Колин Маккалоу - Независимость мисс Мэри Беннет
Закрыв за собой дверь библиотеки, он проследовал в обширную переднюю своего дома на Гросвенор-сквер и протянул руку за перчатками, шляпой и тростью, пока дворецкий расправлял на его широких плечах плащ с меховым воротником.
— Предупредите Стаббса, чтобы не ждал, — сказал он и вышел в морозящий мартовский вечер в своем истинном обличье — Аргус существовал только в его кабинете. Идти ему было недалеко — своей цели он достиг на другой стороне площади.
— Мой дорогой Ангус! — сказал Фицуильям Дарси, горячо пожимая ему руку. — Прошу в гостиную. У меня для вас есть новое виски — чтобы вынести вердикт шотландскому виски необходим шотландец.
— Вынесу свой вердикт с наслаждением, Фиц, но ваш человек разбирается в горношотландских солодовых напитках лучше меня. — Освобожденный от плаща, трости, шляпы и перчаток, мистер Ангус Синклер, тайно известный как Аргус, сопроводил своего гостеприимного хозяина по огромному, звучащему эхом вестибюлю Дарси-Хауса. — Намерены попытаться еще раз? — спросил он.
— А я преуспею, если попытаюсь?
— Нет. В том-то и прелесть быть шотландцем. Мне не требуется ваше влияние ни при дворе, ни в Сити, не говоря уж о палатах парламента. Моя еженедельная газетка всего лишь развлечение — побрякушка, оплачиваемая углем и железом Глазго, как вам хорошо известно. Мне нравится быть шипом в лапе тори, дородного английского льва. Вам следовало бы побывать на севере по ту сторону границы.
— Вашу газетку я терпеть могу, Ангус. Но вот Аргус — чертова зубная боль, — сказал Фиц, вводя гостя в малую гостиную, пылающую алостью и позолотой.
Без сомнения, он продолжал бы в том же духе, но его обворожительная жена обернулась к ним с сияющей улыбкой. Она и мистер Синклер нравились друг другу.
— Ангус!
— Всякий раз, когда я вас вижу, Элизабет, ваша красота поражает меня, — сказал он, целуя ей руку.
— Фиц опять надоедает вам из-за Аргуса?
— Неизбежно, — сказал он, а сердце у него немного упало. «Надоедает». Слишком бестактно.
— Кто он такой?
— В его нынешнем воплощении — не знаю: его письма приходят по почте. Но в своем первоначальном мифологическом воплощении он был гигантским чудовищем со множеством глаз. Потому-то, я уверен, анонимный субъект и выбрал себе этот псевдоним. Глаза Аргуса видят повсюду.
— Вы должны знать, кто он такой, — сказал Фиц.
— Нет, я не знаю.
— Ах, Фиц, оставь Ангуса в покое! — шутливо сказала Элизабет.
— Я надоедаю? — сказал Фиц с некоторой едкостью в голосе.
— Да, любовь моя, именно так.
— Учтено. Попробуйте виски, Ангус, — сказал Фиц с сухой улыбкой, протягивая стопку.
О Господи, подумал Ангус, глотая напиток, которого не терпел. Элизабет собирается начать свои очередные шутливые тычки по адресу Фица, а он, не терпя этого, ответит тычками покрепче любой кочерги или других инструментов, созданных управлять огнем. Почему она не видит, что ее прикосновения» не такие уж легкие? Особенно учитывая, что их объект куда более тонкокож, чем притворяется.
— Ну, не говорите, будто оно вам нравится, Ангус, — сказала она со смехом.
— Как раз и скажу. Такое бархатное! — мужественно солгал Ангус.
Ответ, который умиротворил Фица, но не повысил его в глазах гостеприимной хозяйки. Она-то надеялась на поддержку.
Обед был интимным, другие гости не ожидались, и они втроем сели у конца небольшого стола в малой столовой, чтобы вкусить трапезу из пяти блюд, которым никто из них не воздал должного.
— Я публикую эпистолы Аргуса, Фиц, — сказал Ангус, когда жаркое сменилось десертом из сбитых сливок с вином, — потому что устал от этой нестерпимой расточительности. — Его несколько скрюченные пальцы провели черту по воздуху над столом. — De rigueur[3] угощать меня обильным обедом, хотя я в нем не нуждаюсь, и съел лишь пару кусочков. И вы, и Элизабет не съели больше. Все мы удовлетворились бы ломтем хлеба, малой толикой масла, джема, сыра и зимним яблоком. Ваша прислуга и все их родственники жиреют на ваших объедках, как, возможно, и воронье в садах на площади.
Даже зная отвращение Фица к излишне громким звукам, Элизабет не удержалась от взрыва смеха.
— Знаете, Ангус, вы и моя сестра Мэри отлично поладили бы между собой! Именно такого рода высказывания бесят людей, но вы считаетесь с нашими чувствами столь же мало, как она.
— А чья она жена?
— Ничья. Мэри не замужем.
— Старая дева, влюбленная в Аргуса! — отрезал Фиц.
Растерявшись, Элизабет уставилась на мужа.
— Откуда ты знаешь? — спросила она. — Мне ничего об этом неизвестно.
Она позаботилась сказать это небрежно, почти шутливо, но он не взглянул на нее, и его лицо стало непроницаемым.
— Разумеется, я знаю это от Мэри.
— Она живет в Лондоне? — осведомился Ангус.
— Нет, в Хартфорде, — сказала Элизабет, вставая. — Оставляю вас портвейну и черутам, но, прошу, не слишком долго засиживайтесь. В гостиной будет кофе.
— Вы счастливчик, Фиц, с такой женой, — сказал Ангус, принимая у него бокал портвейна. — Такая красавица, брызжущая жизнерадостностью.
Фиц улыбнулся.
— Да, бесспорно. Однако есть и другие леди не менее обворожительные. Почему бы не жениться на одной из них? Сколько вам? Сорок? И все еще не женаты. Холостяк, завиднейшая партия в Лондоне, как говорят.
— Прошу извинить, но относительно обворожительных леди согласиться не могу. Элизабет уникальна. — Ангус попыхтел тонкой сигарой. — А незамужняя сестра сходна с ней? Если да, то я мог бы попытать удачу в этом направлении. Но сомневаюсь, иначе она не была бы старой девой.
— На нее был возложен долг ухаживать за их матерью. — Фиц поморщился. — Мэри Беннет глупая женщина, без передышки цитирующая чьи-нибудь чужие христианские мысли. По последней своей молитве годы тому назад она нашла для преклонения нового бога, Аргуса! — Дарси уперся обоими локтями в стол и сложил ладони (манера внушить собеседникам, будто он расслабился, ни о чем не тревожится). — Что возвращает меня к этому утомительному субъекту, Не стоит, Ангус, продолжать публиковать его жалкие измышления.
— Если бы они и правда были жалкими, Фиц, вы и вполовину не так беспокоились бы. Это ведь не Лондон вас допекает, верно? Лондон всегда был бурлящей мешаниной и всегда ею остается. Нет, вы боитесь какой-то революции на севере — как далеко простираются ваши интересы?
— Я брезгую вмешиваться в то, что ниже достоинства одного из Дарси!
Ангус оглушительно захохотал, ничуть не обидевшись.
— Господи, ну и сноб же вы!
— Я предпочел бы сказать, что я джентльмен.
