Джо Гудмэн - В сердце моем навсегда
Перед его мысленным взором стояло тонкое, хрупкое лицо шлюхи-интриганки, рыжие волосы соблазнительницы и огромные, ясные зеленые глаза этой шельмы. Это ее хотел бы он повстречать, ее хотел бы избить. На украденные ею деньги он собирался выкупить у отца ранчо в Колорадо. Никогда больше не пришлось бы ему тревожиться о том, что землю у него могут отобрать. Отец продавал принадлежащее ему наследство, вырывая его прямо из рук. Но Коннор, хотя был оскорблен и уязвлен еще одним доказательством его предательства, все же большую часть гнева обрушивал на проститутку, которая обманула его, а не на отца, который его породил.
Коннор остановился перед воротами из острых железных прутьев на углу Бродвея и 50-й улицы. Прислонился к прутьям, чтобы перевести дух и привести в порядок мысли. Дом за его спиной приветливо манил к себе светом ламп, горящих в каждом из окон фасада. На верхнем этаже отведенная в сторону штора неожиданно упала вниз. Поскольку его внимание было поглощено приближающимся экипажем, Коннор не почувствовал, что за ним наблюдали. Он выпрямился, провел пятерней по волосам рассеянным, нервным жестом и стал ждать, когда выйдут из кареты отец и Берил.
К тому времени, как он подошел к парадной двери похожего на дворец дома из серого камня, его дыхание стало ровным, а неуверенность спряталась за спокойным и отчужденным зеркалом черных глаз.
Сидящий в парадной гостиной Джон Маккензи Уорт услышал, как домоправительница открыла дверь и поздоровалась с гостями. Его обычно невозмутимое лицо сейчас вовсе не казалось таковым, когда он по очереди переводил взгляд с жены на младшую дочь. Рот его широко открылся, а в темно-русых волосах, казалось, прибавилось седины, ведь его власти в доме был брошен вызов.
— Что значит не выйдет к обеду? — возмутился он. — Почему вы мне раньше не сказали?
Мойра Дэннехи Уорт только покачала головой с легкой улыбкой на красиво изогнутых губах:
— Именно потому, мой дорогой, что подозревали, как плохо ты это воспримешь. И были правы, поэтому говорим сейчас.
Джон Маккензи пронзил дочь взглядом, от которого его деловых партнеров прошибал пот. Мэри Скайлер не только не испугалась, она ответила ему не менее свирепым взглядом.
— Это твоих рук дело, как я понимаю, — произнес он, одновременно восхищенный и удрученный.
Скай кивнула и умиротворенно улыбнулась отцу, отчего у нее на щеках появились ямочки.
— Вот именно, — ответила она. — Ты и правда думал, что Мэгги не видит насквозь все твои махинации? Он нахмурился и расправил дужки очков.
— Твоя сестра редко видит что-либо за пределами страниц книги, откуда мне было знать, что она… погоди минуту, Скай… о каких махинациях ты говоришь? Мойра?
— О чем говорит твоя дочь?
— Мне кажется, уже слишком поздно разыгрывать из себя невинность, дорогой, — сказала Мойра, Она взглянула в зеркало над камином и поправила темно-рыжие волосы. — Гости могут войти в любую минуту. — Она оставила в покое прическу и подошла к Джею Маку и поправила на его плечах фрак. Наполненное любовью выражение ее лица выдавало, как она его обожает. — За обедом, надеюсь, ты воздержишься и не станешь называть Скай только моей дочерью, а Мэри Маргарет — ее сестрой. У тебя ужасная привычка отказываться от отцовства, когда ты впадаешь в расстройство.
Скай хихикнула:
— Бедный Джей Мак. Его так третируют его пять дочерей, что удивительно, как это он вообще нас признает.
Джей Мак одарил Скай еще одним уничтожающим взглядом, но обратился к Мойре:
— Ты видишь, с чем мне приходится мириться? Меня называют «папой» или «отцом», когда их это устраивает. Хотел бы я знать, которая из них первой начала называть меня Джей Мак и почему ты им это позволяешь уже столько лет.
В глазах Мойры плясали чертики, когда открылась дверь гостиной.
— Уверена, что это Мэри, — тихо сказала она.
— Мне не смешно, — чопорно ответил он. Поскольку у него было пять девочек, теперь уже взрослых, и все они носили первое имя Мэри, ответ был не очень-то вразумительным. Однако, наверное, он его заслужил. Даже он сам признавал себя несколько напыщенным и чересчур властным. Столько долгих лет он мог считать дочерей своими только в душе и не мог дать им свое имя; поэтому вовсе не удивительно, что одна из них как-то наградила его прозвищем Джей Мак, и оно приклеилось к нему. Для всего мира он — Джей Мак подумал он, так почему в его собственном доме должно быть иначе?
При поверхностном знакомстве легко было принять необычную фамильярность и столкновения сильных характеров между Джеем Маком и его дочерьми за доказательство непочтительности, но такое наблюдение было очень далеко от действительности, Джей Мак также не всегда добродушно относился к своим пятерым Мэри, хотя в последнее время появились признаки более мягкого отношения. Джон Маккензи Уорт умел быть безжалостным тираном и строить интриги, когда дело касалось бизнеса, а обеспечение будущего дочерям было для него самым важным бизнесом.
Сегодняшний вечер не был исключением, так как он занимался устройством счастья Мэри Маргарет.
Мойра отошла от Джея Мака, чтобы поздороваться с гостями. Знакомство прошло гладко, никто не сделал замечания об отсутствии Мэгги. В самом деле, никто из Холидеев не знал, что к ним должна была присоединиться еще одна дочь. Лишний прибор поспешно убрали со стола до того, как они вошли в столовую. Коннора усадили рядом со Скай, напротив Берил и Раштона. Мойра и Джей Мак сидели во главе стола, на его противоположных концах.
Она слишком молода, подумал Коннор, слушая болтовню Скай о какой-то вечеринке с катанием на коньках, на которой та недавно побывала с друзьями. Глупенькая и пустоголовая, подумал он, глядя, как она все время отбрасывает за спину огненно-рыжие кудри и даже более гордится своей внешностью, чем Берил. Как он сможет всю жизнь прожить рядом с таким существом? Затем он спросил себя: а придется ли ему это делать? Если она пожелает остаться жить в Нью-Йорке, он очень охотно останется в Колорадо. Это будет прямо противоположно тому соглашению, к которому много лет назад пришли его собственные родители, возможно, таким образом все будут удовлетворены. Тут она обезоруживающе широко улыбнулась ему, зажав в зубах стебель шпината из супа, и он понял, что не сможет жениться на девчонке, у которой хватает ребячества считать шпинат в зубах хорошей шуткой.
Джен Мак прищурил глаза и взглядом показал Мэри Скайлер, что она уже достаточно сделала, чтобы Коннор Холидей раздумал проявить к ней сколько-нибудь благосклонный интерес. Мойре удалось замаскировать приступ смеха, закашлявшись в салфетку. Берил надеялась, что эта молодая женщина будет продолжать улыбаться своей широкой улыбкой, и могла с уверенностью сказать, что Коннору женитьба уже не кажется надежным средством удержать землю — правда, никто и не ждал, что он сделает предложение прямо сегодня же вечером. Берил с облегчением поняла, что даже об ухаживании за этой незаконнорожденной дочерью Дэннехи теперь нечего и говорить.
