Мэри Уайн - В постели с незнакомцем
— Но я не был бы графом Алькаоном, если бы так легко сдавался. Фортуна любит дерзких.
Он снова поцеловал ее. На сей раз он требовательно прижался к ее губам. Рука, лежавшая у нее на затылке, удерживала ее голову в необходимом положении, он старался раздвинуть ее протестующие губы, чтобы проникнуть языком в глубину ее рта.
Анна извивалась в его объятиях, неспособная разобраться в импульсах, которые пронизывали ее тело. Его запах бередил ее чувства, порождая желания, которые были незнакомы ей раньше. Ей хотелось дотронуться до него.
Кончики ее пальцев сделались невероятно чувствительными и словно хотели узнать, что представляет собой его обнаженная кожа. Анну притягивал вырез его рубашки, в котором ей удалось разглядеть его тело.
Его язык погрузился в ее рот, ища встречи с ее языком. Он дразнил ее до тех пор, пока она не позволила ему соприкоснуться с кончиком своего языка. Это был порочный танец, который рождал в ее теле приятные ощущения, опьянял и не позволял думать о том, что нужно делать.
Затем его рот оторвался от ее губ, и его поцелуи сместились к щеке. Анна затрепетала, ее шея жаждала прикосновений его губ. Ее пальцы еще глубже вонзились в его рубашку. Сердце у нее колотилось гулко и часто.
— Вы получите осмотр, девочка, но познаете также вкус разочарований.
Он легонько куснул ей шею, прежде чем отпустить ее. Она споткнулась, когда он позволил ей идти, и на нее легла пелена ночи. Сейчас, когда она освободилась от объятий, ее стала бить дрожь. Бродик взял ее за подбородок и, слегка нахмурившись, произнес:
— Вы так же не будете хотеть сегодня спать, как и я, но, может быть, ко времени восхода солнца вы перестанете говорить о возвращении к своему отцу.
Бродик сжал ее лицо обеими ладонями, готовясь поцеловать ее. На сей раз он не стал начинать с легких прикосновений. Его рот овладел ею, он пресек все ее попытки оттолкнуть его. Его язык проник в глубину ее рта и стал ласкать ее язык. Легкий стон прозвучал между их соединенными ртами, ею овладело желание. На сей раз оно накрыло ее сразу. Его рот оставил ее губы и переместился к щеке и шее. Она раньше не представляла, насколько чувствительна кожа шеи. Каждый поцелуй в шею рождал новый мощный накат желания. Но Бродик не просто прижимался к ней губами, он еще и нежно ее покусывал. Ее пальцы превратились в коготки, вцепившиеся в его рубашку; у Анны родилось безумное желание сорвать ее с его тела. Дыхание у нее сделалось хриплым и прерывистым, когда она, покачиваясь, шагнула от него прочь. Ей стало страшно.
Но страшно было не потому, что она боялась его, все обстояло гораздо хуже. Она боялась себя, того, что хотела его.
Он последовал за ней, но затем заставил себя остановиться. Анна слышала его прерывистое дыхание. Он скрестил руки на груди, словно желая удержать себя от дальнейших объятий.
«Хорошо, если бы он это сделал».
— Вы должны теперь знать, меня, леди. Наша постель не останется холодной. Вы можете пройти ваш осмотр, но после него вы должны покончить с вашими высокомерными манерами. Я не потерплю этого.
— И что же? Вы не можете изменить меня. Вы должны понять, как мало мы подходим друг другу.
— Зачем мне это понимать, если под этой сдержанной внешностью скрывается такая страсть?
Он шагнул к ней, и она тут же сдалась. Теплая рука Бродика легла на ее подбородок, давая возможность снова ощутить его силу.
— Мне не потребуется менять вас, девочка, мне нужно будет лишь познакомить вас с вашей природой.
Ее затопил ужас, и она потрясла головой. Пальцы, лежавшие на ее подбородке, сжали его еще сильнее.
— Да, вы поцеловали меня в ответ, и это все, что мне нужно было знать. Мы научимся тому, что наш союз станет настоящим. Но не пытайтесь отрицать, что ваше тело сжигает желание.
— Вы не должны говорить такие вещи.
— Я не должен говорить правду? Мы женаты, и нет никакого греха в том, что мы рассуждаем о страсти.
Он провел ладонью по ее лицу, прищелкнув языком, когда его пальцы погладили румянец, скрываемый сумерками.
— Вы краснеете для меня. Пока только это. Ваше тело пытается привлечь мое внимание, и я нахожу это очень приятным. — Он дотронулся пальцем до ее губы, и у нее зашлось дыхание. — Лишь немногие пары в нашем положении бывают настолько счастливыми.
Он медленно убрал руку, в то время как Анне хотелось потянуться вслед за рукой, хотелось его прикосновений.
— Я вел переговоры с вашим отцом в течение двух лет и вовсе не собираюсь сдаваться потому, что вы не цените наш союз так, как ценю его я. Наш брак — это благо не только для нас двоих. Лучше подумайте о том, что у наших людей жизнь станет лучше.
Он снова приблизился к ней, обхватил ладонями ее предплечья. Затем наклонился таким образом, чтобы она могла видеть его лицо в тусклом свете.
— Прежде всего вы должны знать, что Бродик Макджеймс не потерпит, чтобы ему говорила «нет» его собственная жена. Вы моя. Мы будем делить ложе… часто, и я намерен расцеловать каждый из ваших сосков.
Он отпустил ее и слегка подтолкнул в сторону лагеря. Анна споткнулась, но восстановила равновесие.
— Я не принадлежу никому.
Эти слова вырвались у нее раньше, чем она успела подумать.
— Ну что ж, я и хочу получить от этого удовольствие и показать ошибочность ваших представлений.
Ее слова были слишком дерзкими для любой женщины, будь она даже королевой. У женщин более трудная жизнь, и родственники-мужчины имеют над ними большую власть. Таков закон как в Англии, так и в Шотландии. Бродик был не единственным, кто считал, что женщина должна быть в подчинении у мужчины. Любой суд в стране согласится с этим.
— Что ж, Мэри, если ты хочешь соблюсти традиции, я готов принять этот обычай. А когда повитуха объявит, что ты способна рожать детей, может, ты тогда успокоишься. Я полагаю, что девственнице позволительно проявлять нервозность, когда муж в первый раз ее целует. Даже если она быстро овладевает искусством поцелуя.
— Это был не просто поцелуй…
Анна быстро закрыла рот, раньше чем успела продемонстрировать свое полное невежество. Она до этого не знала, что во время поцелуя мужчина использует язык.
Зубы Бродика блеснули при лунном свете.
— Да, это было, и это был такой восторг, когда наши языки соприкоснулись.
Анну накрыла горячая волна, когда она встретилась с ним взглядом. Шок у нее смешался с возбуждением, губы вздрогнули и, кажется, снова захотели оказаться во власти его губ.
— Означает ли этот взгляд, что ты изменила мнение?
Он снова обнял ее за талию, сократив расстояние между их телами до такой степени, что прохлада ночи уже не ощущалась. Он держал ее непринужденно, многократно превосходя ее в силе.
