Дорин Малек - Влюбленная пленница
Малик продолжал есть, словно она и не говорила ничего.
– А кузина моего дядюшки замужем за… ах, как же вы это называете… управляющий местностью, да?
Малик поднял руку.
– Достаточно! Вы, западные женщины, слишком много говорите! Доедай и отправляйся спать! – он поднялся и подбросил в костер веток – теперь он будет гореть всю ночь. Достал одеяло и подал его Эми.
– Ты мне не веришь? – спросила она. – Правда! Почему, думаешь, я сидела в дилижансе на первом сидении?
– Ты могла оказаться на этом дилижансе по тысяче разных причин, и я не собираюсь в них вникать. Единственное, что сейчас меня интересует, это сон. Весь день я искал тебя и, честно говоря, очень устал.
Он расстелил второе одеяло под деревом и улегся на нем, растянувшись и закрыв глаза.
– Почему же ты все-таки предпочитаешь продать меня в рабство, а не вступить в переговоры с моей семьей? Я же говорю тебе, что они хорошо заплатят за то, чтобы получить меня обратно!
Малик открыл глаза.
– На месте твой семьи я бы заплатил за то, чтобы кто-нибудь тебя забрал. Если ты сию же минуту не замолчишь, я брошу тебя здесь на съедение гиенам, – он демонстративно повернулся к девушке спиной.
– А ты не собираешься меня связать перед этим? – поддразнила Эми.
– Если ты собираешься ночью сбежать, предупреждаю, что то, что ты обнаружишь в лесу, значительно страшнее всего происходящего с тобой сейчас.
Эми встала.
– Я убегу при первой же возможности! – серьезно заявила она.
– Не убежишь! – отрезал Малик.
– Неужели?
– Именно так! Даже если мне придется приковать тебя к себе цепью!
В голосе его позвучала такая решимость, что Эми стало не по себе.
– Очевидно, я забыла, насколько я ценна, – презрительно проговорила она. – Почему бы тебе не зарабатывать деньги на свою борьбу с властями трудом, как делают все честные люди? Что, продавать похищенных женщин легче?
– Я десять лет работал на ферме своего отца, – спокойно ответил Малик. – А потом султан отобрал эту ферму, казнил отца и братьев, а мать и сестер отдал янычарам, прежде чем убить их. С тех пор я и занимаюсь тем, что борюсь против него.
Эми медленно опустилась на траву.
– Как же так? Почему? – выдохнула она.
– Самый старший из моих братьев, Осман, убежал с принцессой Роксаленой, дочерью султана. Он прислал нам деньги и письмо, чтобы мы ехали к нему, но его предали, и письмо перехватили. А султан отомстил остальным членам семьи. Я сам потому избежал смерти, что был в это время в отъезде. А когда узнал, что случилось, стал скрываться. И вот – скрываюсь до сих пор.
– Но ты же не сделал ничего, что может вынудить тебя вести такую жизнь!
– Конечно. Но сейчас делаю кое-что. И не успокоюсь, до тех пор пока Абдул Хаммид не умрет, а правительство его не будет свергнуто.
Эми посмотрела ему в спину и руками обхватила озябшие плечи. Малик повернулся, взглянул на нее, потом вздохнул и сел, чтобы снять свою теплую шерстяную куртку.
– Надень, – коротко произнес он. Девушка покачала головой.
– Делай, что тебе говорят! – рассердился Малик. Поднявшись, накинул куртку на плечи девушки. Она еще хранила тепло его тела, и Эми сразу стало уютно.
– И подвинься ближе к огню!
Она снова покачала головой.
– Здесь климат пустынь: днем стоит нестерпимая жара, а ночью – холод. В палатке ты спала всего в нескольких футах от меня – почему же тогда это тебя не смущало?
– Еще как смущало, – едва слышно прошептала девушка. Малик пристально взглянул на нее, блестя глазами в свете костра. Наступило молчание, полное невысказанных слов.
– Я подвинусь, – наконец тихо произнес он и немедленно сделал это.
Эми взяла свое одеяло и расстелила его у огня.
Потом растянулась на нем во весь рост, не глядя на своего врага и повелителя.
Через три минуты она уже спала.
Малик взглянул на небо, пытаясь найти созвездья, о которых еще мальчиком узнал от своего учителя. Он страшно устал, но сон не приходил: близость похищенной им женщины не позволяла уснуть.
Малик улыбнулся, вспомнив, сколько всего она ему наговорила. Она готова была придумать что угодно: например, что ее отец – президент Кливленд, а мать – королева Виктория, если бы только это могло хоть на шаг приблизить свободу. По внешнему виду девушки было видно, что она из весьма состоятельной семьи, да в ином случае она не могла бы отправиться в столь далекое путешествие. Но совсем немного американских семей могли бы заплатить столько, сколько он выручит на невольничьем рынке. Если только ее фамилия не Карнеги и не Астор, самое милое дело – продать ее посреднику. А Карнеги или Астор не стали бы путешествовать в почтовой карете на пару со слезливой компаньонкой. Но невозможно не восхищаться предприимчивостью и смелостью этой девушки, точно так же, как невозможно не восхищаться ее попытками к бегству, даже несмотря на то, что они стоят ему немалых хлопот.
Она явно не очень хороший тактик, но смела и энергична – в этом уж ей отказать никак нельзя.
Вдалеке тявкнула гиена, и тотчас ей в ответ раздался зловещий вой где-то совсем близко.
Девушка моментально села, широко раскрыв глаза, и шепотом спросила:
– Что это такое?
Малик встал и вытащил из-за пояса пистолет. Выстрелил в воздух. Оба прислушались к хрусту веток: сквозь заросли продирался какой-то большой зверь.
Малик подбросил в костер веток и снова сел. Эми придвинула свое одеяло поближе к нему.
Малик взглянул на нее, подняв бровь:
– Одиночество замучило? – насмешливо поинтересовался он.
Девушка что-то невнятно пробормотала в ответ.
– Простите?
– Как ты думаешь: это… там… оно еще вернется? – взволнованно спросила Эми.
– Если и вернется – я же здесь, с тобой… – спокойно ответил Малик.
Эми и сама удивилась, как сильно на нее подействовал его уверенный тон. Не удивительно, что люди подчиняются этому человеку и идут за ним, не испытывая ни тени сомнения. Он излучает уверенность и внушает доверие.
– Который сейчас час? – спросила Эми, поплотнее заворачиваясь в куртку.
Малик взглянул на небо.
– Около трех. Через пару часов начнет светать.
– А эти звери рыщут только ночью? – девушка настороженно оглянулась.
Малик пристально посмотрел а нее.
– Так ты наконец испугалась? Удивительно! Убегаешь из лагеря с пустыми руками, практически раздетая и босая, и тебе и в голову не приходит беспокоиться, до тех нор пока леопард не подходит почти вплотную к костру?
– Так это был леопард? – в ужасе прошептала Эми.
– Может быть, и анатолийский волк, но, скорее всего, леопард. Сейчас как раз время хищников.
Эми помолчала. Возможно, он и спас ей жизнь тем, что пошел за ней следом, но все равно – разве она может забыть, какие низкие помыслы руководили им?
