Джулия Куинн - Романтическая история мистера Бриджертона
Колин попробовал представить себя на ее месте. Это было нелегко. Он всегда был популярным; его друзья равнялись на него еще со школы, а женщины все время крутились возле него, после того, как он вошел в общество. И как он мог сказать, что его не заботить мнение людей, когда его это наоборот, всегда заботило…
Ему нравилось всем нравиться.
Он не знал, что ему следует сказать ей. Что было довольно странно, поскольку он всегда знал, что сказать. Фактически, он был таким знаменитым, именно потому, что всегда знал, что сказать. Возможно, размышлял он, это была одна из причин его популярности.
Он осознал, что чувства Пенелопы будут зависеть от его слов, которые он скажет, и тех, что он уже произнес за последние десять минут. Он почувствовал, что чувства Пенелопы стали очень важны для него.
– Ты права, - в конце концов, сказал он, думаю, что это довольно хорошая мысль, сказать кому-то, что он прав. - Это было очень черство с моей стороны. Возможно, мы смогли бы начать заново?
Она заморгала.
– Прошу прощения?
Он махнул рукой вокруг так, словно это движение могло все объяснить.
– Давай, начнем заново.
Она выглядела восхитительно, когда смутилась, смутилась из-за него, он до этого никогда не думал, что Пенелопа может выглядеть хоть немного такой восхитительной.
– Но мы знаем друг друга уже почти двенадцать лет, - сказала она.
– Неужели так долго? - он напрягал свой мозг, но никак не мог вспомнить их первую встречу. - Не бери в голову. Я имел в виду только этот день, глупышка.
Она улыбнулась, и он знал, что, назвав ее глупышкой, он поступил правильно и очень мудро, хотя сказать по правде, он не имел ни малейшего понятия, почему это так.
– Сейчас мы отойдем друг от друга, - медленно сказал он, растягивая слова. - Ты идешь через Беркли-сквер, и замечаешь меня на некотором расстоянии. Я зову тебя по имени, а ты отвечаешь, говоря…
Пенелопа прикусила нижнюю губку, чтобы сдержать смех. Под какой волшебной звездой родился Колин, почему он всегда знает, что сказать? Он, словно заклинатель, оставлял после себя счастливые сердца и улыбающиеся лица. Пенелопа была готова держать пари на деньги гораздо большие, чем тысяча фунтов, которые поставила леди Данбери, что она была не одной женщиной в Лондоне, влюбленной в третьего Бриджертона.
Он наклонил голову набок, затем выпрямил ее, намериваясь отойти.
– Я бы ответила…, - медленно сказала она, - Я бы ответила…
Колин подождал несколько секунд, затем сказал:
– Действительно, подошли бы любые слова.
Пенелопа планировала усмехнуться, но обнаружила, что по-настоящему улыбается.
– Колин! - сказала она, стараясь выглядеть так, словно удивлена его появлением, - Что вы здесь делаете?
– Превосходная реплика, - сказал он.
Она погрозила ему пальцем.
– Ты вышел из роли.
– Да, да, конечно. Извиняюсь.
Он сделал паузу, затем поморгал и сказал:
– Вот, пожалуйста. Как насчет этого: Так же, как и вы, я очень рад нашей встрече. Я сейчас направляюсь в дом Норме Пять на чай, не соблаговолите ли вы пойти со мной?
Пенелопа почувствовала, что попала в ритм беседы:
– Вы говорит так, словно вас туда пригласили. Разве вы там не живете?
Он скорчил гримасу.
– Надеюсь, только со следующей недели. Или через две недели. Я пытаюсь найти себе новое жилье. Я должен был расторгнуть договор относительно моего старого дома, когда уезжал на Кипр, но я все еще не нашел ему подходящей замены. У меня были некоторые дела на Пикадили, и я думал, что смогу вернуться обратно пешком.
– Под дождем?
Он пожал плечами.
– Дождя не было, когда я выходил сегодня рано утром. И даже теперь, дождь всего на всего просто моросит.
Просто моросит, подумала Пенелопа. Моросит, цепляясь за его неприлично длинные ресницы, придавая его глазам такой изумительный оттенок зеленого цвета, что ни одна молодая леди могла впечатлиться и написать (конечно же, плохо) о них поэму.
Даже Пенелопа, довольно практичная девушка, как она любила думать о себе, провела ни одну ночь, лежа без сна в постели, уставившись в потолок, и видя перед собой его глаза.
Действительно, просто моросит.
– Пенелопа?
Пенелопа очнулась.
– Верно. Да. Я собираюсь пойти к вашей матери на чай. Я так делаю каждый понедельник. И довольно часто в другие дни, - призналась она, - Когда дома не происходит ничего интересного.
– Не надо говорить так виновато. Моя мама - чудесная женщина. Если она хочет, чтобы ты пришла к ней на чай, ты должна прийти.
Пенелопа имела плохую привычку пытаться слушать между строк во время беседы и разгадать подтекст сказанного. И у нее появилось ощущение, что Колин не обвиняет ее в том, что она время от времени хочет избежать общения с собственной матерью.
От чего, так или иначе, ей стало немного грустно.
Он в этот момент качнулся на пятках, затем сказал:
– Ладно, я не должен держать тебя здесь, под дождем.
Она улыбнулась, так как с момента их встречи прошло уже по меньше мере минут пятнадцать. Хорошо, если он хочет прибегнуть к уловкам, она сделает то же самое.
– Я здесь с зонтиком, - помахала она своим зонтиком.
Его губы скривились в усмешке.
– Да, действительно. Но я не был бы джентльменом, если бы не отвел тебя в более благоприятное место. Говоря о…, - он нахмурился, осматриваясь вокруг.
– Говоря о чем?
– О том, что, значит, быть джентльменом. Я верю в том, что мы должны заботиться о состоянии наших леди.
– И?
Он скрестил руки.
– Разве с тобой не должна быть горничная?
– Я живу буквально за углом, - сказала она, не веря, что он мог забыть такое.
Она и ее сестра были лучшими подругами двух его сестер, в конце концов. Он даже провожал ее до дома один или два раза.
– На Маунт-стрит, - добавила она, когда он не перестал хмуриться.
Он искоса посмотрел в направлении Маунт-стрит, хотя она не поняла, что он хотел показать этим.
– О, ради Бога, Колин. Это недалеко от Дейвис-стрит. Дорога занимает не более пяти минут, четыре если я чувствую себя бодрой.
– Я просто посмотрел, есть ли там поблизости темные и укромные места, - он повернулся лицом к ней. - Где преступник мог бы скрыться.
– В Мэйфер? (Mayfair - фешенебельный район в Лондоне, - прим перев.)
– В Мэйфер, - сказал он мрачно. - Я, действительно думаю, что ты должна сделать так, чтобы горничная постоянно сопровождала тебя туда и обратно. Мне будет крайне неприятно, если с тобой что-нибудь случиться.
Она была странно тронута его заботой о себе, хотя и знала, что его беспокойство распространяется на всех женщин, с которыми он знаком.
Это было просто чертой его характера.
– Я уверяю тебя, я соблюдаю все правила приличия, когда хожу на более далекие расстояния, - сказала она, - Но, по правде говоря, здесь действительно рядом, всего лишь несколько кварталов. Даже моя мать не задумывается об этом.
