Наталия Вронская - Загадочный незнакомец
Лиза, следуя полученным от Марии указаниям, свернула с центральной дорожки вправо, стремясь обогнуть церковь и зайти с обратной стороны. Там, в тени, падавшей от здания, она нашла то, что искала. За церковной стеной возвышалось гордое и помпезное сооружение. Белый каррарский мрамор стрелой устремлялся к небесам. С правой стороны узкую плиту обнимал одной рукою ангел. Тот же ангел в другой руке держал высоко поднятый кубок. Девушка ожидала увидеть над могилою крест, но креста не было.
На самой плите был высечен нежный женский профиль, а также надпись. Лиза подошла очень близко к плите и наклонилась, чтобы прочитать:
«Уррака Гонзаго де Гандольфини. Родилась 1783 мая третьего дня, скончалась 1801 июля пятнадцатого дня. Жития ея было восемнадцать лет, два месяца и двенадцать дней. Возлюбленная невеста князя Гвидо Кавальканти, дочь безутешных родителей Джузеппе Гонзаго де Гандольфини и Клары де Кассия Гонзаго де Гандольфини.
Покойся с миром, милый прах!
Мысль о тебе живет в веках.
Пребуду вечно я с тобой
И охраню здесь твой покой.
— Что за странное обещание, — пробормотала Лиза. — «Пребуду вечно я с тобой и охраню здесь твой покой»… Что бы это могло значить? Обещание вечной любви? Или… Неужели он все еще ее любит? — изумилась княжна.
— Не думаю… — услышала она у себя за спиной.
Елизавета от неожиданности подпрыгнула и обернулась. За ее спиной стоял Массимо Манчини.
— Нет, тут определенно речь не о любви, — невозмутимо продолжил он, сделав вид, что не замечает ее испуга.
— Что вы здесь делаете? Как тут оказались? Я не слышала, как вы подошли! — возмущенно воскликнула Елизавета.
— Вы были слишком увлечены чтением, синьорина Елизавета. Немудрено, что вы меня не слыхали. Хотя хожу я и впрямь тихо.
— Вы подкрались! — обвинила его девушка.
— Вовсе нет. Я не имею привычки подкрадываться. — Манчини принял обиженный вид.
Затем он внимательно посмотрел Лизе в глаза и заявил:
— Полно, не пугайтесь. Я, право, никак не мог подумать, что вы так разволнуетесь.
— Что же тут странного? — Княжна все еще тяжело дышала и никак не могла прийти в себя. — Кладбище, вокруг… вокруг все такое… такое мрачное, могилы, я никого не ожидала тут увидеть и вдруг!..
— Ну я прошу простить меня, сударыня. Простите же меня, — скрывая усмешку, наклонил голову Манчини.
— Нет, — отрезала Лиза.
— Жаль. А я было хотел вам кое-что рассказать, — протянул молодой человек.
Лиза помолчала. Манчини же не сдвинулся с места. Затем любопытство в Елизавете пересилило.
— Что вы хотели рассказать? — спросила она.
— А вы меня простили? — в свою очередь поинтересовался он.
Лиза помялась, но, наконец, ответила:
— Да.
— Благодарю вас, синьорина. А не правда ли, хорошо, что здесь тень? Все время стоять на солнце было бы неприятно.
— Да, именно, но что вы хотели сказать? — девушка с нетерпением пристукнула ножной.
— Вы так изящны, что даже когда стучите ножкой, то делаете это тоже изящно, — промолвил Манчини.
— Что? — Лиза подняла глаза на молодого человека. — Что? — Она не знала злиться ей и уйти отсюда или рассмеяться комплименту.
Увидев ее замешательство, Манчини улыбнулся и продолжил:
— Полагаю, тут речь не о любви. Я даже уверен в этом.
— А?.. — Лиза не сразу пришла в себя. — О-о… То есть… Это вы о надписи? — Она указала рукой на надгробие.
— Именно о ней.
— Но что же тогда… — Она недоумевала и не знала, как спросить и о чем спросить.
— Полагаю, что теперь я вам этого не объясню, но в ближайшее время вы все узнаете. Найдутся те, кто захочет вам все объяснить.
— Кто? Кто захочет мне все объяснить? — с нетерпением сказала княжна.
— Не могу вам этого сказать, — покачал головой Манчини.
— Но вы должны! Это князь?
— Н-нет, не думаю… Нет, это определенно не он, — серьезно ответил он.
— А вы? Вы не можете мне все объяснить?
— Дело в том, что есть одна особа, которая захочет все рассказать вам сама.
— Кто?
— Я не могу вам этого сказать! — с нетерпением повторил молодой человек.
— Ох! — воскликнула Елизавета. — Ну почему?
Манчини опять улыбнулся, глядя на нетерпение девушки.
— Одно вам скажу, тут речь не о любви, поверьте мне. Они бы и хотели забыть друг о друге, но не могут, — загадочно прибавил Манчини. — Уверяю вас, и он, и она вовек бы не слышали и не помнили друг о друге. И даже было бы лучше, ежели бы они вовсе не встречались. По крайней мере, для нее. И если она и была им немного увлечена, совсем как вы теперь, то он не любил ее никогда.
— Что за странные вещи вы говорите, — прошептала Лиза. — Вы сравнили меня и ее… Быть может, — она пристально посмотрела на собеседника, — он и меня… не любит?
Манчини пожал плечами и напустил на себя равнодушный вид:
— Это мне не ведомо.
— Но такое может быть? — настойчиво повторила Лиза.
Молодой человек хмыкнул:
— В жизни все может быть.
Княжна опустила голову. Молчание длилось несколько минут.
— Вы так прелестны, — вдруг услышала она.
— Что? — Елизавета удивленно, будто не понимая, где она и что происходит, посмотрела на Манчини.
— Вы прелестны, — тихо сказал он снова. — Вы и представить себе не можете, как вы прелестны.
— Перестаньте, — пробормотала Лиза и сделала попытку отвернуться и уйти, но Манчини быстро заступил ей дорогу и, протянув руку, остановил ее.
— Пустите меня, — попыталась возмутиться Лиза.
— Даже когда вы топаете ножкой, вы хороши так, что это не передать словами. Вы определенно не от мира сего, но все же в вас столько жизни! Когда вы молчите, ваши глаза сверкают, и я вижу за вашей сдержанностью силу и непокорность. А когда говорите… То я ничего не понимаю, потому что ваш нежный голос завораживает меня.
— Прекратите сейчас же, — шепнула Лиза.
— Нет, я не могу… — Манчини нежно и неотвратимо притянул ее к себе и, сжав в объятиях, слегка поцеловал.
Лиза замерла, потом потянулась ему навстречу и, ответно обняв молодого человека, ответила ему на поцелуй.
— Моя радость, — шепнул он.
Девушка только вздохнула и положила голову на плечо Манчини. Тот в порыве нежности развязал ленту у ее шляпы и, когда шляпка упала на землю, ласково погладил волосы, а затем поцеловал их. Пальцы его скользнули по ее шейке вниз — то, о чем он так мечтал! — И Массимо снова поцеловал Лизу, на этот раз крепко и от всей души. Лиза прижалась к Манчини, обхватив его руками за шею и совершенно отринув всяческие сомнения и девичий стыд.
