Мэри Бэлоу - Смятение чувств
– Да, – согласилась Ребекка. – Она смогла бы взять на себя заботы по дому и уход за садами, а ты занялся бы фермами. Тебе будет нетрудно, Дэвид, найти женщину, которая захотела бы выйти за тебя замуж. Ты молод и красив. Да ты и сам это знаешь. Конечно, прошло еще совсем мало времени с твоего приезда, но, может быть, тебе уже кто-нибудь приглянулся?
– Да, – сказал он и остановился, чтобы взглянуть ей в глаза. – Я хочу, Ребекка, чтобы моей женой стала именно ты.
Какое-то время она равнодушно смотрела на него.
– Я? – Наконец переспросила она. – Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?
– Поженившись, мы смогли бы решить наши проблемы.
– Нет.
– Ты бы имела свой собственный дом. И не только это. У тебя бы появилась в жизни определенная цель. В тебе бы очень нуждались.
– Ты предлагаешь своего рода брак по расчету? – поинтересовалась Ребекка. Они остановились, и она отпустила его руку. – Мы поженились бы только потому, что мне нужен дом, а ты нуждаешься в помощнице?
– Не совсем так, – возразил Дэвид. – Мы не чужие друг другу, Ребекка. Я очень люблю тебя, а ты, быть может, испытываешь хотя бы некоторую симпатию ко мне. Так что все обстояло бы не так безрадостно, как бывает в браке по расчету.
– Я не люблю тебя. – Ее глаза расширились. Произнеся это, Ребекка сильно покраснела, но не взяла свои слова обратно. – Тебя любил Джулиан, и поэтому, думаю, у меня было какое-то чувство привязанности к тебе. Но я никогда не любила тебя. Я не хочу выйти замуж за тебя, Дэвид, ни по расчету, ни по любви. Благодарю тебя, но я отказываюсь от твоего предложения.
Дэвид почувствовал себя так, будто получил пощечину. Но ведь Ребекка, в сущности, не сказала ему ничего нового. Все это он уже знал и раньше. Он не мог отступать. За последние несколько минут он слишком много слышал от нее об одиночестве, в котором она оказалась, хотя в ее словах не ощущалось откровенной жалости к самой себе.
– Подумай об этом, – сказал он. – Подумай о доме и своем собственном положении, Ребекка. Поразмысли о возможности уехать отсюда и при этом не оказаться вынужденной жить со своим братом или женой брата, которым, вероятно, твое присутствие будет в тягость. А мне и вправду нужна жена.
Ребекка смерила его яростным взглядом. Сейчас она просто задыхалась от гнева. Дэвид никогда не помнил Ребекку столь разъяренной.
– Тебе нужна жена? – переспросила она. – У тебя, Дэвид, уже есть жена. Ты просто пренебрег тем, чтобы обвенчаться с ней. И у тебя есть сын.
– Нет, – возразил он.
– Иди и попроси Флору выйти за тебя замуж, – посоветовала Ребекка. – Ты хотя бы подумал о том, чтобы заглянуть к ней в гости? Ты хотя бы поинтересовался, как за время твоего отсутствия вырос твой сын? Знаешь, у него твои темные волосы.
– У Флоры тоже темные волосы, – заметил Дэвид.
– Итак, ты намерен отрицать свое отцовство? Я тебя за это презираю, Дэвид. Я презираю тебя даже больше, чем можно выразить словами. Все другие твои проступки я могу приписать безрассудству юности, но только не это. Как ты мог произвести на свет ребенка и бросить его? Бросить родного сына и его мать?
– Я не бросил ни ее, – сказал он, – ни ребенка. Они в тепле и достатке, у них есть все, чего они пожелают.
– Это ты их материально поддерживаешь? – спросила она. – Или твой отец?
– Мы оба, – ответил он.
Ребекка отвернулась от него и стала смотреть через широкую лужайку, по которой они шли в направлении видневшейся вдали группы деревьев.
– Она не согласилась бы выйти замуж за меня, – спокойно заметил он.
– Я не верю тебе, – возразила Ребекка. – А этими словами ты лишь подтверждаешь, что никогда не просил ее об этом. Ты даже не попытался совершить пристойный поступок.
– Спроси ее сама, – предложил Дэвид. – Думаю, она скажет тебе, что не вышла бы за меня замуж, даже если бы я попросил ее об этом. Мы как-то сразу все поняли и обо всем договорились.
– О да. Деньги и дом в обмен за молчание и послушание. И в результате твой сын, Дэвид, – внебрачный ребенок. Он будет вынужден прожить всю жизнь с этим клеймом.
– Да. Но о нем будут хорошо заботиться. Брак между мной и Флорой был невозможен, Ребекка. Спроси ее сама.
Ребекка пошла в сторону стоявшего вдалеке дома.
– Еще более невозможным представляется мне брак между тобой и мной, – заявила она. – Я никак не могу понять, откуда у тебя столько наглости, чтобы просить моей руки. – Она снова остановилась и оглядела Дэвида с ног до головы. – Я – жена Джулиана. Ладно, теперь уже вдова Джулиана. Как тебе только в голову пришло, Дэвид, что я могу выйти замуж за тебя, после того как принадлежала ему?
Дэвид не знал, что ей ответить.
– Я пыталась гнать от себя подобные мысли, – сказала Ребекка, и в ее глазах Дэвид почувствовал внезапную боль, – но сейчас вынуждена тебе признаться: я мечтала, чтобы домой вернулся Джулиан, а не ты. Жестокое желание! Но тем не менее я этого хотела. И я, да поможет мне Бог, теперь снова этого желаю. Если уж одному из вас не суждено было вернуться, то я предпочла бы, чтобы здесь стоял Джулиан, а ты лежал бы в могиле в Крыму. И я теперь ненавижу тебя за то, что ты вынудил меня произнести это вслух. Не иди за мной, прошу тебя.
Она поспешно пошла через лужайку, приподняв край своей пышной юбки, чтобы не запутаться в ней при столь быстрой ходьбе.
Дэвид стоял, глядя ей вслед. Он чувствовал себя так, словно Ребекка воткнула нож ему в живот и пару раз повернула лезвие в обе стороны. Но ведь желание, в котором она призналась, для нее вполне естественно. Как будто можно было ожидать от нее чего-то иного. Однако Дэвид и сам мечтал о том же, что и Ребекка. Он очень хотел бы, чтобы здесь, в Крейборне, рядом с ней находился Джулиан, а он, Дэвид, лежал бы сейчас в братской могиле на Инкерманских высотах. Ребекка была бы счастлива – хоть на какое-то время! – а Дэвид покоился бы в мире.
Он от всей души желал этого.
Глава 5
После завтрака графиня должна была присутствовать на собрании в деревне, на котором надо было обсудить предстоящий школьный праздник и церемонию выдачи наград. Обычно Ребекка ходила вместе с Луизой на подобные мероприятия, но на этот раз, сославшись на головную боль, она удалилась в свою комнату.
Какие бы неудобства ни ощущала Ребекка, живя в Крейборне после смерти Джулиана – особенно в прошлом году, – она до сих пор никогда не боялась покидать свою комнату. Теперь же она явно испытывала страх. Она не знала, куда может пойти без опасения встретить Дэвида. За завтраком он ничего не сказал о своих планах на вторую половину дня.
Она повела себя с ним ужасающе грубо. Ребекка даже не могла припомнить, чуобы когда-нибудь проявила к кому-нибудь такую невежливость. Она не помнила, чтобы вообще когда-либо говорила с кем-нибудь, так сознательно стремясь причинить боль собеседнику.
