Джессика Трапп - Властелин наслаждений
Мейриона выдохнула с облегчением – от всего пережитого она чувствовала ужасную слабость. Годрик быстро подошел к ней, и ей хотелось обвить руками его шею, чтобы оказаться в утешающих объятиях. Теперь она была рада присутствию этого сильного и властного человека, он казался ей самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Его гордое лицо со шрамами было похоже на лицо ангела отмщения. Когда он двинулся к ней, кровь капала с его меча, опавшие листья взлетали, потревоженные его сапогами.
Внезапно Мейрионе стало страшно. Святые угодники, уж не собирается ли он отсечь ей голову?
Его губы искривились, шрамы побелели от гнева.
– Остановись! – закричала она.
– Почему ты оказалась так далеко?
– Пожалуйста.
– Ты не можешь сбежать. Глупо было даже пытаться.
– Я… я не убегала.
– Не лги мне!
Мейриона отрицательно замотала головой:
– Я хотела…
Годрик властно привлек ее к себе, гнев заострил черты столица.
– С вами слишком много хлопот, графиня.
Она дернула головой, но пряди волос, обмотавшись вокруг ветки, прочно запутались в колючках.
– Мне следовало бы оставить тебя здесь привязанной к дереву, маленькая дурочка.
Дурочка? Да как он смеет!
– Ты сам тупоумный…
Его меч стал медленно подниматься.
– Ты дала честное слово, что не сбежишь. Мейриона чуть не задохнулась, слова застряли у нее в горле. Она виновна в том, что у нее возникли такие мысли, и теперь признание вины наверняка написано на ее лице. Рука, державшая меч, напряглась.
– О нет! – Бедняжка отпрянула в сторону, чуть не вырвав с корнем куст, в котором запутались ее волосы.
– Мне следовало знать, что слово женщины стоит меньше, чем куча лошадиного дерьма. Навоз по крайней мере хоть удобряет землю.
– Чертов осел, ты хотя бы сперва выслушай меня… Годрик намотал на кулак пряди ее волос и притянул ее лицо к своему.
– Ты нужна мне, – прорычал он, – но не испытывай больше моего терпения.
Опустив руку, Годрик срезал запутавшийся локон, оставив небольшой клок волос на ветке можжевельника.
Мейриона упала духом. Ее тело страстно желало успокаивающих, утешающих объятий, таких же, какими он одаривал ее совсем недавно; ей хотелось утонуть в этих объятиях и насладиться чувством безопасности, которое они давали. Она прикрыла веки, чтобы глаза не выдали ее мысли.
– Иди за мной. – Годрик, повернувшись, пошел через подлесок.
Самонадеянный, бессердечный негодяй. Он рассчитывает, что она побежит за ним по пятам, как комнатная собачка.
Мейриона раздраженно фыркнула и, зачерпнув пригоршню сырой земли, сжала ее в ладони.
– Подожди!
Он обернулся на ее крик, в его гордых чертах сквозило любопытство, и тут она швырнула свой метательный снаряд. Грязь попала Годрику в грудь и неопрятными пятнами расползлась по куртке.
– Это еще зачем? – Его взгляд медленно наполнялся возрастающим изумлением.
– Я за тобой не поспеваю.
Годрик в удивлении поднял брови:
– Может, мне понести вас, миледи?
– Нет, этого не требуется.
Подойдя к Мейрионе, Годрик поднял ее на руки и улыбнулся с тем же озорным выражением, с которым прежде поддразнивал.
– Неблагодарная девица.
На какой-то момент ей показалось, что мир вокруг исчез. Ее сердце сжалось от страстного желания того, что не могло произойти.
Прильнув лицом к коже его куртки, Мейриона вдохнула успокаивающий запах.
– Спасибо за то, что вы спасли меня, милорд, – прошептала она ему в грудь и покраснела.
– Если бы ты не попыталась убежать, мне не пришлось бы спасать тебя. – Голос Монтгомери показался ей добрым, но строгим.
– Если бы ты не похитил меня, то и вообще ничего этого не произошло бы.
Годрик засмеялся, и крошечный шрам у него под глазом превратился в лукавую морщинку.
– Ты действительно принадлежишь мне…
– Нет. – Она отняла щеку от его груди, чтобы взглянуть на него, и наткнулась на жесткий подбородок. – И я не убегала от тебя.
– Убегала, но больше ты этого не сделаешь. – Он, очевидно, не поверил ее словам.
– Ну за что мне все это! – Мейриона собрала волосы и стянула их в узел на макушке. – Здесь, в лесу, где полно диких животных и бродяг, на мне только одна сорочка, к тому же рваная. Пусть ты и негодяй, но ты моя единственная защита.
– Что ж, миледи… – Годрик пристально посмотрел на нее и коротко кивнул: – По крайней мере в этом вопросе мы пришли к согласию.
Глава 8
Порывистый ветер завывал в кронах деревьев; когда жеребец, спотыкаясь, пробирался через густой подлесок, листья глухо похрустывали под его подковами. Высокие папоротники касались босых ног Мейрионы, но, сидя боком на коленях у Годрика, она чувствовала себя достаточно удобно.
От него пахло выделанной кожей и дымом. Похолодало, и несколькими часами ранее он настоял, чтобы она надела его камзол. Мягкая черная кожа обволакивала ее мужским запахом, придавая ей чувство безопасности, зато рука, обхватившая ее талию, заставляла нервничать и ощущать себя пойманной птицей.
– Это правда, что тебя называют Драконом?
– Да.
Склонив голову, Мейриона изучающе смотрела на своего похитителя, пытаясь определить, действительно ли он совершал все те жестокости, о которых пели барды. Полуденное солнце придавало ему плутоватый вид. Короткая щетина трехдневной давности очерчивала щеки и верхнюю губу, но было очевидно, что обычно его лицо чисто выбрито. Крошечный шрам, более давний и менее заметный, чем остальные, тянувшийся ниже подбородка, вызывал в ней страх и любопытство.
– Эти шрамы остались у тебя от боев? Он пожал плечами:
– Можно сказать и так.
– Куда ты меня везешь?
– К себе домой.
Раздраженная его короткими ответами, Мейриона решила не продолжать разговор. Тем временем Годрик направил коня через лес вдоль реки, и Мейриона позволила себе расслабиться, изредка поглядывая вокруг.
Густой подлесок шелестел за их спинами, как вдруг она почувствовала, что чьи-то невидимые глаза наблюдают за ними, и вздрогнула.
Годрик повернулся и внимательно посмотрел на деревья.
– Кажется, я что-то слышал…
Мейриона прислушалась, но услышала лишь слезливое бормотание ручья и пронзительные трели крапивников.
– Вроде ничего подозрительного, – прошептала она.
– Может, заяц?
Конь перешагнул через упавший ствол, и Мейриона, качнувшись, положила голову на плечо Годрика, радуясь, что она сидит у него на коленях и ей нечего бояться, даже если вдруг у них на пути появится еще один кабан.
Еще некоторое время они ехали молча, и она продолжала смотреть на деревья, как вдруг шагах в трехстах около высокого дуба она заметила яркое багряное пятно. То был цвет любимого плаща брата. Мейриона затаила дыхание.
