Джулиана Маклейн - Мой герой
Подойдя к стулу, он взял рубашку, в которой был за ужином, и быстро надел ее. После этого он немного успокоился, но все-таки оставался сдержанным и немного нетерпеливым.
– Большое спасибо, – сказала она, не желая, чтобы он думал, что она не ценит все то, что он делал для нее.
Он подошел к двери и остановился на секунду.
– Все будет в порядке, Адель. Я вам обещаю, – сказал он и вышел из комнаты.
Она осталась неподвижно стоять посреди комнаты, все еще испуганно озираясь по сторонам и прислушиваясь к звуку его шагов в коридоре. Через секунду наступила тишина. Подойдя к двери, она заперла ее на ключ и продолжала убеждать себя, что ей нечего бояться, что Дамьен находится поблизости, но страх не проходил.
Глядя на освещенную лунным светом постель, она не могла не думать о том, что совсем недавно он спал здесь. Тяжело вздохнув, она забралась на кровать и натянула на себя одеяло.
Там, где оказались ее ноги, она чувствовала тепло от его присутствия. Повернувшись на бок, она закрыла глаза. Мужской терпкий запах окутал ее лицо.
Адель прижалась к мягкой пуховой подушке, постаралась глубоко вдохнуть и наполнить свои легкие этим запахом, потом еще раз вдохнула и наконец смогла уснуть. Однако ненадолго. Остаток ночи был полон ужасов, от которых она неоднократно в страхе просыпалась.
Глава 5
На следующее утро, когда Адель спускалась вниз по лестнице, видно было, что она не выспалась, глаза покраснели и немного распухли. Когда она зашла в столовую, лорд Элсестер поднялся из-за стола и пошел ей навстречу.
С замиранием сердца она вспомнила, как он выглядел вчера в ее спальне – какая-то нереальная фигура в лунном свете, напоминавшая божество, мощное и прекрасное.
В это утро он тоже был очень красив. На нем были та же рубашка, жилет, узкие бриджи для верховой езды и черные ботинки, которые были на нем все эти дни.
Но сегодня Адель знала о нем больше, так как видела его прошлой ночью во всей красе.
– Доброе утро, мисс Уилсон, – сказал он спокойно, чуть поклонившись.
Адель следовало признаться, что она была разочарована этим формальным обращением, хотя и понимала, что он поступал правильно.
Когда они подошли к столу й уселись, он спросил:
– Удалось вам поспать?
– Недолго, – ответила она.
Его грудь поднималась и опускалась при вдохе и выдохе, казалось, его что-то беспокоило.
– Без сомнения, вы будете рады встретиться с вашей матушкой и попасть, наконец, в особняк Осалтонов. Сегодня утром я получил телеграмму от нее.
Достав из нагрудного кармана телеграмму, он передал Адели. Та быстро ее прочла.
«Безмерно счастлива узнать, что ты спасена. Скоро отпразднуем.
Любящая мама».
Адель не спеша прочла телеграмму еще раз и немного успокоилась. Это была какая-то ниточка, связывающая ее с реальностью, напоминавшая о ее прежней жизни. Дамьен все это время внимательно, как будто изучая, смотрел на нее, сдвинув брови. Под этим взором она смутилась, и пульс ее участился.
– В чем дело? – спросила она.
– Мне следует извиниться, что я был с вами слишком резок вчера ночью. Это совершенно непростительно с моей стороны.
Мягкость его тона, когда он произносил это искреннее извинение, смутила ее. Ей трудно было найти слова для ответа.
– Вы совсем не были резким. Наоборот, вы очень мне помогли.
– Весьма приятно, что вы так считаете. На самом деле я не должен был оставлять вас в одиночестве, когда вы были так перепуганы. Мне надо было прислушаться к тому, что вы говорили, что не можете спать. Прошлой ночью вы назвали меня своим защитником, а я не выполнил эту обязанность, когда бросил вас, как разозлившийся пес.
Она наклонила голову и с любопытством, не успев подумать, спросила:
– Почему вы разозлились, Дамьен? Я сделала что-нибудь не так?
Он продолжал смотреть на нее через стол.
Адель сама не понимала, почему задала этот вопрос. Тон ее был невероятно наивным, как будто она понятия не имела о том, что между ними возникли какие-то невысказанные, трудноопределимые отношения, которые и были причиной его плохого настроения.
Ей очень хотелось выяснить, действительно ли он неравнодушен к ней, или это только ее воображение. Она ждала, что он признается в этом.
Подошла официантка и налила им кофе. Дамьен откинулся на спинку стула, казалось, он был доволен тем, что приход официантки избавил его от необходимости отвечать на вопрос.
Однако вопрос повис в воздухе между ними. Его нельзя было оставить без ответа.
Дамьен беспокойно оглядывал комнату, и она поняла, что он опять недоволен ею.
– Вы не сделали ничего плохого, – наконец сказал он, – это я вел себя плохо. Я устал. Как и вы, я не мог выспаться в эти последние дни, и я еще раз прошу извинить меня за непростительную раздражительность.
Адель кивнула, очень благодарная ему за его ответ, и начала пить кофе. Даже если его и влечет к ней, подумала она, он никогда не признается в этом. Он не хочет предавать Гарольда, и она должна, по крайней мере, уважать его за это. Да, безусловно. Если бы он поступил иначе, она считала бы его самым ужасным человеком на свете, а она, несмотря на то, что слышала о его репутации, так не думала о нем. Он не пытался ее соблазнить и вел себя как настоящий джентльмен с того самого момента, когда они встретились.
Хотя, надо признаться, она чувствовала, что ее поведение не всегда соответствует тому, как должна себя вести настоящая леди. Где-то в глубине души ей хотелось чего-то, что было за пределами приличия, и она совсем не была уверена, что сейчас у нее хватило бы духу положить на место конфетку, если бы та оказалась в ее руках.
Целый день карета тащилась громыхая по долинам и зеленым холмам, только в полдень они остановились на постоялом дворе в большой деревне, где сменили лошадей и перекусили.
Адель дремала в карете, но при каждом толчке просыпалась испуганная и с трудом успокаивалась. Когда же они еще раз остановились во второй половине дня, она выпила стакан вина, надеясь, что будет крепче спать. Кроме того, она наполнила флягу Дамьена и взяла ее с собой.
К вечеру карета оказалась в маленькой деревне и остановились у постоялого двора, значительно меньшего, чем тот, где они ночевали накануне. Адель должна была проголодаться, но она чувствовала себя плохо, ей совсем не хотелось есть. От длительной поездки ее укачало, она ощущала тошноту и была сонной, наверное, от выпитого вина.
Как только карета остановилась, Дамьен подошел и заглянул внутрь.
– Мы прибыли. Как вы себя чувствуете? – спросил он.
Опершись на его руку, Адель вышла из кареты на пыльный двор.
