Барбара Картленд - Проклятие клана
И заметил, как Тара инстинктивно дотронулась рукой до медальона на груди.
– Обещаю, что я об этом не забуду, – сказала она, – а еще я буду повторять себе, что мой клан, каким бы он ни был, такой же могущественный, как и клан Маккрейгов.
– Я в этом не сомневаюсь, – заметил мистер Фалкирк.
Наградой за эти слова были сияющие глаза Тары и улыбка, преобразившая ее лицо.
И тем не менее, стоило им снова двинуться в путь, улыбка исчезла с ее лица, оно посерьезнело, и, когда лошади, миновав железные ворота, направились по подъездной аллее к замку, Тара заметно занервничала.
Однако при виде замка – величественного сооружения, построенного на вершине холма, с башнями и зубчатыми стенами, четко вырисовывающимися на фоне синего неба, – у нее вырвался вздох восхищения, не укрывшийся от мистера Фалкирка.
Он и сам, возвращаясь в замок, всякий раз бывал поражен его красотой и величием.
Было в нем нечто, вызывавшее благоговейный трепет, и в то же время что-то настолько надежное, что мистер Фалкирк, сам не будучи Маккрейгом, прекрасно понимал, почему для членов этого клана их замок всегда был защитой и опорой.
Они знали, что до тех пор, пока замок стоит на земле, их клан будет существовать.
Те, кто изгонял шотландцев с их исконных земель и уничтожал кланы, вселяли в их души чувство отчаяния, безысходности, обреченности. Люди лишались даже надежды.
Но Аркрейджский замок олицетворял собой то, что от века было предметом гордости всех, в чьих жилах текла шотландская кровь.
Его мощь и несокрушимость свидетельствовали о том, что воины-шотландцы не зря погибали на полях сражений, что преданность своим идеалам приведет шотландцев к победе.
Между тем коляска, в которой ехали мистер Фалкирк и Тара, преодолевала последний подъем.
Кучер из кожи вон лез, чтобы с шиком подъехать к замку; понукая лошадей, он с гордостью думал, что доехал от Лондона до замка так быстро, что и многие помоложе, чем он, позавидовали бы.
– Какой он… огромный.
Это были первые слова, которые Тара произнесла за последние десять минут.
Коляска остановилась у входной двери.
– Ничего, привыкнете, – улыбнулся мистер Фалкирк. – И помните, каким бы большим он вам ни казался, это ваш дом, равно как и мой.
Тара робко улыбнулась в ответ. Дверь коляски распахнулась. Слуги радостно приветствовали мистера Фалкирка.
Таре помогли снять ее черный плащ, и они с мистером Фалкирком начали медленно подниматься по широким каменным ступеням лестницы.
Взгляд Тары скользнул по оленьим головам, украшавшим просторный холл, по щитам и старинным палашам, висевшим над камином, по простреленным знаменам, под которыми сражались Маккрейги.
Ей было не до того: она вся дрожала от страха. Сердце бешено колотилось в груди, в горле пересохло.
Слуги в своих килтах казались ей солдатами, а дворецкий, шедший впереди, имел настолько внушительный вид, что, скажи ей кто-то, что это сам герцог, она бы не удивилась.
Перед тем как выпить чаю, когда они в последний раз остановились на постоялом дворе, Тара, воспользовавшись благоприятной возможностью, переоделась в чистое, правда, неотутюженное платье.
Мистер Фалкирк не просил ее об этом, она додумалась сама. Платье лежало в дорожной корзине на самом верху, Тара собиралась переодеться сразу же по приезде в замок.
Однако на постоялом дворе, умывшись, поняла, что у нее достаточно времени, чтобы переодеться, и не замедлила этим воспользоваться.
Глядя на нее, такую свеженькую и чистенькую, мистер Фалкирк лишний раз убедился, что бледное и немощное создание, которое он вывез из приюта, осталось в прошлом.
Никогда в жизни Тара не чувствовала себя такой бодрой, как сейчас. В приюте у нее временами кружилась от голода голова и подкашивались ноги.
Теперь же во время путешествия, просыпаясь поутру, она ощущала все больший прилив сил, а вечером, когда отправлялась спать, не чувствовала себя разбитой и могла прочесть по крайней мере главу из тех книг, которые мистер Фалкирк дал ей почитать.
Однако в глубине души Тара не переставала бояться: вдруг у нее не хватит сил, чтобы выполнить ту работу, которую поручит ей герцог, и он отошлет ее обратно в Лондон или, что еще ужаснее, в другой приют, где-нибудь в Шотландии.
А какое это унижение – знать, что ты не в состоянии справиться со своими обязанностями!
Но самое ужасное то, что она сирота и ее нельзя уволить, как других слуг, которые, не угодив чем-то хозяевам, могут уехать домой и попытаться подыскать себе другое место.
Ей-то ехать некуда, да и рекомендации никто ей не даст, разве что из приюта, который принадлежит герцогу.
«Я должна справиться! Должна», – думала Тара, поправляя перед зеркалом свой серый чепец.
Фасон был выбран очень неудачно, чепец закрывал уши, и дети в этих чепцах плохо слышали.
У нее самой слух был прекрасный, но головной убор казался Таре до того уродливым, что она мечтала, чтобы герцог разрешил ей одеваться в обычную одежду и носить нормальные чепцы, тогда бы она выглядела хоть чуточку посимпатичнее.
И теперь, когда они с мистером Фалкирком поднимались по лестнице, Тара всей кожей ощущала придирчивые взгляды слуг-шотландцев и чувствовала себя неловко оттого, что ее серенькое сиротское платьице не идет ни в какое сравнение с их яркими пледами и камзолами с блестящими пуговицами.
– Вам известно распоряжение его светлости? – вывел ее из задумчивости голос дворецкого.
Мистер Фалкирк кивнул.
Здесь, в замке, он показался Таре совершенно другим человеком. В его облике и манерах появилась властность, не позволявшая забыть, что он управляющий герцога, то есть человек, имеющий большой вес.
Из-за массивной дубовой двери слышался гул голосов, однако слов нельзя было разобрать.
Мистер Фалкирк не делал ни малейшей попытки заговорить, и Тара тоже стояла рядом с ним молча, с каждой минутой ее тревога росла. Вот она добралась до ее груди, подкралась к горлу…
Внезапно зазвенел колокольчик, да так громко, что Тара едва не подпрыгнула от неожиданности.
Дворецкий бросил взгляд на мистера Фалкирка и, распахнув дверь, громогласно объявил:
– Мистер Фалкирк, ваша светлость!
Управляющий вошел в зал первым. Тара – за ним и, войдя, едва не вскрикнула от восторга: огромный зал переливался всеми цветами радуги. На мужчинах, находившихся в зале, были яркие клетчатые пледы. Взгляд ее уперся в одного из них, стоявшего поодаль от остальных, и Тара тотчас же поняла, что это герцог.
Только на самом деле он оказался еще страшнее, чем она его представляла.
Казалось, он не просто возвышается над сидящими перед ним мужчинами, а достает головой чуть ли не до потолка.
