Ольга Лебедева - Роковые письма
Скорее всего того требуют интересы службы Сергея Леонидовича — ведь он какой-то важный чин, чуть ли не в Генеральном штабе, как говорила ей баронесса фон Берг.
Но Маша в эту минуту была абсолютно, непоколебимо уверена: он приехал к ней! Прилетел как ясный сокол. Не зря такую фамилию и носит, это не какой-нибудь тебе Решетников. Почти что «Сапожников»! Скажите, пожалуйста, какой был бы в этаком случае конфуз, какой высокий романтизм и роковые страсти?!
Она улыбнулась и сосредоточенно забарабанила пальчиками по столу. А мысли сами собою струились и текли, укладываясь каждая в свое, отведенное только ей русло. Точно разматывался давний, прежде казавшийся запутанным клубок.
А что скрыл имя, так тому виной как раз Амалия, с облегчением решила наша героиня. Ее милый дружочек! Ведь майор, в том нет сомнений, влюбился именно в нее, Машу Апраксину. Уже с первых писем, написанных рукою девушки, да-да!
Опытное мужское сердце тут же подсказало Сергею Леонидовичу, что не баронесса теперь ему пишет, а совсем другая особа. Натура возвышенная, романтическая и в высшей степени порядочная. Оттого и отправил он, сокол ясный, не свой портрет, а так, фантазию, условный образ, знак.
В самом деле!
Маша подобрала со стола и вновь глянула на миниатюрку. Слишком уж схематичен был этот портрет, точно изображал некоего условного мужчину, вобрав в себя самые шаблонные, общие черты сильного пола. Разве могут быть у одного человека столь ярко выраженные черты победителя — высокие скулы, глубоко посаженные глаза, орлиный нос, твердый подбородок? Это ж просто Бонапарт какой-то! Ахиллес без черепахи!
Девушка почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Но даже не попыталась вытереть их, и ее платочек, забытый, лежал на столе. Это были слезы радости, восторга, неповторимого женского счастья.
— Милый! — прошептала Маша.
— Милый…
— Милый мой Сергей Леонидович…
Именно в эту минуту Маша поняла: она влюблена. И конечно, же, любима! Да так, как еще не случалось ни в ее жизни, ни в жизни подруг. Счастливо, бесповоротно и, разумеется, навсегда.
10. ЯНТАРНАЯ ШКАТУЛКА
Но вот минул день, за ним второй и третий. Капитан у Апраксиных более не появлялся, и, судя по тому, как надолго стал отлучаться папенька, у них теперь были неотложные общие дела.
Маша буквально изнывала от неизвестности. Ей больше всего на свете хотелось сейчас видеть Решетникова. Подойти к нему близко-близко, заглянуть в глаза и тихо сказать: здравствуйте, Сергей Леонидович!
На четвертый она решила скуки ради прогуляться в Андреевку, к Юрьевым. После случая на катке любая другая девушка остереглась бы идти пешком, хотя до имения баронессы было недалече. Но только не Маша!
Зная округу и окрестные дубравы, как свои пять пальчиков, она ограничилась тем, что захватила с собой длинную и крепкую ореховую палку, срезанную по ее просьбе верным Степкой. У палки помимо оборонительной функции оказалось еще целых два дополнительных свойства: на нее удобно было опираться при ходьбе, а при случае и промерить глубину сугроба.
Каковы же были удивление и радость нашей героини, когда неподалеку от имения баронессы она завидела знакомый возок. Тот не спеша катил по наезженной колее и тут же остановился.
— Что вы тут делаете, Владимир Михайлович?
Все планы Маши относительно откровенного разговора с возлюбленным рухнули в одночасье при виде капитана. Решетников так искренне обрадовался ей, его улыбка казалась столь славной и открытой, что у Маши не хватило духу открыть ему свою догадку.
— Возвращаюсь домой. Думаю о вас. Устал вот только немножко, — честно признался он.
— Ах, какая жалость, — вздохнула девушка. — А я тут решила навестить усадьбу моей приятельницы. Ну той, что вас еще так поразила, помните?
— Да-да конечно, — кивнул Решетников, нимало не изменившись в лице. — Баронесса Юрьева.
— Урожденная фон Берг, — с ядовитой усмешкой добавила Маша. — А вы не подвезете ли меня домой, Владимир Михайлович?
Даже царственная египетская интриганка Клеопатра, наверное, не сумела бы влить столько иронии и сарказма в имя и отчество капитана. А Решетников словно и не замечал того, по-прежнему улыбаясь Маше радостно и даже простодушно.
— С превеликим удовольствием, Мария Петровна.
Ах, так?!
— Но прежде мне необходимо заглянуть к моим соседям. Они в отъезде, знаете ли, и просили меня приглядывать за домом, — ляпнула она с ходу первое, что пришло ей на ум.
И вот тут капитан впервые замешкался с ответом. Он с каким-то беспокойством — мы-то прекрасно знаем его причину! — взглянул на имение баронессы, кашлянул и лишь потом согласно кивнул.
— Ну разумеется. Я — ваш верный рыцарь.
И шутливо шаркнул ногой, так что звякнул полоз саней.
— Вот и отлично, — весело сказала Маша. — За мною, верный рыцарь.
И с легким сердцем направилась к воротам усадьбы.
Адвокат Юрьев неделями не бывал дома. Дела требовали его присутствия то в Москве, то в столице, где он жил в гостиницах либо на казенных квартирах, предоставляемых ему властями на период судопроизводства. Можно было сказать, что юная соседка из Апраксина в последнее время навещает имение чаще, нежели глава семьи, и к этому давно привыкли все здешние домочадцы.
Поэтому Маше на правах подруга хозяйки и завсегдатая дома прислуга немедленно открыла все двери и по ее первой просьбе — кабинет баронессы.
— Мне необходимо оставить для баронессы личное письмо, — рассеянным тоном сообщила прислуге Маша. При этом она даже не потрудилась представить капитана — в дела господские лакеям нос совать не положено.
Решетников не без любопытства наблюдал, как умела, оказывается, преображаться его юная подруга. Дома, возле папеньки с маменькой, она была послушная дочь с веселым, но покорным родительской воле нравом. Здесь же, в усадьбе Амалии Казимировны, Маша предстала властной и рассудительной помещицей, несмотря на столь юный возраст.
Одно слово, кровь, думал Решетников, пытаясь припомнить все, что знал о старинном роде Апраксиных. Служили государям российским исправно и честно, хотя и не гнули спины угодливо, не лизоблюдничали.
В кабинете баронессы, где они столько сиживали с хозяйкой за чашкой кофия и задушевной беседой, девушка на мгновение растерялась. Она не знала, что же делать? Чем занять капитана?
И самое главное — желание решительно объясниться с Решетниковым, или кем там он был на самом деле, у нее почему-то стремительно улетучивалось с каждою минутой.
Тогда она взяла в руки резную шкатулку баронессы, инкрустированную темным янтарем, и скорее раскрыла ее. Содержимое фамильной реликвии рода фон Берг ей было отлично известно. Подобно баронессе и явно в подражание движениям Амалии, девушка задумчиво перебрала кольца с перстнями, пропустила меж своих маленьких пальчиков длинную нитку темного жемчуга.
