Линда Ли - Во власти любви
Мэтью в ярости скомкал бумагу, отшвырнул в сторону, выскочил в коридор, добежал по лестнице до верхнего этажа и буквально ворвался в заброшенную комнату, освещенную лишь слабыми лучами зимнего солнца. Из-под ног у него взметалась пыль. В дальнем углу Мэтью остановился и отыскал свои полотна. Охваченный отчаянием, сорвал чехол с ближайшей картины, затем со следующей, пока все его холсты не предстали перед ним в первозданном виде.
Его работы, его живопись. Потрясающей красоты.
В прошлом.
«Нет, мисс Уинслет, мне никогда больше не писать красками», – прошептал он, вспомнив тот роковой вечер, изменивший всю его жизнь.
…Мэтью поспешно прошел через парадную дверь. Дом сверкал, словно бриллиант, горели лампы, хрустальная люстра ярко освещала все вокруг. Гремела музыка, позади приемного зала виднелись открытые настежь двойные двери большого зала, где танцевали гости. Вечер давали в честь его предстоящей выставки. Грандиозный праздник, весь Бостон был здесь.
Он опоздал на собственный праздник, но ему надо было убедиться, что все картины стоят на своих местах. Завтра выставка.
Стуча каблуками по мраморному полу, он искал свою жену в толпе приглашенных.
– Мэтью! Вот и ты, старый шалун! Позволь мне первому искренне поздравить тебя. Я с нетерпением жду твоей выставки.
Мэтью посмотрел на лысеющего коротышку.
– Спасибо, Уолтер, – произнес он. Когда они обменялись рукопожатиями, с его уст не сходила беспечная дружеская улыбка. – Не видел Кимберли?
– Да, разумеется. Недавно видел ее с твоей милой дочуркой. Одинаковые платья и одинаковые танцевальные туфельки. Они произвели настоящий фурор. Полагаю, малышку Мэри уже отправили наверх в спальню, – он фыркнул, – хотя она не желала идти. Не удивлюсь, если она удерет и спустится к нам.
Мэтью, улыбнувшись, промолвил:
– В этом вся Мэри. Я поднимусь и посмотрю на нее. Однако сначала мне нужно отыскать жену.
Уолтер повернулся и принялся искать супругу приятеля.
– Я не вижу ее.
– Ладно. Я отыщу ее. Хорошо, что мы встретились, Уолтер.
Мэтью поднялся по мраморным ступеням в просторный приемный зал. Высокий, широкоплечий, он выделялся на фоне менее рослых мужчин. Не успел он сделать и нескольких шагов, как его остановила изысканно одетая дама, вся усыпанная бриллиантами. Это была близкая подруга его супруги.
– Мэтью, дорогой, – промолвила она, протягивая к нему руки. – Негодный мальчишка! Ты опоздал!
Почтительно поклонившись, Мэтью взял в ладонь ее пальчики и улыбнулся.
– От тебя глаз не оторвать, Селия, – тепло промолвил он.
– Как и от тебя, – сказала она, приблизившись к нему. Он рассмеялся, однако вежливо, но решительно отстранился.
– Где Ким? – спросил он, оглядывая толпу.
Дама, обидевшись, поправила прическу.
– Я давно ее не вижу, – надув губки, проговорила она. – Почему бы тебе не потанцевать со мной, пока она не объявится?
Мэтью улыбнулся:
– Полагаю, будет лучше, если я отыщу ее.
Женщина раскрыла веер и быстро замахала им.
– Тебе следовало жениться на мне.
– Ты уже это говорила, Селия, – промолвил он, приподняв пальцем ее подбородок. – И я постоянно твержу тебе, что любой мужчина будет счастлив иметь такую жену, как ты.
– Любой, но только не ты, – усмехнулась она.
– Ты разбиваешь сердца, Селия. Мне это известно с пятнадцати лет. А я хочу, чтобы мое сердце осталось целым, – добродушно рассмеялся он.
– Ты тоже разбиваешь сердца, Мэтью Готорн, и прекрасно это знаешь.
Женщина ушла, шелестя юбками. Мэтью откинул со лба волосы и стал пробираться сквозь толпу.
– Вы не видели мою жену? – спросил он пожилую гостью, которая долгие годы была другом их семьи.
– Кимберли? – Она повернулась к подруге и приподняла бровь. – Он ищет Кимберли, – проговорила она таким тоном, что у него мурашки побежали по коже. – Надо ему сказать, что несколько минут назад мы ее видели и она была с расстроенным лицом.
Женщина осуждающе взглянула на Мэтью:
– Тебе ни разу не приходило на ум, что именно ты в ответе за свою жену?
– Полно, Марго, – вмешалась в разговор подруга.
– Должен же кто-то открыть ему глаза.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил он.
Она вздернула подбородок:
– Я далека от того, чтобы лезть в чужие дела. А ты загляни в домик на заднем дворе, там найдешь свою супругу. Я видела, как она направлялась туда.
Мэтью стало не по себе. Он закрыл выходящие на террасу двери, шагнул в ночь и торопливо пересек площадку, выложенную серой шиферной плиткой. Праздник был в разгаре. Мэтью спустился по витой гранитной лестнице к узкой тропинке, которая вела к домику позади особняка.
Он все ускорял шаг, пока не вошел в обнесенный решеткой проход в высокой живой изгороди, отделявшей переднюю часть парка от задней. В белом деревянном домике, крытом кедром, стояла тишина. Раздраженный бесплодными поисками, Мэтью уже хотел уйти, но вдруг заметил внутри горящую свечу.
Мелькнула чья-то тень. Голубое платье. Белокурые волосы.
На губах Мэтью заиграла улыбка. Слава Богу, он отыскал ее. Сейчас он извинится за опоздание.
Он приблизился к домику, вошел и остановился в дверях. Улыбка сбежала с его лица.
Кимберли стояла, прижатая к стене.
Ее платье из крепдешина и прозрачного муслина было небрежно спущено до талии.
Мэтью был потрясен.
Кимберли стонала, обхватив голыми ногами узкие бедра стоящего перед ней мужчины, который доводил ее до неистовства.
Она продолжала стонать, а он покрывал ее грудь поцелуями.
– Ты ненасытна, – прошептал мужчина и снова вошел в нее.
– Перестань меня мучить! – взмолилась она, запрокинув голову.
Мужчина расхохотался и, тяжело дыша, ворвался в ее лоно.
– Теперь ты довольна?
– Да, Рейнолдс! Боже мой, да!
Глава 7
Финни так и не привыкла спать на кровати и стелила себе на мягком полу, на темно-синем ковре.
Проснувшись утром, она до прихода горничной положила постель на кровать и привела ее в порядок.
Ее родные и их друзья жили в роскошных особняках, со множеством слуг, готовых им во всем угодить. Финни и привлекало, и в то же время отталкивало богатство, привилегированное положение и показное великолепие, которое в Бостоне, как она слышала, было умеренным, не то что в других городах. Ничто здесь не напоминало Африку, где полы были земляные, а стены из ила или пальмовых листьев. Построенный отцом дом с полами из грубо тесанных досок, со множеством комнат, считался самым красивым на много миль вокруг. Но он не шел ни в какое сравнение с особняками в Бостоне с их мраморными полами, медными ручками и стенами, обитыми бархатом.
