Селеста Брэдли - Невеста скандального шпиона
— На что вы смотрите? — требовательно спросила она, затем опустила взгляд вниз. Быстро запахнувшись, она нахмурившись посмотрела на него. Ее подбородок взлетел вверх.
— Сейчас я собираюсь одеться, — величественно заявила она, почти совсем не запинаясь. Но ее румянец выдавал фальшивость ее поведения.
С этим, Вилла прошагала через комнату к ширме, стоящей в углу. Она ни разу не оглянулась на Натаниэля, стоящего в круге утреннего солнечного света и улыбавшегося в первый раз за очень долгое время.
Дорога значительно расширилась после Дерритона, и на своем пути они проехали через множество интересно выглядящих деревень, но в настоящий момент вид состоял всего лишь из полей с каменными оградами и овец.
Так как в этом не было ничего из того, что Вилла не видела бы каждый день в своей жизни, она откашлялась и попыталась еще раз поговорить со своим мужем.
— Если вам неловко из-за того, что прошлой ночью вы были не способны уложить меня в постель, можете успокоиться — этой ночью я готова попробовать снова, — вежливо предложила она.
И так как она слышала, что мужчины очень чувствительны по этому поводу, добавила:
— Не то что бы я тороплюсь, или что-то другое. Я вообще не настаиваю.
Ничего. Ни кивка, ни слова.
— Я уверена, что когда вам станет лучше, у вас не будет трудностей с выполнением ваших обязанностей.
Снова нет ответа. Так не пойдет. Она сделала глубокий вдох и усилила громкость своего голоса. У нее был замечательно сильный голос, так как часто было необходимо, чтобы ее было слышно в шуме пивной.
— Я прошу прощения за то, что отвлекаю вас от созерцания пыли на дороге, но я должна знать. Это действительно очень важно, то, что вы дееспособны, знаете ли. Вы способны исполнить свой супружеский долг или нет?
Вот. Он должен был это услышать. Люди на целые мили вокруг должны были услышать это.
Натаниэль одновременно сдержал своего мерина и свою злость. Обернувшись в седле, он посмотрел на адского демона в женском обличье, едущего рядом с ним.
— Я едва ли считаю, что мои способности исполнять свой долг — это тема для обсуждения на открытой дороге, — холодно сказал он.
Несмотря на его угрюмый вид, она просияла.
— Ну, я хочу это знать. Я задавала вам большое количество вопросов за эти прошедшие два дня, и вы не ответили ни на один из них.
Сейчас она явно преуменьшала. Натаниэль потерял счет ее вопросам где-то после сотни.
— Какое же вы странное создание.
— Я знаю. Но боюсь, что вы должны ответить на этот вопрос, ради своей собственной безопасности.
— От этого зависит моя безопасность? — Натаниэль наклонил голову. — Хорошо, в этом случае, заявляю, что я никогда не имел трудностей с «исполнением» — если я был достаточно заинтересован, — это должно закрыть совершено ненужную тему разговора. Он повернулся, чтобы ехать дальше.
Кобыла снова поспешила за ним.
— А вы достаточно заинтересованы?
Он не собирался оборачиваться.
— Я — что?
— Вы достаточно заинтересованы? — судя по ее тону, она надеялась на диалог. — Во мне?
Натаниэль снова остановился и обернулся, чтобы посмотреть на нее.
— Вы очень странная.
— Вы повторяетесь. Моя мать говорила, что только люди без воображения склонны повторяться.
— Тогда я сделаю попытку исправиться. Вы невероятно странная.
— Да, я полагаю, что мы уже установили это. Но, видите ли, в этом нет моей вины. Я сирота.
— Ах, это объясняет все, — Натаниэль легко двинул своего мерина, заставив его ускорить свой пешеходный темп. Несомненно, она устанет кричать ему на расстоянии.
Рядом с его мерином послышался изящный перестук копыт кобылы, но Натаниэль отказывался признавать это.
— Если вы решили игнорировать меня, то это не сработает. Это никогда не срабатывало.
Натаниэль тяжело вздохнул, хотя он в принципе он презрительно относился к вздохам.
— Нет, полагаю, что этого никогда не случалось. Так о чем там вы спрашивали?
— Вы достаточно заинтересованы, чтобы совокупляться со мной?
Совокупляться? Откуда она знает такое слово?
— Нет.
Тишина. Натаниэль не мог в это поверить. Он украдкой бросил взгляд в ее сторону, чтобы удостовериться, что она не умерла или не близка к этому. Она все еще дышала, но на ее лице было такое выражение сосредоточенности, что Натаниэль начал беспокоиться всерьез.
— Я считалась довольно привлекательной в Дерритоне. Понимаете, у меня не было недостатка в поклонниках. Конечно, не было ни одного настолько же привлекательного, как вы, хотя вы уже находитесь на пути к тому, чтобы быть слишком симпатичным, на мой вкус.
— Я не симпатичный! — черт, он снова делает это. Натаниэль сделал глубокий вдох и задержал дыхание, считая до десяти. Затем сделал еще один вдох, и досчитал до двадцати. Его настроение поднялось, и он начал надеяться, что она закончила…
— Тогда мне придется обрезать свои волосы, — глубокомысленно заявила она.
Натаниэль начал понимать, почему деревня так стремилась избавиться от Виллы. Девушка была безумна, как кошка, сидящая в клетке. Натаниэль направил свою лошадь к краю дороги, на случай, если у нее имеется какое-нибудь скрытое оружие.
— Для чего это? — спросил он, стараясь говорить спокойно.
— Я обрежу волосы и буду носить брюки, чтобы соблазнить вас, так как вы предпочитаете мальчиков.
От этого он взорвался.
Одним смертоносным движением Натаниэль спрыгнул со своей лошади и содрал маленькую занозу с ее кобылы. Крепко держа ее, он наклонил ее через свою руку, несмотря на ее тревожный писк.
— Я не предпочитаю мальчиков, — прорычал он в ее изумленное лицо, а затем поцеловал ее полуоткрытый рот до того, как она смогла произнести еще одно доводящее до сумасшествия слово.
«Я сейчас воспламенюсь». Ее сердце ударилось о ребра. Поцелуи получаются гораздо лучше при взаимодействии.
Новыми были и вкусы и ощущения и горячее дыхание. Это было странно, и агрессивно, и интимно.
Это было изумительно. Обхватив руками его шею, Вилла вложила всю свою душу в то, чтобы вернуть ему поцелуй.
Его губы сначала были твердыми и неистовыми, его щетина грубо терлась о ее лицо. Он несколько раз просовывал ей в рот свой язык, изумив и возбудив ее, и он грубо покусывал ее губы.
Затем его рот смягчился и стал более нежным, и его сердитая хватка превратилась в ласковое объятие, до тех пор, пока Вилла не начала дрожать от приливов возбуждения, которые покатывались по ее телу.
Когда его рот оставил ее рот, чтобы зарыться в ее шею, она задохнулась, но не смогла замедлить свое учащенное дыхание. Все, что она могла — это пробовать и ощущать его.
