвета.
Внезапный порыв ветра из оконца задул свечу. Я вздохнула с досадой, но поленилась зажечь ее снова. С неба светила половина луны, ночь была довольно ясной. Мои глаза начали привыкать к темноте, и я, к своему удивлению, обнаружила ярко освещенную щель в стене. Я решила обследовать ее.
«Должно быть, в этом месте когда-то была дверь, которую потом заколотили», — подумала я и убедилась, что, действительно, так оно и есть. Дверь забили досками, но очень неряшливо. Моя каморка, по всей вероятности, служила когда-то гардеробной или чем-то в этом роде и сообщалась через дверь с соседней комнатой. Кому-то пришло в голову разделить комнаты совсем, и меньшую из них предоставить служанке.
Сбоку у двери осталась незаделанной щель. Я заметила ее только потому, что сидела в темноте, а в соседней комнате горела свеча. Разглядывая щель, я услышала смутный гул голосов. Сначала я подумала, что он доносится из коридора, но потом поняла, что голоса пробиваются ко мне через щель в стене.
В соседней комнате Джон Филд с его людьми бурно обсуждал какой-то важный вопрос. Я удивилась, ведь сейчас они должны были сидеть за столом и есть жареного поросенка, которого жена хозяина со служанкой незадолго до того принесли им наверх.
Неожиданно я услышала, как кто-то произнес мое имя. Я насторожилась и приложила ухо к щели.
Я узнала голос Джона Филда.
— Карлотта Мэйн… наследница… из рода Эверсли… Надо же такому случиться, чтобы она этой ночью оказалась здесь…
Снова гул голосов.
— Я чуть не убил хозяина. Я ведь ясно сказал ему: нас никто не должен беспокоить…
— Стоит ли так опасаться девушки?..
— Я же сказал: она из рода Эверсли…
— Ты с ней разговаривал?
— А как же! — Он засмеялся. — Такая красотка, и знает себе цену!
— Похоже, она тебе приглянулась? Не так ли, Хессенфилд?
«Хессенфилд?»— подумала я. А он сказал, что его зовут Джон Филд. Значит, он никакой не Джон, и они не просто перевозят тяжело больного к врачу — зачем же шесть человек для такого дела? Ну, пусть это были бы слуги, а ведь, если судить по разговору, на то не похоже.
Я снова услышала его голос:
— Наверняка она — страстная красотка…
— Сейчас не время обсуждать ее достоинства, — сказал кто-то из них.
— Не надо о ней напоминать, — отозвался мнимый Филд. — Юная леди не причинит нам никаких хлопот, на рассвете она уезжает.
— Ты считаешь, что ведешь себя разумно?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты возник перед ней Да еще говорил с ней.;
— Мне требовалось извиниться…
— Ты, конечно, джентльмен. А что, если она тебя узнает?
— Это исключено, мы никогда не встречались.
— Она может описать тебя, кому нужно.. — Это уже не страшно: через несколько дней мы отплываем. Брось нервничать, Даррелл, а теперь… предлагаю всем пойти поесть.
Было слышно, как закрылась дверь, затем стало тихо. Должно быть, они сели в другой комнате на стул, чтобы заняться жареным поросенком.
Я зажгла свечу и села на стул.
Происходили какие-то странные события, и я оказалась вовлеченной в них. Мне было неприятно сознавать, что мое присутствие в гостинице так встревожило этих людей. Чего опасался тот джентльмен, который сказал, что я могу опознать человека, назвавшегося Джоном Филдом? Настоящее имя которого было Хессенфилд? Зачем понадобилось ему называться ложным именем? Что они скрывают?
Мне предстояло провести здесь долгую ночь, и было похоже на то, что мне не удастся уснуть.
Я сняла с себя верхнюю одежду, раздеться полностью я не могла, потому как вся одежда осталась в, седельных вьюках.
Я легла на койку, задула свечу, повернулась к стене, в которой была щель, и лежала так долго, не смыкая глаз.
Вероятно, было уже за полночь, когда я увидела мерцание света. Я подошла к стене и приставила ухо к щели. Никакого разговора я не услышала. Очевидно, в комнате находился кто-то один. Через некоторое время свет погас.
Ночь я провела в беспокойной полудреме и, как только на небе появились первые полоски света, стала готовиться к отъезду. Я расплатилась с хозяином гостиницы за услуги накануне вечером и предупредила его, что могу уехать очень рано. Он оставил мне на столике бутыль с пивом, хлеб и бекон, а также кувшин с водой. Я умылась, стараясь не шуметь, и принялась за еду. И тут я услышала шум в коридоре: мои соседи тоже проснулись.
Я выглянула в окно и увидела, что один из них направляется к конюшне Проскрипели ступени лестницы.
Я собралась уходить, открыла дверь и выглянула в коридор. Там никого не было, но я услышала, как кто-то тяжело дышит и стонет. Я пошла по коридору. Одна из дверей была приоткрыта, это оттуда доносились стоны. Я открыла дверь и заглянула в комнату — Чем я могу помочь? — спросила я.
Впоследствии мне часто приходила в голову мысль о том, как сильно зависит наша жизнь от случайностей. Все, что произошло со мной затем, могло бы не случиться, если бы я осталась в своей комнатушке и дождалась, когда джентльмены уедут. Но любопытство толкнуло меня на фатальный шаг: я вошла в комнату На кровати лежал мужчина. Его лицо было мертвенно-бледным, а одежда — в крови. Широко открытые глаза казались остекленевшими. Он выглядел совсем не таким, каким я видела его в последний раз, но я узнала его.
Я подбежала к постели.
— Генерал Лангдон! — сказала я. — Почему вы здесь? . Я почувствовала, что кто-то вошел в комнату, и обернулась. Это был не тот, кто называл себя Джоном Филдом, но один из этой компании.
Он смотрел на меня с испугом, выдернув свою шпагу из-под камзола, и я подумала, что он сейчас Проткнет меня насквозь. Но тут появился Джон Филд.
— Стой! — крикнул он. — Что ты делаешь, дурак? Он выбил шпагу из его руки, и она со звоном заскользила по полу.
— Она его знает! — сказал тот, кого обозвали дураком. — Ее надо убить!
— Не спеши, — сказал Джон Филд-Хессенфилд, и мне стало ясно, что он у них главный. — Убить ее здесь? Ты с ума сошел: за нами устроят погоню.
