Ферн Майклз - Пленительная невинность
— Мне бы этого очень хотелось, миссис Куинс. Вчера я почти ничего не видела.
— Я так и подумала. Переодевание займет у меня всего несколько минут. Может быть, ты пойдешь со мной в мою каюту и поможешь затянуть мне корсет?
Двадцать минут спустя миссис Куинс и Ройалл уже сидели за маленьким столиком на верхней палубе парохода. Ройалл, в своем аквамариновом платье, привлекала всеобщее внимание, когда они проходили к своему столу. Она тешила себя надеждой, что Себастьян Ривера сейчас достаточно близко и видит это.
Цвет платья придавал коже Ройалл золотистый оттенок и превращал ее белокурые волосы в золото. Видя восхищенные взгляды, она проследовала за коляской миссис Куинс. Каждый ее нерв был натянут как струна. Затем она почувствовала, прежде чем увидела наяву, приближение к ним Себастьяна Риверы.
— Доброе утро, леди. Надеюсь, вы хорошо отдыхали?
Его тон был легким и непринужденным, глаза — резкими и проницательными. Ройалл обрадовало выражение явного одобрения в них, когда он оглядывал ее. Себастьян заговорил:
— Кажется, сеньора Куинс, сегодня я оказался в том же неблагоприятном положении, в котором вы были вчера вечером: нет свободного столика.
Розали Куинс с улыбкой, играющей на ее тонких губах, склонила голову.
— Пожалуйста, Себастьян, я приглашаю тебя присоединиться к нам за завтраком.
— Предупреждаю вас, сеньора Куинс: если бы вы не сделали этого, я бы сам напросился, — сказал он, подмигнув ей.
Вспомнив слова миссис Куинс предыдущим вечером, Ройалл рассмеялась.
— Кажется, миссис Куинс, у сеньора Риверы хорошая память.
— Кажется, так, — с улыбкой проворчала старая леди.
— Скажите, сеньор, вы так же хорошо помните и другие вещи?
Как только эти слова слетели с ее губ, Ройалл готова была провалиться сквозь землю. Она, должно быть, сошла с ума, практически давая ему разрешение признаться в том, что произошло между ними.
Он встретил ее взгляд, приподняв брови, с вызовом в глазах и кривой усмешкой на губах.
— Уверяю вас, сеньора, моя память очень хорошо служит мне.
Его взгляд надменно окинул насмешницу, говоря больше, чем слова, что он действительно ничего не забыл.
Себастьян сделал знак официанту принести еще один стул. Его самообладание и сдержанность не ускользнули от Ройалл. Усевшись, он обратил все свое внимание на собеседниц.
— Скажите, сеньора Бэннер, Розали хорошо подготовила вас к губительной жизни на плантации?
Прежде чем она успела ответить, вмешалась миссис Куинс.
— Скорее надо говорить о губительной жизни в Манаусе вообще, и ты знаешь об этом! — повернувшись к Ройалл, она начала объяснять: — Я уверена, дорогая, что ты слышала о легкомысленном парижском обществе. Ну так, уверяю тебя, Манаус очень скоро станет соперничать с этим европейским городом в обжорстве и безобразном выставлении напоказ кричащих нарядов. Лично я предпочитаю тихую, скромную жизнь на плантации и могла бы прекрасно обойтись без вычурно разодетых леди и мужчин, потягивающих самые дорогие вина. Если бы они так не кичились своим богатством, уверена, я могла бы переносить их намного легче. Но это общество такое показное, что просто отвратительно!
Повернувшись к Себастьяну, она продолжала:
— И чем меньше об этом говорится, тем лучше. Если бы не нужда содержать городской дом для деловых предприятий Алонзо, уверяю тебя, ноги бы моей не было в этом чертовом логове.
Себастьян, который не раз слышал это мнение миссис Куинс, улыбнулся и посочувствовал ей:
— Я тоже предпочитаю жизнь на плантации. И вы правы: чем меньше будет сказано, тем лучше. Мне бы не хотелось смущать сеньору Бэннер прежде, чем у нее будет возможность иметь свою точку зрения на окружающее.
— Уверяю вас, сеньор Ривера: пороки Манауса меня не смутят и это не испортит моего впечатления о Бразилии.
Она повернула голову, продолжая восхищаться видами на берегу.
— То, что я уже видела в вашей стране, можно охарактеризовать одним словом — «пышная».
Подошел официант, и Себастьян быстро сделал заказ. Ройалл трудно было сосредоточиться на еде под пристальным взглядом Риверы. Он наблюдал за ней с нескрываемым восхищением. За соседним столиком сидело трое джентльменов. Их восхищенные взгляды, направленные на Ройалл, заставили Себастьяна нахмуриться, и он сердито посмотрел на них, вызвав у нее приятную дрожь. Ревность? Так тебе и надо, Себастьян Ривера!
Допив свой кофе, Себастьян нехотя извинился, сказав:
— У меня назначена встреча в нижнем холле, но я бы хотел, чтобы вы, леди, присоединились ко мне за обедом.
Миссис Куинс быстро приняла приглашение за обеих. Ройалл тайно восхищалась грациозной походкой Себастьяна, глядя, как тот удаляется.
— Может быть, выпьем еще по чашечке этого изумительного кофе, Ройалл? — прервала ее мысли старая леди.
— Да, конечно, миссис Куинс, и, пожалуй, еще одно воздушное пирожное.
Что угодно, лишь бы отвлечься и избавиться от навязчивых мыслей о Себастьяне!
ГЛАВА 4
— Еще одно пирожное?! Но ты ведь едва притронулась…
Миссис Куинс замолчала на середине фразы. Она улыбнулась, увидев, как Ройалл вспыхнула, словно кошка, обнаружившая мышь в кладовой.
— Да, конечно, дорогая, еще одно пирожное.
Большинство столиков к этому времени опустели, и официанты убирали посуду.
Ройалл набросилась на завтрак и уже положила в рот последний кусочек, когда миссис Куинс неожиданно сказала:
— Знаешь, а ведь он незаконнорожденный.
Заявление Розали было столь неожиданным, что Ройалл подавилась крошками.
— Что… кто?
— Себастьян, конечно.
Испытующий взгляд миссис Куинс проникал в самую душу Ройалл.
— Зачем вы говорите мне об этом? Какое мне до этого дело?
Она попыталась изобразить равнодушие и твердо решила не показывать миссис Куинс, что ее шокировало прозвучавшее замечание.
А Розали Куинс вглядывалась в золотистые глаза Ройалл, чтобы понять ее истинную реакцию. Это был жестокий поступок, но Себастьян был дорог ей. Она хотела понять, из какого теста сделана Ройалл, прежде чем он окончательно отдаст свое сердце этой золотой девушке. Если из-за его незаконнорожденности эта женщина отвернется от него, старой леди будет лучше узнать об этом теперь, чем потом, когда это нанесет жестокий урон им обоим.
— Я говорю тебе об этом только потому, что у меня есть глаза и мне бы не хотелось, чтобы ты услышала это от кого-нибудь другого. Справедливости ради, я хочу, чтобы ты выслушала меня, прежде чем принимать какие-то решения. Общество в бразильских джунглях сильно отличается от того, к которому ты привыкла. Здесь мы руководствуемся тем, что человек сам из себя представляет. Его происхождение не имеет большого значения. Индейцы и негры-рабы настолько превышают нас, англо- и португалоязычных белых людей, по численности, что мы не спешим изгонять из своего общества человека за что-нибудь пустяковое, например сомнительное происхождение.
