Патриция Мэтьюз - Трудный выбор
Затем Рэнкин совершенно неожиданно отступил назад и остался стоять, глядя на нее с легкой, почти победоносной улыбкой на своих полных губах. Удивленная, Рейчел вопросительно посмотрела на него.
Рэнкин подошел к кровати и взял красное платье.
— Думаю, это прекрасно подойдет, — сказал он, передавая ей платье. — Сегодня ты будешь спать здесь, — твердо добавил он. — Я не гарантирую твоего безопасного возвращения домой во время разгула в день получки.
Рейчел внезапно вспомнила историю с дядей и поняла, что совсем не хочет сегодня вечером возвращаться в вагончик.
— Да, вы правы. Думаю, Эвелл, так будет лучше.
— Увидимся внизу, — сказал он, и с легким кивком оставил одну сражаться с желаниями, все еще обуревавшими ее.
В этот вечер в «Паровозном депо» было больше людей, чем обычно. Те рабочие, кто не любил буйства палаток с выпивкой, игорных заведений и услуг грязных девиц в борделях, тратили заработанные тяжелым трудом деньги на изысканный ужин, подававшийся на превосходном фарфоре элегантными молодыми девушками. Посетители «Паровозного депо» были свежевыбриты, а те немногочисленные клиенты, кто имел костюм, надели его, вероятно, надеясь, что недолгий ужин поможет забыть о двух неделях изнурительного труда, прошедших со дня предыдущей получки.
Присутствовали также несколько богачей с востока, хотя большинство из них избегали посещать «Паровозное депо» в день выдачи жалованья из-за нашествия неотесанной публики. Несмотря на то что во время ужина в ресторане было многолюднее, чем обычно, сразу бросалось в глаза, что отсутствует компания богатых магнатов, засиживавшихся после трапезы за сигарами и виски. По этой причине работы у Рейчел значительно убавилось, и, когда убрали последний столик, она, как обычно, вошла в кухню, чтобы поужинать.
— Мисс Боннер, мистер Рэнкин велел мне накрыть для вас стол в вашей комнате, — сообщила ей Бекки. — Я все приготовила.
— Хорошо. Спасибо, Бекки, — сказала довольная Рейчел. Да, спокойный ужин в своей комнате — это именно то, что ей требуется в конце этого суматошного и странного дня. — А где мистер Рэнкин? Я бы хотела поблагодарить его.
— Не знаю, — пожала плечами Бекки, — я давно уже не видела его.
— Ладно, если увидишь, скажи, что я ему очень благодарна.
Она подошла к окну кухни и выглянула из него: на западе среди буйства красок таяло багряное солнце. Рейчел подумала о том, что если здесь почти нет прекрасных пейзажей, которыми можно любоваться, то закаты, несомненно, прекрасны. И звездное небо тоже очень красивое. Оно как бы в противовес суровости продуваемой ветрами прерии открывало необыкновенную красоту тому, кто не посчитает за труд взглянуть на него.
Рейчел поднялась по лестнице, расположенной в глубине ресторана, и прошла по коридору к своей комнате. Не успела она коснуться ручки, как дверь открылась изнутри. Перед ней с обворожительной улыбкой на красивом лице стоял Эвелл Рэнкин.
— Входи, моя дорогая, — сказал он, отступая назад и делая широкий пригласительный жест рукой. — Позволено ли мне будет заметить, что сегодня ты необыкновенно хороша?
В его улыбке был какой-то намек, и Рейчел, войдя в комнату, увидела, что стол сервирован на двоих.
— Я подумал, хорошо бы нам сегодня поужинать здесь, — продолжал Рэнкин. — Это наиболее уединенное место. Надеюсь, ты не возражаешь?
— А разве мои возражения принимаются в расчет? — язвительно спросила она.
— Конечно, принимаются, — спокойно ответил он. — Я уже говорил тебе, что не собираюсь навязывать свое общество женщине, которая против этого.
«Осторожнее, Рейчел, — сказала она себе, — ты играешь с огнем!»
— Я не против, — произнесла» Рейчел.
— Отлично!
— Чтобы вы поужинали со мной, — быстро добавила она.
— Разумеется, я так и подумал. А что еще ты могла иметь в виду?
— Мне просто хотелось убедиться, что вы правильно меня поняли.
— В таком случае приступим?
Они ужинали медленно, не торопясь, и хотя Рейчел во время еды поддерживала нить беседы, пища казалась ей безвкусной, а слова бессмысленными. Думать она могла только об одном, и эта мысль раскаленным железом жгла ее мозг. Рейчел понимала, что обратного пути нет и что ей остается лишь затаиться и ждать, когда это произойдет.
Но вот они справились с едой, и Рэнкин налил обоим виски. Рейчел осторожно взяла свой бокал, а затем торопливо выпила, чтобы тепло напитка быстрее распространилось по всему телу, сняв нервное напряжение.
Рэнкин наклонился к ней через стол.
— Ты уверена, что хочешь этим заняться?
— Чем заняться? Он хитро улыбнулся:
— Моя дорогая Рейчел, не нужно разыгрывать со мной невинность. Это тебе не идет.
Он коснулся пальцем ее щеки, затем повернул лицо девушки к себе, перегнулся через стол и поцеловал ее. Поцелуй был теплым, нежным и искусным, и уже через мгновение Рейчел тихо застонала и с жаром ответила на него.
— Кровать вон там, — кивнул он головой. Рейчел встала. Она двигалась как во сне. Не отдавая себе отчета в том, что делает, и не управляя своим телом, она позволила подвести себя к кровати. Рэнкин принялся раздевать ее и делал это так умело, будто все застежки и детали ее туалета были знакомы ему. Завороженная его движениями, непринужденной уверенностью и нежной ловкостью, Рейчел даже опомниться не успела, как лежала на кровати обнаженная и снизу вверх смотрела на него.
Рэнкин наблюдал за ней, прикрыв веки. Его губы казались слишком полными и чувственными для мужчины, но теперь она знала, что они способны доставить женщине неизъяснимое наслаждение. Уголки его рта слегка изогнулись вверх, лицо озарилось улыбкой, которая казалась немного насмешливой.
— Ты красивая женщина, Рейчел, — хрипло произнес он. — Очень красивая женщина.
Рэнкин разделся, и Рейчел, наблюдая за ним со смешанным чувством смущения и восхищения, увидела, что классическая красота его лица подчеркивалась совершенством его тела. А затем он лег на кровать рядом с ней и принялся умело и нежно ласкать ее.
Рейчел почувствовала, что ее тело откликается на его ласки, и все усиливающееся желание заглушает все опасения. В конце концов, ей уже двадцать четыре. По ночам она часто терзалась от сильных, почти болезненных желаний А теперь она узнает, что значит быть женщиной. Настоящей женщиной!
Руки Рейчел помимо ее воли, будто они принадлежали кому-то другому, принялись гладить его тело, то касаясь с легкостью крыльев бабочки, то стискивая с такой силой и бесстыдством, которым бы она сама не поверила, если б в этот момент не была настолько захвачена нахлынувшими на нее новыми ощущениями.
— Прошу тебя, Эвелл. Пожалуйста, люби меня, — хрипло прошептала она. — Я хочу тебя прямо сейчас.
