Вирджиния Хенли - Дерзкая пленница
Он пожал плечами и вздрогнул от боли. Лили сняла с него короткую рубаху, поддетую под кольчугу, и покраснела при виде полуголого молодого человека, на котором не было ничего, кроме шерстяных рейтуз. Она промыла неглубокую рану на его плече и намазала ее зеленым бальзамом, достав его из материнской шкатулки. Стоя перед ним на коленях, она покачала головой:
— Два брата идут друг на друга с кинжалами! Вам должно быть стыдно!
— Три брата, ma petitenote 6! — И, запрокинув голову, он засмеялся над собственным безрассудством.
— Господи Иисусе! Что здесь происходит? — вскричал Ги, появляясь в дверях.
Он вошел в комнату, и с каждым шагом гнев его нарастал, пока он не увидел, что Лили обрабатывает рану. Ги облегченно вздохнул и сказал, блеснув глазами:
— Ей-богу, Андре, у тебя есть чему поучиться! И пяти минут не провел с женщиной, а уже нашел повод раздеться и поиграть перед ней своими мускулами. Вон отсюда, не то я выгоню тебя хлыстом, щенок!
Андре схватил одежду, но прежде чем закрыть за собой дверь, он, взглянув на Лили, поцеловал кончики своих пальцев.
Лили опустила глаза, но все равно чувствовала, что Ги внимательно изучает ее. Щеки ее вспыхнули; она поставила обратно в шкатулку притирания и маленькие горшочки. Наконец он прервал затянувшееся молчание:
— Зачем вы прячете волосы, Лили?
— Таков обычай, милорд. У саксов все порядочные женщины так делают, — объяснила она.
— Снимите покрывало, — попросил он.
— Я не могу, милорд! У меня будет непристойный вид, — возразила она.
— Мы заведем свой обычай, — мягко сказал он, протягивая руку и снимая покрывало с ее головы.
— Зачем? — испуганно воскликнула она.
— Зачем? — переспросил он. — Затем, что мне это нравится.
Румянец на щеках Лили стал еще ярче.
— Разве я раба вашей воли? — пылко бросила она.
— Вы угадали, мадам.
Лили отошла от него в дальний конец комнаты.
— Полагаю, я выбрал самую большую комнату для нас, — сказал он, делая ударение на словах «для нас».
Она закусила губу, чтобы удержаться от ответа на этот умышленный вызов. Ги огляделся:
— Если это ваши вещи, перенесите их в нашу комнату.
Сняв кольчугу, он вымыл руки.
— Не спуститься ли нам к обеду? Он насмешливо взглянул на Лили.
За столом она села на свое обычное место. Все было по-прежнему — и в то же время по-другому. Неужто прошло всего лишь три недели с тех пор, как в этом зале гремел пир по случаю ее свадьбы?
Ги расположился рядом с Лили и ел с ней из одной тарелки. Он не сводил с нее глаз, отрезал ей лучшие кусочки мяса, а Лили совсем не хотелось есть.
— Вам нравится, как я рассадил их? Мужчина, женщина, мужчина, женщина… Я полагаю, что так мои люди быстрее всего освоят язык саксов. Больше женщины не будут прислуживать за столом, пусть это делают оруженосцы. А дамы будут сидеть с моими воинами и вести беседы. Очень скоро вы не сможете отличить свое скромное домашнее общество от двора Вильгельма! — Он усмехнулся.
Восседая за столом с непокрытой головой, Лили казалась самой себе очень дерзкой, но как же она изумилась, когда еще до конца трапезы Эдит, сидевшая подле Андре, сняла с головы покрывало и явила взорам присутствующих свои длинные косы пшеничного цвета.
Николя сидел рядом с Розой, пятнадцатилетней девочкой, лучшей вышивальщицей в поместье. Лили заметила, что она бледна и испугана. Лили решила тотчас поговорить с Ги де Монтгомери. Оглядевшись, она с удивлением обнаружила, что ее мать сидит с Рольфом и очень мила с ним, а она-то думала, что матушка будет держаться с норманнами так же гордо и холодно, как она, Лили. Два воина усадили с собой за стол крестьянок, и бедные женщины совсем растерялись от смущения — они впервые оказались за господским столом. Мужчины пили вино, как они привыкли в Нормандии, но кое-кто попробовал домашнего эля, и, кажется, эль им понравился. Несмотря на все препоны, мужчины и женщины прекрасно объяснялись и вполне были довольны друг другом.
— Ах, cherie, вы привлекаете внимание всех мужчин! Они все мне завидуют. Им и невдомек, что вы не хотите ни смотреть на меня, ни разговаривать со мной! — тяжело вздохнул Ги.
Его бедро коснулось под столом ее бедра, и смятение окатило ее жаркой волной. Лили резко отодвинулась, лицо ее запылало. Она посмотрела через стол на Розу — Николя что-то шептал ей на ухо, а Роза тихонько плакала. Повернувшись к Ги, она со сдержанным негодованием сказала:
— Милорд, девушка, на которую ваш брат Николя обратил свое внимание, еще совсем дитя!
Он лениво взглянул на них из-под полуопущенных век.
— Равно как и он, мадам, и они очень подходят друг другу.
— Я вас ненавижу! — бросила она.
— Если это так, вы вольны выбрать себе кого-нибудь другого, — с вызовом ответствовал он.
Она презрительно вскинула голову, и его губы растянулись в широкой улыбке.
— Поскольку вы сделали свой выбор, не пойти ли нам наверх?
И прежде чем Лили успела убежать, он накрыл ладонью ее руку, потом поднялся и повел ее в свою комнату. Лили чувствовала, как рука Ги, лежащая на ее пояснице, мягко подталкивает ее. Когда она проходила в дверь, рука, скользнув ниже, погладила ее по ягодицам. Лили резко обернулась и ударила Ги по лицу. И тут же пришла в ужас, осознав, что она сделала. Ги притянул ее к себе, и его губы завладели ее губами. Его поцелуй был обжигающим, палящим. Лили корчилась и извивалась в его объятиях, безуспешно пытаясь высвободиться. Его бедра прижались к ее бедрам, и она почувствовала, как его мужество окрепло и восстало. Поняв, что ее движения возбуждают его, Лили замерла. Ги оторвался от ее губ, и она смогла вдохнуть воздух.
Он прошептал:
— У тебя, Лили, есть кое-что такое, чего я хочу. Я буду хотеть это каждую ночь.
Он проникновенно заглянул ей в глаза. Она опустила ресницы, лицо ее стало пунцовым.
— Ха! Я знаю, о чем вы думаете, cherie! Стыдитесь! Я просто хочу, чтобы вы научили меня вашему языку. — Ухмыльнувшись, он отпустил Лили.
Она отбежала от него как можно дальше.
— Вы играете со мной! Вам просто нравится потешаться надо мной! — сердито заявила она.
Его взгляд следовал за ней, задержавшись на ее волосах и губах, освещенных пламенем свечи. «В ее красоте есть что-то неземное, я никогда не смогу насытиться ею», — подумал он.
— Я желаю удалиться в свою комнату, милорд, — заявила она, вздернув подбородок.
— Лили, мы оба знаем, что с сегодняшнего дня вы будете спать в моей комнате, — спокойно возразил он.
Она задрожала.
— Я не стану делить с тобой ложе, норманн! Ги устремил на нее безжалостный взгляд.
«Сейчас он убьет меня, — подумала она, — и спасения нет». Но его зеленые глаза снова стали насмешливыми.
