Бертрис Смолл - Залог страсти
Он взял ее руку, и вместе они встали на колени перед священником. Джеймс Фергюссон благословил их союз и пожелал долгой и плодотворной жизни вместе. Присутствующим показали копию брачного контракта и прочитали вслух.
Людей клана спросили, одобряют ли они условия контракта и девственницу Анабеллу Бэрд. Женщины и мужчины ответили утвердительно. Впрочем, иного от них не ожидали. Вопрос был задан формально, как полагалось по обычаю Фергюссонов. Джеймс объявил Ангуса и Анабеллу мужем и женой и благословил их союз. Поднявшись, они повернулись к прихожанам.
– Люди клана, я представляю вам графиню Дун. – объявил Ангус.
Анабелла застенчиво улыбнулась, когда раздались приветственные крики.
Потом новобрачные рука об руку вышли из церкви, где ожидали лошади, и направились к замку позади двух волынщиков, игравших веселую мелодию. За ними, смеясь и болтая, следовала вся деревня. Их граф наконец взял жену! Да, она некрасива, это заметили все, но доброта к малышке, отдавшей ей букет невесты, была встречена всеобщим восторгом. Пусть невеста нехороша собой, но инстинкт подсказал членам клана, что у нее доброе и искреннее сердце. И, милость Божья, разве Ангус Фергюссон недостаточно красив за всех них?!
Глава 4
По дороге в замок он сделал ей комплимент:
– Вы молодец, мадам. Все с благодарностью будут вспоминать, как вы обошлись с маленькой Уной. Вы прекрасно начали.
Анабелла ощутила приятное тепло.
– Я рада, если сумела угодить вам, милорд.
– И мне нравится платье, которое вы надели. Оно идет вам больше, чем то унылое серое с черными бусами. Почему вы выбрали такой неподходящий цвет?
– Это была единственная ткань, оставшаяся в отцовской кладовой. У па нет таких денег, как у вас, а две моих сестры скоро выходят замуж. Я не могла взять ткани, которые им нравились, но поскольку я выходила замуж за графа, ма разрешила вышить лиф и отделать его бусами. Их платья будут куда проще, поскольку шелковых ниток и бус больше нет. Да, цвет не слишком выигрышный, но в это серое платье было вложено так много любви!
Он не привык к упрекам, да еще в такой мягкой манере. У его некрасивой жены есть характер, и она, очевидно, привыкла высказывать свое мнение.
– В таком случае немедленно пошлите сестрам побольше таких пустячков. Ключи хозяйки замка отдадут вам сегодня, и Джин отведет вас в кладовую. Вам лучше знать, какие ткани выбрали бы сестры для себя.
– Вы слишком добры! – восторженно воскликнула Анабелла. – Я знаю, что такие ничтожные вещи не слишком занимают мужчин, но очень важны для женщин! Спасибо!
Они добрались до подъемного моста, но тут Анабелла попросила остановиться. Он не понял, в чем дело, но она смотрела поверх низкой каменной ограды, туда, где солнце садилось за темное море.
– Вот как… – понимающе кивнул он. Улыбка коснулась чувственных губ. – Да, это прекрасно, правда? Я никогда не устаю любоваться закатами в Дуне.
Осеннее небо расцвело яркими красками: густо-оранжевый, буйный алый и темно-фиолетовый с полосками сиреневого и желтого. Языки розовато-желтого цвета протянулись по голубому ковру, на котором розовели окаймленные золотом облака. Бледно-зеленая черта как раз над горизонтом почти скрывалась за огромным красным шаром заходящего солнца.
– В жизни не видела подобного заката, – тихо призналась Анабелла.
– Все дело в близости моря, – пояснил граф.
Прошло минуты две, прежде чем она вспомнила, что вся деревня ждет свадебного пира, и снова встряхнула поводьями. А когда они оказались во дворе, муж снял ее с лошади. Прикосновение сильных рук послало румянец на ее бледные щеки. Он заметил это, но ничего не сказал.
В четырех каминах зала с большими бронзовыми решетками, украшенными головами драконов, пылали целые бревна. Столы, накрытые белыми скатертями, уже были разложены. Для каждого гостя положили ложку и поставили оловянную чашу. Потом их унесут с собой в качестве дара.
В зал входили приглашенные. В толпе весело суетились дети.
Граф проводил невесту за высокий стол, накрытый вышитой белой полотняной скатертью, отороченной тонким кружевом. Стол украшали высокие резные золотые подсвечники со свечами из чистого пчелиного воска, а также серебряная позолоченная солонка в форме чертополоха. У каждого прибора лежали тонкая льняная салфетка, золотая ложка и еще какое-то приспособление, назначения которого она не поняла: от позолоченной ручки отходило некое подобие трезубца.
Ангус Фергюссон усадил жену по правую руку. Рядом с ней сидела Джин. Ее соседом был граф Босуэлл. По левую руку Ангуса сидели Мэтью и Джеймс. Пастор Блейн оказался рядом с Мэтью. Человек скромный, он немного растерялся, оказавшись за высоким столом. Он не был родичем Фергюссонов и не ожидал приглашения.
Теперь же, когда его попросили, он встал и благословил присутствующих голосом, разносившимся по всему залу.
– Этих протестантов слышат даже на небесах, когда они открывают рты, чтобы помолиться, – тихо прошептала Джин Анабелле. Та хихикнула.
В зал устремились слуги с мисками, блюдами и тарелками еды. Анабелла впервые видела такую роскошь. Сначала подали устриц, которых так любили мужчины. Открывая ножами раковины, они глотали скользких моллюсков. Анабелла посчитала, что они выглядят не слишком аппетитно. Зато потом появились свежая лососина и речная форель. Была даже миска с треской в сливках.
Анабелла увидела говяжий бок, обвалянный в каменной соли, внесенный прямо на вертеле и еще не разрезанный. Жареный кабан с яблоком в пасти был подан на гигантском серебряном блюде. Его несли четверо дюжих слуг, которые промаршировали мимо раскладных столов, прежде чем поставить его на высокий стол. Здесь были также с полдюжины бараньих ног, несколько мисок с тушеной олениной и крольчатиной, с кусочками моркови, сельдерея и трав в винной подливке, а также каплуны в сливовом соусе, жареные утки и гуси с хрустящей корочкой, мягкие и сочные внутри, салат латук, сваренный в белом вине, крошечные луковки в сливочном соусе с укропом и поздние груши. На каждом столе лежали хлеб, масло и маленькие головки сыра.
– Впервые вижу столько еды в одном месте в одно время! – воскликнула Анабелла.
– Я посчитал, что наша свадьба достойна большого пира, – ответил граф.
– О, лучше скажи правду, Ангус. Мы так едим каждый вечер, – пошутил Мэтью.
Все, даже серьезный пастор Блейн, рассмеялись. Он считал графа человеком осторожным и добродетельным, хотя тот упорно придерживался старой веры. Лорд Дун был хорошим и милостивым хозяином. Пастор не видел в нем больших недостатков, хотя можно побиться об заклад, что Джон Нокс нашел бы немало. Впрочем, Джон Нокс далеко.
