Ханна Хауэлл - Сладкие слова соблазна
В последний раз проверив лошадей и фургон, Тирлох огляделся по сторонам и выругался. Снаружи солдат уже не было, если не считать двоих, стоявших по сторонам двери.
Вновь смачно выругавшись сквозь зубы, он схватил свой мушкет, сунул за пояс брюк пистолет и коснулся ножа, висевшего в ножнах.
Ярость и страх разрывали его на части. Эти люди не лучше бандитов. Они с надменным презрением относятся к жителям колоний. Такое отношение присуще многим англичанам, оно лишь усиливает конфликт между Англией и ее колониями. Эти мерзавцы думают, что могут безнаказанно изнасиловать Плезанс. Они не боятся ни дисциплинарных взысканий, ни его вмешательства.
Все эти мысли молниеносно промелькнули в мозгу Тирлоха, и он мрачно усмехнулся. Сейчас он им покажет, как сильно они ошибаются!
Он ударил первого часового у входа прикладом мушкета по голове, и мужчина с тихим стоном свалился на крыльцо. Не ожидавший нападения второй часовой еще не оправился от удивления, как Тирлох хватил его рукояткой пистолета в челюсть. Солдат отлетел назад, потеряв сознание и не успев предупредить криком остальных. Тирлох перепрыгнул через его неподвижное тело и заскочил в домик. Увиденное так его разъярило, что он едва не застрелил мужчину, нависшего над отчаянно вырывавшейся Плезанс. Ее лиф был расшнурован, пышные юбки задраны к бедрам. Лежавший на ней мужчина уже расстегивал брюки, а его дружки держали Плезанс. Она стонала, выгибая тело в бесполезной попытке сбросить с себя насильников.
Тирлоху понабилась секунда, чтобы усмирить кипевший в крови гнев и подавить жажду убийства. Заряженное оружие нужно ему только для угрозы. Если он сейчас начнет стрелять, то в лучшем случае убьет двоих, а оставшиеся прикончат его гораздо раньше, чем он успеет перезарядить пистолеты.
Оставалось одно — запугать негодяев.
— А ну отпустите ее. Немедленно!
Плезанс чуть не потеряла сознание от облегчения, когда тишину прорезал этот леденящий душу знакомый голос. Ее насильники замерли, потом медленно отступили от кровати. Несмотря на слабость и сильную дрожь, Плезанс выдернула изо рта кляп и кое-как поправила платье. Она знала, что нужно бежать, и как можно быстрее. Это придавало ей сил, заставляя двигаться.
— Возьми одеяла и иди в фургон. — Тирлох заметил, что у мужчины, который слез с нее, расстегнуты брюки. — Он успел?
— Нет, — просипела она, хватая в охапку одеяла.
— Ты не сможешь застрелить нас всех, — прорычал один из солдат, который справился с первым потрясением и теперь пытался казаться храбрым.
— Нет, только двоих. Хочешь быть одним из них? — Плезанс, пошатываясь, подошла к нему, и он подтолкнул ее к двери: — Иди в фургон. Ты умеешь запрягать лошадей?
— Да, но не очень хорошо.
— Не важно. Сядь в фургон, возьми вожжи и будь наготове. Постой минутку, мне нужна твоя помощь.
Он медленно попятился к двери.
— Бросайте на пол ваше оружие, — приказал он солдатам. — Только аккуратно!
Немного поколебавшись, солдаты подчинились. Не спуская с них глаз, Тирлох велел Плезанс подобрать с пола пистолеты и мушкеты и завернуть в одеяла. Ее колотило.
Казалось, еще чуть-чуть, и она свалится в обморок. Однако, к его облегчению, она с поразительной быстротой выполнила его распоряжение.
Тирлох велел ей отнести оружие в фургон. Оно было тяжелым, она ходила два раза. Тирлох забеспокоился, что часовые на крыльце очнутся и помешают им уехать, но тут услышал два глухих удара. Когда Плезанс вновь подошла к нему, он вопросительно взглянул на нее.
— Часовые начали шевелиться. Я их успокоила, — ответила она.
— Умница! А теперь в фургон.
— Кража оружия карается законом! Это королевское имущество, — крикнул один из солдат.
Выходя спиной за дверь, Тирлох холодно усмехнулся:
— Я вовсе не собираюсь его красть. Я выброшу его где-нибудь на дороге. И вы, сукины дети, сможете его подобрать. — Еще не добежав до фургона, Тирлох крикнул: — Трогай, Плезанс!
Она тряхнула вожжами. Лошади уже поскакали, когда Тирлох запрыгнул в фургон. Она быстро оглянулась через плечо. Тирлох целился из мушкета в солдат, которые спотыкались о лежавших на крыльце часовых. Она сосредоточилась на упряжке: надо гнать как можно быстрее, при этом следить, чтобы фургон не опрокинулся.
Когда они проехали несколько миль, Тирлох начал одно за другим выбрасывать на дорогу армейское оружие. Солдатам придется задержаться, чтобы все собрать. После этого они вряд ли поскачут в погоню. Их остановит хотя бы страх перед наказанием: потратив немало времени на сбор раскиданных мушкетов и пистолетов, они начнут беспокоиться, что оставили свой пост.
Плезанс показалось, что прошел не один час, прежде чем Тирлох велел ей сбавить скорость, забрался на переднее сиденье и взял вожжи из ее онемевших пальцев. Передавая ему поводья, она с трудом сдержала мучительный стон: напряжение было слишком сильным, однако ей не хотелось показывать это Тирлоху.
Стараясь не обращать внимания на боль в руках, плечах и спине, она стала приводить в порядок свою одежду.
К горлу подкатывала тошнота, но она боролась с предательскими позывами. Сейчас не время поддаваться слабости. Надо каким-то образом забыть о недавно пережитом нападении и думать лишь о том, что насильники в конце концов остались ни с чем.
Солнце почти зашло, когда Тирлох остановил фургон и увел упряжку с дороги как можно дальше в густеющий лес. В течение дня они сделали несколько очень коротких остановок — в основном для того, чтобы дать отдохнуть лошадям. Плезанс смотрела, как с помощью веток он стирает следы колес с обочины и дороги на протяжении нескольких ярдов оттого места, где они свернули.
Потом они молча разбили стоянку. Тирлох сомневался, что солдаты их преследуют, но на всякий случай решил не разводить костер. Их ужин был простым и вновь состоял из маисовой лепешки и пеммикана.
Тирлох разложил на земле одеяла, заменявшие им постель, и тайком взглянул на Плезанс. Ее молчание тревожило. Хотя она сказала, что солдаты не успели ее изнасиловать, они были близки к цели. Слишком близки. А Тирлох знал, какие шрамы остаются в душе и сознании женщины, пережившей насилие. Он видел это на примере собственной матери. И не хотел, чтобы Плезанс так же страдала.
Он хмуро сдвинул брови. «Почему я так за нее беспокоюсь? Эта девчонка вызывает во мне слишком много эмоций», — подумал он, сердито вздохнув.
— Ложитесь, Плезанс, вам надо отдохнуть.
Она свернулась калачиком на походном ложе и пробормотала:
— Вам тоже.
Он накрыл ее одеялом.
— Я лягу позже. Не волнуйтесь, мне хватит сил, чтобы доехать до более безопасного места.
