Барбара Картленд - В поисках любви
— Меня интересуете вы, а не ваша крестная! — ответил сэр Хэмфри, приближаясь к Гильде почти вплотную.
» В нем было что-то отталкивающее, хотя Гильда и убеждала себя, что ее предчувствия не имеют никаких оснований.
Тем не менее она была уверена, что доверять этому человеку нельзя. Видимо, Элоиза тоже так думала, потому и тянула с ответом.
«Будь он богат, как Крез, я бы не вышла за него замуж», — подумала Гильда.
В этот момент на веранду вышли еще две пары, и Гильда воспользовалась случаем, чтобы сказать:
— Мне нужно навестить крестную, узнать, все ли у нее в порядке.
Не дожидаясь ответа, она поспешила оставить своего спутника.
Весь вечер сэр Хэмфри оказывался рядом и старался попасться ей на глаза, но Гильда пресекала любые попытки возобновить разговор.
И все же — несмотря ни на что — бал был великолепен.
У Гильды не осталось более даже тени сомнений, что ее сестра пользовалась оглушительным успехом. Ее общества искали самые блестящие кавалеры. Даже те, кто, как догадывалась Гильда, считал подобные развлечения скучными и приевшимися и предпочитал держаться особняком — даже они боролись за ее расположение, не уставая осыпать комплиментами.
По дороге домой Гильда не могла не думать о том, как несправедливо, что Элоиза ушла из жизни в расцвете молодости и в обаянии успеха.
Несмотря на то что она не принадлежала к знатному роду, сестре удалось произвести фурор в таком критически настроенном обществе, как лондонский высший свет.
Словно прочитав ее мысли, леди Ниланд сказала:
— Ты была сегодня просто восхитительна, дитя мое. И я должна поблагодарить тебя за прекрасный вечер, который мне посчастливилось сегодня пережить.
— Это я должна благодарить вас, — отозвалась Гильда. — Если бы не это чудесное платье, если бы я не была вашей крестницей, на меня вряд ли кто-нибудь обратил бы внимание.
— Какая чепуха! — воскликнула леди Ниланд. — Твоя внешность — вот твоя визитная карточка! Ты не представляешь, сколько мужчин за сегодняшний вечер, включая маркиза, подходили ко мне и говорили в твой адрес самые изысканные комплименты.
— Маркиз, наверное, до сих пор задается вопросом, почему я убежала?
— Думаю, да, — ответила леди Ниланд. — Ио, дорогая, я считаю, что он для тебя не слишком подходящая партия. Графиня говорила мне, что за всю свою жизнь маркиз еще никогда никого не любил.
Гильда подумала, что это, наверное, правда, а леди Ниланд продолжала:
— По-моему, ему доставляет удовольствие отваживать от тебя поклонников. Он хочет доказать, что он первый и на скачках, и в любви.
— Вы правы! — воскликнула Гильда. — Но поверьте, дорогая крестная, я не принимаю его ухаживания всерьез.
— Рада это слышать, милая моя. Мне было бы горько сознавать, что маркиз разбил твое сердце так же, как сердца других несчастных.
— Со мной это ему не удастся, — убежденно сказала Гильда.
Когда они приехали домой, крестная принялась рассказывать Андерсен, как восхитительно они провели вечер. Гильда воспользовалась этим, чтобы пожелать крестной спокойной ночи, и отправилась спать.
Она никогда не танцевала так долго и заснула сразу же, как добралась до постели.
Девушка выспалась замечательно и прокручивала в голове события вчерашнего вечера. Все прошло безукоризненно, единственное, что ее беспокоило, это упоминание сэром Хэмфри о подаренных им сапфирах.
Что это за сапфиры? И если он действительно подарил драгоценности Элоизе, то где они теперь?
Размышления прервала Эмили, вошедшая в комнату с подносом в руках.
Когда Гильда закончила завтрак, был уже почти полдень.
— Мне пора вставать, — сказала она Эмили.
— Не стоит спешить, мисс, — улыбнулась камеристка. — Ее светлость еще не проснулись.
Я пришла сказать вам, что внизу для вас оставлено несколько букетов. А вот сопроводительные записки.
С этими словами она положила перед Гильдой конверты.
Гильда взяла первый попавшийся и прочитала:
Я должен с вами увидеться, прекрасная обольстительница. Буду счастлив, если вы согласитесь покататься со мной или позволите навестить вас в четыре часа.
Гильда не имела ни малейшего желания принимать предложение. И вдруг, почти смеясь, она осознала, что, приди оно несколькими днями раньше, когда она жила за городом, это стало бы в ее жизни целым событием.
От маркиза известий не было, авторов остальных записок она определить не смогла.
Когда Эмили помогала ей одеться, Гильда как бы между прочим заметила:
— Это платье украсила бы брошь.
— Вы совершенно правы, мисс, — отозвалась камеристка. — Может быть, ту с жемчугом, которая, как вы рассказывали, принадлежала вашей матери?
Гильда остолбенела.
Она знала, что все драгоценности ее матери были проданы, когда отцу понадобились деньги на приобретение акций и ценных бумаг.
— Да-да, конечно. Прекрасная мысль. Где она? — выдавила Гильда.
— В вашей шкатулке для драгоценностей, мисс, — ответила Эмили.
Пока Гильда размышляла, как бы теперь выяснить, где же хранится шкатулка, Эмили сама направилась к платяному шкафу и открыла дверцу.
Внизу лежал большой кожаный саквояж, напоминающий шкатулку для драгоценностей, но такой большой, что в нем могла бы поместиться корона.
Справившись с удивлением, Гильда рассеяно спросила:
— Куда же я задевала ключ?
— Я не хотела подглядывать, мисс, — быстро ответила Эмили. — Вы всегда говорили, чтобы я не вмешивалась. Но я случайно заметила его в вашей сумочке.
— Ах да! — воскликнула Гильда. — Я так устала вчера, что сегодня с утра постоянно говорю глупости.
Эмили принесла ту самую сумочку, которую она брала вчера с собой на бал. Гильда думала, что там нет ничего, кроме носового платка.
Теперь же, открыв протянутую камеристкой сумочку, она обнаружила на дне небольшой ключик.
Как только Гильда вставила его в замок, она, к своему удивлению, услышала голос камеристки:
— Я подожду за дверью, мисс. Позовите меня, когда закончите.
Видимо, так считала необходимым распорядиться Элоиза. Когда дверь за Эмили закрылась, девушка поближе придвинула к себе саквояж.
Он был большим и тяжелым. Должно быть, крестная подарила его Элоизе на день рождения.
Повернув в замке ключ и откинув крышку, Гильда не смогла сдержать восхищенного возгласа.
На специальном подносе лежало несметное множество драгоценностей.
— Как они достались Элоизе? — спросила себя Гильда.
Там была та самая жемчужная брошь, о которой говорила Эмили. Однако Гильда была абсолютно уверена, что никогда не видела этого украшения у своей матери.
Рядом с брошью в специальных футлярах лежали подходящие по стилю серьги и тяжелый золотой браслет, усыпанный бриллиантами и жемчугом.
